| |
Как только лампа погасла, и дампирские глаза приноровились к новому уровню освещения (процесс не мгновенный, надо отдать должное физиологии), Скив смог разобрать тусклый свет, едва пробивавшийся через щели по периметру двери. Кто-то там точно есть, прямо за нею, и лучше бы ему вмиг придумать логичное оправдание своему присутствию, а не то...
Дверь была тяжёлой, туго притёртой к косяку. Уже по первому сдвигу мужчина понял, что та не заперта, но дальше всё пошло уже не так гладко. Старания стараниями, а в какой-то момент железная основа нашла на другую железную основу, и, будучи в тесном соприкосновении друг с другом, они издали визгливый скрежет, какой вполне свойственен для подобных поверхностей, притёртых друг к другу. К счастью, Скив уже имел план на этот случай, и потому решительно дёрнул дверь на себя, подаваясь вперёд.
Мужчина встал в проходе помещения, освещённого светом одной единственной свечи, но довольно большой и с толстым фитилём, дававшим неплохой размер пламени. От неё уже огарок остался, по большому счёту, но излучаемый свет всё ещё давал возможность осмотреть если не всё вокруг, то как минимум то, что было в непосредственной близости. А там было... А-А-А?
В центре комнаты стоял большой короб, перевёрнутый кверху дном как импровизированный стол, а по бокам от него стояло несколько ящиков поменьше, тоже как импровизированные табуреты. На коробе в свете лампы были видны разбросанные игральные карты, несколько монет, каких-то побрякушек с претензией на ценность, и всё это в окружении хлебных корок, надкусанных реп и бутылок с мутным, но явно алкогольным содержимым. Да только всё это было совершенно обыденно и непримечательно в известном смысле слова, если бы только над всем этим застольем не заметил Скив двух огромных крыс. И нет, это были вовсе не те грызуны-переростки размером с дворнягу, коих иногда отлавливали по самым глубоким подземельям. Нет, демон их подери, это были реально две ОГРОМНЫЕ, в человеческий рост, прямоходящие, пусть и слегка по-зверолюдски, крысы! И они были одеты в пусть и потрёпанные, но ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ лохмотья, поверх которых местами можно было усмотреть то фрагмент кольчуги, то металлический наплечник.
И, словно уже этого было мало для того, чтобы вменить себе умственное помешательство - ведь таких существ не имелось в природе, и даже в сказках их никто и никогда не описывал, не придумывал - среди антропоморфных грызунов явно намечалось какое-то очень странное действо. Одна из крыс держала лапу на столе, но при этом отворачивала голову и словно не хотела этого делать, будучи принужденной. Вторая же стояла напротив, одной рукой удерживала кисть сородича, а другой уже заносила над нею топорообразный нож для рубки мяса. При этом Скив видел, что на удерживаемой лапе, которую собирались рубить, уже успели отрубить как минимум один палец, ибо она замотана пропитавшейся кровью тряпкой как бинтом. И вот, видимо, настал новый черёд.
- Оставь мой палец-коготь! Я отыграюсь, точно-точно! - скороговоркой прохрипела готовящаяся к экзекуции крыса хриплым и очень подходящим её внешнему виду голосом
- Я выиграл-победил, моё! Такие правила, да-да!
- Херня твои правила, мне нужен-важен этот палец!
И тут оба существа практически синхронно повернули голову на шум. Их обалдевшие взгляды встретились с на порядок более обалдевшим взглядом Максимиллиана. На несколько секунд в помещении воцарилась глухая тишина.
А затем та из крыс, которой собирались рубить палец, не отрывая взгляда от мужчины, протянула свободную руку к свече и сжала пальцами горящий фитилёк. Комната погрузилась во тьму, но для Скива это было делом лишь нескольких секунд - сразу, как только его глаза в очередной раз перестроились в "ночной" режим, он смог распознать очертания комнаты, а ещё через секунду и много больше.
Вот только никаких крыс уже не было и в помине. По центру помещения всё так же стоял короб, и два ящичка поменьше рядом с ним. Белел восковый огарок, вокруг которого уже развеялся тонкий дымок. И тишина, полная, почти звенящая.
|
Находка была интересной, даже слегка тревожной - в истории мира крылось множество темных тайн, по большей части касающихся исчезновения целых народов, или их краха, как случилось с дренеями, так что Леани задумчиво разглядывала обломок, перерисовывая его в свои записи, оставив свободное место для вымаранного участка, старательно перенеся крохотные уцелевшие участки и общий абрис. Как отнесутся эльфы к такой находке? Что она вообще значит? Остатки химеры на изображении ничего ей не говорили, в памяти не всплывало похожих известных существ, а значит это с одинаковым успехом мог быть одиночный монстр, из тех кто имел достаточно разума, чтобы наслаждаться плодами своей жестокой силы, так и представитель неизвестной цивилизации - возможно, связанной с ламиями?
