Голосование за ходы

Появление на праздничке смерти Принцессы Роскошной ознаменовал приезд крупненького экипажа с конным эскортом из Остряков. Увы и ах, узреть монументальное великолепие Бродячего Цирка Столице придётся не сегодня... да и не в ближайшие поры точно – почему-то много кто та~ак нервничает от вида Мёртвой Головы на горизонтике, что любимый замок пришлось оставить у края своих пока-что-унылых владений. Но каретка тоже ничего: окрашенная в тёмный пурпур и выделанная серебряной вязью, сливающейся в силуэты причудливых куполов, артистов и чудовищ, догадаться кому принадлежит совсем-совсем несложно ещё до того как по её ступенькам спустится утончённо миниатюрная владелица. Сопровождаемая не именитым Драматургом, успевшим много в чьи глазки врезаться своей статно-солидной фигуркой, но более деликатно сложенным и одетым явно по случаю личиком, на чью роль в труппе госпожи, возмо~ожно, намекали искорки Смерти-Порядка и Пространства под плащиком.

Широкий чёрный плащик, который Рококо носила везде и всегда, на чей-то взгляд мог бы так же идеально вписаться во всеобщую атмосферу траурной тоски, как и приодетый нарядик, отличавшийся от привычного только густо-тёмными ониксовыми пуговками... е~если бы не бодренькая походочка их хозяйки, будто явившейся на очередной бал-маскарад! Чуть ли не пританцовывая, заканчивающиеся почему-то только правыми туфлями ножки несли Роскошную Принцессу к церемониальным ящичкам. И хотя в ладошках у неё сияла пустота, предвкушающая улыбка намекала, что Скудным прощание точно не будет.



– Когда я была ещё совсе~ем крошкой и узнала, что наш Король самый настоящий Лев, то сначала о~о~очень гордилась! Львы они же сильные, красивые и достойные! Настоящие цари зверей! Наве~ерное его все любят и уважают, думала малышка Коко! Наве~ерное он сделал немало громких подвигов, гадала малышка Коко! – в тускловатом свету сверкнула изогнутая белоснежность лёгкого оскала. – А потом она узнала, что он обману~ул самую важную штуку в Королевстве. Что он чужачок, насаждавший свои странню~ючие порядки на её родной сцене. Что Великолепный Лев на самом деле Ко~отик! – особенно умилённо протянула, прижав ладоши к щекам. – Послушный Ко~отик... сложивший лапки, стоило его жульничеству ударить его в ответ! Ты был роскошен и красив, Король Львёночек, этого не отнять! Но тебе не хватило зубок и коготков, чтобы взаправду быть тем, кем ты хотел казаться. – вальяжненько уложила у трупной коробки позвякивающий фиолетовый шутовской колпак с узорчиком в виде кошачьей мордашки, и с ласковой улыбочкой опустилась к темнокожему покойничку, доверительно понизив голосок. – Специально искала с бубенчиками. Чтобы они у тебя хоть где-нибудь были~

– Король умер, да здравствует король! Вот только у нового короля поздравствовать получилось так себе! Увы и ах... – если лучащееся вдохновением личико принцессы, подошедшей ко второму гробику, и питало намёки на сожаление, то только са~амые малюсенькие. – Годик за годиком, ты взводил свою пружинку, – в миниатюрных ладошках невесть откуда успела появиться крохотная чёрная шкатулка с рычажком, вовсю крутимым бледными пальчиками. – ждал, крепчал и бух, чтобы громко Выпрыгнуть, Пошуметь, – щёлк! И крышка изрыгает отвратительнейший бзряк! рвущейся пружины, а вместе с ней – фигурку скалящейся рожицы-чёртика, отправляющейся в свободный полёт и готовой бубухнуться куда-то в зал... чтобы быть ловко пойманной широко вскинутой рукой Роскошной Принцессы. – и так грустно Сломаться! Грехи, какая потеря! Ты мог принести в это Королевство столько сладкого Шума! – коробочка и отломавшаяся от неё гневная мордашка заняли своё местечко рядом с остальными подарочками Гневному Королю. – А теперь так бессла~авненько Молчишь...



– Что ж, тогда придётся делать всё самой! Я, Роконкордия Роскошная, как внучка великого владыки Эпохи Всеобщей Любви, объявляю о своём праве на престол и желании создать Королевство Роскоши, Шума и Красок! Роскошно, Шумно и Красочно! – вспыхивая жестами, обратилась в зал. – Империю не иссякающего изобилия, богатства и забав! Проведём самое великолепное представление последних эр, мои сладкие сопернички! И да победит грррандиознейший!
Получатели: Роконкордия Роскошная.

