Голосование пользователя

  Музыкальная тема: ссылка

  – А сейчас пришло время перерезать эту красную ленту! – голос представителя фабрики прорезался сквозь дрожащую тьму и свет двух электрических прожекторов ударил в глаза, заставляя исчезнуть вечернее небо – Мистер Уолш, прошу вас, – и после этого приглашения на деревянную платформу, возведенную перед воротами фабрики, поднялся представительный мужчина в модном костюме, и в нем Роберт без промедления узнал себя. Почти себя. Этот Уолш был на десяток лет старше и носил усы, но в остальном, был точной копией Роберта.

  – Леди и Джентельмены, лондонцы, друзья, – Уолш начал обращение к собравшейся разноликой толпе, среди которой были и богачи, и чиновники, и простые рабочие, нашедшие костюм поприличней, но все еще безнадежно уступавшие своим внешним видом более высоким классам. – Эта фабрика будет лишь первой среди многих других. Прогресс должен быть неостановим и именно Лондон столетия находился на острие этого прогресса. За этими железными воротами скрывается не просто завод, не просто новое здание, которое даст сотни рабочих мест. За этими воротами находится будущее. Будущее, которое нам необходимо. Будущее, которое мы заслужили.

  Чиновники в толпе зрителей начали отчаянно аплодировать, словно отрабатывали свои взятки. Богачи осторожно похлопали, неуверенные в том, вернутся ли им инвестиции. Рабочие стали пытаться подстроиться под общий ритм, но, по правде, среди чиновников и богачей не очень-то находили себе место. Именно среди группы рабочих и стоял сейчас Роберт, наблюдая своего двойника сверху вниз, а двойник и сам давно уже заметил Роберта, но не подавал виду, свет прожекторов, впрочем, скрестился именно здесь, на этом небольшом участке толпы, и чувство, что в него сейчас откуда-то сверху целятся из винтовок, поднимало дыбом волосы на затылке.

  Музыкальная тема: ссылка

  Словно водная гладь, этот мир тихого парка дрогнул и Роберт Уолш обнаружил себя на одной из пустых тропинок среди ухоженных деревьев и редких кучек осенней листвы. Вечерние сумерки постепенно затягивали в себя этот островок покоя, скрывая лавочки и кроны деревьев в полумраке. Где-то далеко, едва заметный на фоне темнеющего неба и первых вечерних звезд, к облакам поднимался дым Лондонских фабрик. Боль от раны в боку покинула Уолша, словно этой раны там еще не было вовсе, как и кровавого пятна на жилете. На поясе же под теплым осенним пальто знакомой тяжестью говорил о себе верный револьвер. Кое-где на тропинке оставались следы недавнего дождя – столь частого явления в этом месте и времени. Легкий бриз поднял с земли несколько опавших листьев и закружил их в воздухе, оборачиваясь воронкой и тая на одной из тропинок, оставляя листья вновь лежать под ногами в ожидании следующего порыва ветра. Впереди же, неровной тенью на одной из скамеек расположился единственный силуэт человека: молча он сидел и смотрел на кружащую в этих небольших вихрях листву, раскуривая трубку и натянув пониже на лоб невысокую шляпу.

  – Мистер Уолш, – наконец произнес незнакомец, – Вот мы и встретились снова. Вижу, вы потеряли память.

  Музыкальная тема: ссылка

  «Время иллюзорно…», – произнесенные едва различимым шепотом слова тонут во мраке, растворяясь в шуме грозы за окном. Там, в окутанной ливнем ночи, из тьмы во вспышках молний пиками врезаются в этот мир углы городских крыш. Сама реальность, как кажется в этот момент, дрожит от боли, пытаясь заставить себя во что бы то ни стало удержаться в одной точке истории, в непротиворечивой картине, собранной из десятков кусочков других, совершенно не похожих одна на другую картин. Наконец, эта дрожь утихает и мир обретает четкие формы странно знакомой комнаты: кабинет в старом особняке с толстыми стенами, покрытыми обветшавшими обоями. Крепкий дубовый письменный стол с неровно мерцающей электрической лампой, что больше говорила бы о престиже, чем служила бы источником света, стоит во главе кабинета. По обе стороны от стола расположились два кресла, обшитые зеленым бархатом; полки, забитые книгами без названий, целиком поглотили одну из стен; на теплом же деревянном полу – овальный ворсистый ковер, который должен быть серым, но вместо этого украшен багровым узором пролитой крови.

  Два револьвера брошены на пол: один совсем новый, другой же потертый и едва похожий на то, каким он был когда-то; а рядом, отброшенные выстрелами друг друга, также небрежно лежат два стрелка, выронившие своё оружие из рук. Роберт Уолш – что еще может сказать о себе этот стрелок? Он полулежит на полу, прислонившись спиной к стене, истекая кровью – пуля попала в живот, испортив жилет и рубашку, тяжелые удары сердца гремят в ушах, а веки тяжелеют с каждой секундой. Напротив же, в темном углу в похожей одежде другой человек, явно убитый, рука его судорожно сжалась, ухватившись за полку книжного стеллажа, лишь накренив несколько книг, но так и не утянув ни одной из них на пол; лицо убитого скрыто в тени, а из раны на шее теперь уже совсем слабым потоком льется темно-красная кровь.

Где-то вдалеке на ветру стучат ставни и приоткрытая дверь кабинета поскрипывает в петлях, ожидая.

Чико закивала на слова сестры, а затем залипла на вновь меняющие цвет кристаллы... Однако спустя пару секунд отвела-таки взгляд, вспомнив что вот так вот пялиться не очень вежливо.
- Кикбоксинг, прикладные искусства и мед.курсы... наверное.
На вопрос Ганса девушка пожала плечами, т.к. понятия не имела, что есть в меню кафе, между тем до столь желанной еды оставалось каких-то пару метров.
- Идем...кушать...- Чико дернула Чийо за руку, ей явно не терпелось наконец добраться до местных вкусняшек.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!