Тяжело вздохнув, дренейка покачала головой, пока не видя особых перспектив от находки - конечно, это была большая удача и ее эго было достаточно поощрено с тем, что она первой побывала в руинах, находящихся в не самом недоступном месте, но если эта табличка куда ее и приведет в ближайшее время, то скорее обратно к людям, чтобы оценить "штуку". Изображение это одно, но в металлах она разбиралась не так хорошо, а знание из чего оно сделано могло дать больше информации, и, возможно, сделать вещицу более ценной для дальнейшей передачи в чей-то музей или коллекцию - археология была не самым дешевым увлечением и все, не связанное напрямую с дренейским наследием Леани обычно сбывала, оставляя лишь приглянувшиеся безделицы, сделав исключение лишь для перчатки, сейчас украшавшей ее руку, даже в довольно душном помещении. Изысканно украшенная, прочная, она была одной из ее ценнейших и первых находок, не в малой степени подтолкнувшей к тому, что посвятить свою жизнь исследованию прошлого.
Размышления были прерваны вторжением ее компаньона, без всякого стеснения забравшегося в палатку, наполняя ее своим присутствием и делая атмосферу еще жарче, особенно после его последовавших действий и слов. Не то чтобы девушка могла пропустить его взгляды - еще при найме его не так интересовали деньги, сколько стремление пялиться на нее, а учитывая репутацию зверолюдов вполне ожидала подобного, и, признаваясь себе, не видела в этом проблемы. Леани всегда была любопытной и в своих странствиях не отказывалась от самых разных новинок, в какой бы сфере они не лежали, и как она смогла убедиться, с мужчинами ее народа мало кто мог сравнится в постели, за исключением зверолюдов и... некоторых монстров, хотят конкретно этот опыт она уж точно планировала хранить втайне, пусть и желая повторить.
- Эээм... ну, это слегка неожиданно... но знаешь, нам обоим не помешает помыться, да. Может проводишь меня к воде, а там мы сможем обсудить это... предложение? - Леани начала протискиваться к выходу из палатки, лишь на секунду задержавшись, чтобы лукаво шепнуть последнюю фразу на ухо волку. - В конце-концов, кобылкам нужен сильный хозяин и хороший уход...
|
Сразу же после первого и удачного попадания Йон принялся перезаряжать арбалет, не теряя времени и готовясь осуществить с его помощью ещё один выстрел - охотник намеревался выжать из своего нового оружия как можно больше проку в реальном бою, и это, пожалуй, было верным решением.
- Констанс, давай! - скомандовал Билли.
Вместе с колдуньей они начали в унисон, хотя и несколько на свой лад читать какие-то заклинания. Кто знает, может, в этом и крылась причина, почему у них вышло не то, что явно задумывалось, но факт оставался фактом - огненные всполохи, закружившие было над головами волшебников, вдруг взорвались снопами искр. И если никому они особо не навредили, разве что больше испугали и заставили отшатнуться, то самому Уильяму повезло меньше всех - его меховая шуба загорелась, и инквизитору пришлось с громкими проклятиями скинуть её на землю. Да только ни затоптать, ни потушить толком - ужасные создания уже настигли их!
Щёлк! Звонко треснул арбалет, но ещё "звонче" треснула голова одной из абоминаций, раскроённая крепким болтом, что так и остался там сидеть. Да только в третий раз перезаряжать оружие, столь удачно проредившее ряды супостата, мужчина уже не стал.
Словно чувствуя, от кого в компании защищающихся исходит наибольший потенциал силы, добрая часть монстров кинулась к Констанции. Одна пара отвлекала Тейлера и Снежка, двое других накинулись на бедную колдунью. Зеленоглазая, в ужасе отшатнувшись, забыла, что собиралась делать, как перед лицом зловеще сверкнула рука-шип одной из тварей. И тотчас на лице женщины обозначилась косая линия, от правой части лба к левой скуле, пересекающая переносицу и чудом не ранящая глаз, и из неё тотчас закапала кровь. Вестелийка закричала от боли, но, видимо, ошалев от этого, решилась на смелый шаг - бросилась изо всех сил пырять кинжалов ранившего её монстра в живот и грудь, нанося быстрые удары и засаживая клинок по самую рукоятку раз за разом.
- Ублюдки! Получайте! - вскричал Билли.
И не успели с его уст слететь последние слова заклятья, как рука мужчины метнула в сторону обидчиков волшебницы народившийся в них огненный стержень как копьё или большой дротик. Несомненно, инквизитор целил в абоминаций, но метатель из него был хуже, чем сотворитель магии - огненное копьё обожгло лишь плечо одной из тварей, сорвало с него шкуру, и пролетело дальше, воткнувшись в дерево и взорвавшись снопом огня, от чего оно и вся его сухая листва сразу же загорелись.