Спутник:

Показать содержимое

Сопровождение Экипажа:

Показать содержимое

Резиденция Мириада включала в себя немало помещений, как рабочих, предназначенных для алхимических опытов или воплощения конструкторских идей, так и различной отделки залов, служащих "приёмными комнатами" для визитёров, в число которых входили и драконы, и верноподданные ассистенты, и иные смертные. Излюбленная из которых же не лежала ни среди тех, ни среди других, очевидным образом представляя собой трофейный зал, посещаемый звероловом в часы глубокой задумчивости. Обставленный костьми, кожей, перьями и в иных случаях чучелами, с добычей которых были связаны наиболее насыщенные воспоминания, казавшиеся ещё более яркими в клубах вьющейся к потолку дымки.

Взгляд сам по себе зацепился за усеянную гроздьями трёхцветных пятен шкуру исполинского барса, вонзаясь в филигранно сохранённые острозубые челюсти. Прекрасный экземпляр из дней глубочайшего отрочества, обошедшийся в исключительные на тот момент материальные потери. Васмириад находил приятной каждую новую вылазку, однако в ловле хищников всегда было что-то особенное. В то время как питающиеся растительностью звери щерились шипами, мускулами, ядами и прочим естественным арсеналом с целью защититься и выжить, плотоядные так же совершенствовались с абсолютно противоположной целью: настичь, поразить и умертвить. И клыки, когти да более изощрённые орудия борьбы были даже не столь опасными и важными их инструментами, сколь обретаемые в процессе их овладения проблески интеллекта, открывающего всё новые способы достичь заложенного природой стремления. В сущности каждый хищник являлся Охотником.

И зверь, которому он собирался бросить вызов, был хищником всем хищникам и, разумеется, Охотником всем Охотникам. Вас не питал особых иллюзий касательно могущества того существа, к отголоскам чьего существования он приблизился, заняв место в этой Экспедиции – покуда дракон расценивает его как добычу, оно будет видеть в нём оную совершенно так же. В каком-то роде они даже были отчасти похожи, две силы, стремящиеся повергнуть свои живые цели и использовать для этого все доступные средства. Однако себя Васмириад видел совершенно не чем-то вроде зловещего кровожадного зверя, но именно Браконьером. Странствующим следопытом, изобретателем и ловцом, утончённым, прихотливым и ставящим волю много выше инстинктов. Что лишь прибавляло Красному Хищнику достойности в качестве живого испытания его мастерства.

Прочие цвета этого космического калейдоскопа вызывали у ящера уже не такой живой интерес. Холодные фигуры Мороза мало чем напоминали привычную добычу, имея много больше схожестей с даровитыми смертными, и разве зверообразные отпрыски болезненного Спектра расшевеливали любопытство Мириада, хотя ему казалось, что тамошнее поле битвы куда пригоже Кузену, нежели ему самому. Пожалуй, более острое его внимание привлекали именно что некоторые соискатели, особенно после некоторых уловленных в окружающем эфире мелодий. С одной стороны лежала Разводчица, ещё сильнее подпитывающая смутное ощущение, будто ведущая её цель лежала вне общих интересов Экспедиции, если и не могла им навредить в прямую выгоду белой и пушистой принцессе, на что влияли и тревожные комментарии её "сестры". Пока оставалось лишь полагать, что Кузен изучит её гончих достаточно точно для того, чтобы огласить чёткий вердикт, а до того осторожность весьма преобладала надо всяким желанием запустить когти в лохматые "игрушки". С иной же – Бородач, не предпринимавший ничего внешне подозрительного напрямую, но кардинально подминающий под себя промышленность, включая и изделия самого тёмного ящера, что могло обернуться не самыми предсказуемыми последствиями, разойдись вдруг их интересы по разные стороны. Но пока плоды труда зелёных карликов своей выгодой перевешивали заползающие в мысли сомнения... хотя, вероятно, по возможности всё же стоило слегка перестраховаться. Доверяй, но проверяй, как говорится.

Как бы то ни было, спорому увеличению личного состава Ловцов Браконьер предпочёл основательнее закрепиться на занятых владениях, подготовившись к грядущей взаимной охоте, пока зубастый зверь ещё беспробудно дремал. С манерой его выводка проскальзывать за прямые линии обороны, поселениям двуногих ассистентов пригодится основательное минирование, как, впрочем, и серьёзный источник боезапаса для будущих охотничьих групп. И сделка с Зимнепраздником была хоть и весомой, но частью выстроившегося ещё до неё плана по расширению снабжения липкой взрывчаткой. Развернуть специальные мануфактуры, заточенные на производстве Смолы и новых эксплозивных компонентов, да отыскать достаточно сведущего и мотивированного руководителя для того, чтобы выжать из их деятельности и уходящих на оную ресурсов максимум – благо, свежая волна могучей модернизации вселила энтузиазм во многие из созидающих сердец, и подобрать подходящее лицо не должно было стать большой проблемой. А слегка особняком стояла мысль о том, чтобы попробовать углубиться в выставленные на общее обозрение ноты одной не в меру Праздной коллеги. Музыкальные силы редко занимали высокие приоритеты в размышлениях Мириада касательно своего арсенала, однако в возможностях, которые могла бы ему предоставить эта любопытно перекликающаяся с лежащими в основе Техномагии принципами мелодия, таилось что-то до забавного интригующее.