Абоминации набросились всем скопом, словно почуяв слабину в обороне людей. И из-за них что Райле, что Йону досталось. Но напрасно враг поверил в свою удачу - четвёрка дала решительнейший отпор.
Что-то на эльфийском затараторила колдунья, едва перестав полосовать кинжалом стоящую перед собой тварь. И в тот же миг воздух перед её лицом сгустился настолько, что стал видимым как нечто плотное и полупрозрачное, но в ту же секунду с силой разверзся во все стороны, взорвался и отбросил чародейку назад так, что та плюхнулась на спину. Но куда сильнее оказались откинуты её обидчику. Одну из тварей несколько раз перевернуло в воздухе, и той пришлось ухватиться за землю своими шипастыми руками и ногами как какой-нибудь паук, и те прочертили длинные линии в чернозёме - так велика была сила воздушного удара. Второй же монстр и вовсе был отправлен в полёт, да по иронии судьбы угодил не абы куда, а на подожжённое Уильямом дерево, напоролся на сук и, пока слезал, сам же успел загореться.
Мужчины не отставала в боевой прыти от охотницы, и им удалось обезглавить ещё двух нападавших. Конечно, неприятным сюрпризом стало то, что некоторые из них смогли продолжать биться и без головы, и больше всех от этого мерзкого чуда пострадала сама Райла, но в итоге им удалось утихомирить и этих неугомонных. В конечном итоге перебиты оказались все, и это стало практически чистой победой.
Но что же паладин? Ни на секунду бой, развязавшийся между демоном и огненным рыцарем, не утихал. Лязг мечей, яростный рык мужчины и хищные возгласы демоницы слились в ужасной, но впечатляющей симфонии боя, в финале которой могла быть только окончательная смерть одного из соперников. Взмахи объятого пламенем двуручного меча были быстры и внушающи, рассекающим пространство подобно прямым и рыжим молниям, что бывают в самую лютую грозу. Удары Андавы были столь же ужасающе быстры и страшны, и, казалось, она, обладающая даром летать на своих драконьих крыльях, всё время кружила над Джеймсом, молниеносно бросаясь и жаля его со всех сторон как большая хищная птица, как настоящая гарпия, желающая только убивать, убивать и ещё раз убивать. И, как бы ни хотелось верить в силы сэра Коннери, было видно, что его позиция стремится быть больше оборонительной, в то время как Андава была исполнена агрессивных атак и только их.
И, увы, оборона паладина была не идеальной. Райла своими глазами видела, как в решительные моменты Андава атаковала рыцаря, дерзко зайдя со спины, и наносила удар, что, не встретив должного парирования, приходился по броне. В тот момент что-то отлетело от сражающихся в сторону, и когда охотница обратила свой взор на пламенеющий кусок металла, что, упав, перестал гореть, покрылся золой и начал рассыпаться как прогоревшая головёшка, то она поняла - это кусок лат, непонятно откуда отделившийся, но совершенно точно являющийся частью высеченной демоном брони. А когда спустя некоторое время Андава высекла ещё один кусок, и ещё, и ещё несколько следом, стало ясно, что Джеймс долго не продержится. Но как ему помочь?
С окровавленным из-за пореза лицом Констанция, видя такое положение дел, попыталась что-то сделать при помощи огненной магии. В смертельной схватке бился её муж, и женщина не могла просто стоять и смотреть, как его вот-вот убьют. Она попыталась сделать что-то при помощи огненной магии, что-то с примесью потоков воздуха, и это выглядело страшно. Быстрые клубы огня закрутились над воздетыми к небу руками колдуньи, и было видно, что языки пламени остервенело лижут её ладони. Казалось, лучше не лезть, пусть уж делает, что хочет, но первым вмешался Билли.
- Оставь, нет! Аура паладина Сола не позволит тебе творить его магию в своём присутствии!
- Мой... муж... должна... - пыталась что-то ответить вестелийка, но всё равно продолжала читать заклинание.
Инквизитор решил действовать наверняка - он просто бросился к женщине, намереваясь силой заставить её прекратить. Но не успел. Огненный вихрь Констанции схлопнулся, рассыпав вокруг пепел с каким-то недовольным скрежетом, будто и впрямь сам древний бог осерчал на недостойную ворожею, а остатки пламени змеями обвились вокруг женских рук, и так вспыхнули. С громким воплем боли и отчаяния колдунья упала на землю, и теперь к крови, заливающей её лицо, прибавились слёзы, много слёз. Женщина не загорелась, но её руки по самые локти покрыли ожоги, и кожа в этом месте потемнела.
- Я! ТЕБЯ! УБЬЮ! ЭНРИКА! СНОВА! - орала Андава, нанося удар за ударом по паладину и лихо уклоняясь от его ударов.
Доселе невиданной скорости и проворности пируэт совершила демоница, вновь обойдя рыцаря с тыла. В этот раз Джеймс не успел отреагировать - он выставил меч, блокируя удар и входа в крайне неудобный клинч со спины. Но враг оказался слишком близко, и он с силой вывернул оружие под углом, из которого воин уже не мог быстро вернуть оружие в защитную стойку, а вот Андава могла рубануть изо всех сил. Что она и сделала.
Левый наплечник сорвало с лат вместе со всеми креплениями и корнями, обнажая плечо рыцаря и пламенеющую плоть под ним. И прежде, чем этот кусок успел упасть на землю, демоница свободной рукой, растопырив длинные как серповидные кинжалы когти, ударила по беззащитной плоти. Её кисть опалило, но было видно, как брызнула кровь, и как после конечность, отделившись, взмыла кверху, брызгая красным по все стороны, да так и упала.
- ДА-А-А!!!
Но вот что было дальше, описать словами уже возможным не представлялось в полной мере. Перехватив цвайхандер уцелевшей рукой, сэр Коннери, игнорируя полученное увечье, воспользовался заминкой обрадовавшего демона и совершил выпад такого характера, какого не делал за весь бой ещё ни разу. Возможно, этот неожиданный приём и стал его козырем, ради осуществления которого пришлось пожертвовать конечностью, но он сработал. И сработал хорошо.
- МРАЗЬ!
Андава успела выставить свой меч в защитной стойке, да не тут-то было. Сверкнув раскалённым металлом, клинок паладина врезался в кость с удвоенной силой, и в следующее мгновение кость лопнула, рассекая лезвие демоницы пополам. Андава с яростным возгласом отмахнулась обломком меча, высекая сноп искр из объятой пламенем нагрудной пластины доспеха, но, конечно же, не пробила и даже не повредила её практически. А вот Джеймс...
Лихо крутанув мечом в одной рука так, словно там был не тяжёлый двуручник, но лёгкая тренировочная рапира, паладин наконец-то ударил демона, ударил по-настоящему, как она того и заслуживала, и тем рассёк её грудь. А затем ударил ещё, проводя глубокую борозду в чреве демоницы. И ещё раз, всё так же быстро и сокрушительно, заставляя глотку Андавы развернуться фонтаном выплеснувшейся из её вспаханных артерий чёрной кровью. Ну а когда смертельно раненая фурия вдруг как-то вся обмякла, и ноги её подкосились, Джеймс всадил точно в центр её грудной клетки, пронзая сердце демона и заставляя острие меча выглянуть из пробитой насквозь спины.
- У... бью... - прохрипела Андава, захлёбываясь кровью, но не изменяя своей дерзкой, осатаневшей ухмылке.
И, перехватываясь руками за лезвие клинка как за горизонтально натянутый канат, она начала нанизываться на него ещё сильнее, но не из самоубийственного желания, а из желания напоследок добраться до паладина, что всё ещё держал вонзённое в неё оружие.
Но в те секунды пламя, окутывавшее оружие рыцаря, начало накаляться, и его металл побагровел, а затем в вовсе побелел от переполнившего его жара. И всякая плоть демона, что касалась его, закипела и загорелась, прогорая до черноты. И прежде, чем Андава успела протянуть когтистую лапу к пышущему огнём забралу паладина, она всё прогорела насквозь, да так и рассыпалась на угли.
Зашипели, закривлялись тела поверженных. Да только не собирались они вновь восставать и сражаться - напротив, их плоть рассыпалась на составляющие, как разваливается каша, вытряхнутая из горшка на землю, и очень скоро на их местах остались лишь горстка прелой листвы и гнилого фарша. Демон был повержен, и вместе с ним ушли его создания.
Последний кусочек пепла в форме руки, вцепившейся в лезвие меча, осыпался, и уже ничто не намекала на то, что только что здесь было само воплощение смерти. Сэр Коннери застыл неподвижно, и лишь тяжело дышал, глядя на груду золы перед собой. Его доспехи уже не горели, равно как и он сам. Сталь покрылась чёрнотой, и от неё исходил дымок как от опущенной в холодную воду раскалённой кузнечной заготовки, что, впрочем, быстро развеивался. Но вот что никак не собиралось развеиваться, так это рука. Оторванная конечность по-прежнему лежала на земле, а та часть плеча, откуда её грубым образом ампутировали, сочилась кровью без остановки.
Тело Джеймса качнулось, и он вдруг словно утратил последние силы - ноги мужчины подкосились, и он рухнул сначала на колени, а затем завалился на спину. И было видно, что при падении его броня раскалывается как тонкостенный горшок, что передержали в печи настолько, что он обуглился и стал хрупким как слюда.
|
|
|
|
|
|