И, разумеется, следовало провести разведку боем вместе со сбором первой добычи. Чёрные когти аккуратно прошлись по каркасу новенького смоломёта, собранного на основе любезно предоставленных Хмелеваром орудий – в том, чтобы опробовать эффективное приобретение, была отдельная толика удовольствия. Ориентировочной стратегией было бы выбить зверьё из пограничного участка и позволить Филину закрепиться на нём с одним из Клубов, перейдя к своей излюбленной тактике, в то время как сам Мириад с прочими Ловцами проходился бы по остальной площади региона, методично обезвреживая и по возможности выгоняя уцелевшую живность к засаде... Если бы местная добыча не была столь непростой, если не сказать крайне специфичной. Так что стоило в первую очередь сохранять бдительность и быть готовыми слегка импровизировать.

Что ж, да начнётся Ловля.

Точа ножи и плетя сети:
🕸 1 мера Стройматериалов на основание Лиги Кипящей Ночи (Организации Смоловаров) в Земляном секторе. Отправка на сотрудничество с гремлинами.
🕸 1 мера Стройматериалов на основание Лиги Поющего Угля (Организации Пиротехников) в Водном секторе.
🕸 Выделяем площадь на строительство Торгового Поста в Тёмном секторе.
🕸 Сырьё пускать в ход не спешим.

Спустить псов:
🕸 Браконьер, Филин Во Мраке, Клуб Бледных Пауков и Клуб Чёрных Слёз проводят захват региона на Воздух от метрополии.

Покуривая трубку:
🕸 Очко мирной активности на вербовку Офицера-Администратора, координирующего снабжение Смолой и Чернильницами для организации массового и по возможности дешёвого обеспечения липкой взрывчаткой.

Показать содержимое

[Железная Симфония] (Администратор)

Показать содержимое

Она же Изма Сетавар. Талантливая управленец, ещё до участия в Экспедиции занимавшая не самую промежуточную нишу в цепочке обеспечения Клубов и селений смоляным вооружением, работая на стыке алхимических и механических производственных процессов. Благородная и надменная, насколько подобные понятия вообще можно подчёркивать при упоминании гедийцев, хрупкая видом, питает определённую слабость к музыкальному полю искусств, отдавая предпочтение раскатисто-грохочущим сочетаниям звуков.

🕸 Вспомогательное очко научной активности на перенимание из общего доступа и адаптацию Благословения Прилива.

Показать содержимое

[Покров Целящейся Тени] [Музыка] (Тьма, Обычная, Адаптированная)

Показать содержимое

Созданное на основе Приливной Музыки "благословение", вместо гибкости и плавности движений целевых субъектов, впрочем, сосредоточенное на преображении их стрелковых качеств. Изящество темноты охватывает их, даря уверенность и поддерживая тело дымчатыми вязаниями, позволяя осуществлять стрельбу, находясь в любом, даже самом неудобном положении.

Появление второй храброй воительницы ничуть не смутило Графиню, какое-то время ещё покрывающую свежие царапины прикосновениями губ, лишь наоборот подбросив-подмешав в закипающую кровь ещё парочку искр, как и внезапное вторжение самой смотрительницы их большой песочницы. Соблазн взять урок приятностей из первых извивалок коей, к слову, был определённо велик, однако красная гостья не забывала о главной цели своего визита – Познакомиться и Узнать сподвижников-соперников по восхождению, под Познакомиться и Узнать, разумеется, толкуя осторожное откупоривание и детальнейшую дегустацию их замыслов, дум и идей.

Начав, разумеется, с самой себя – в конце концов, во время знакомства в первую очередь необходимо Представиться. "Плавучее" окружение хорошо подходило для того, чтобы параллельно неспешному-дразнящему избавлению от одеяний поделиться-погрузить партнёров в фантазию-вымысел с их общим нахождением в Ванне, достаточно просторной, дабы в ней поместилось их частью весьма объёмное трио, и достаточно же тесной, чтобы каждое осуществляемое в ней движение было сопряжено с обильной порцией прикосновений-столкновений и елозящих трений увлажнённых тел. В тусклом рубиновом свету плотно омывая-натирая себя и затянутых красным содержимым воображаемой ванны, почему-то ведущем себя ещё мягче и послушнее, чем обыкновенная вода, и задействуя далеко не только длани. Что являлось всего лишь разогревающей прелюдией перед последующим двойным танго.



В пылу битвы со страшным врагом воспылав разгорячённостью, свирепая дева-рыцарь, завидев такого прекрасного-очаровательного, такого хрупкого-уязвимого принца, к того вящему удовлетворению вскипела исключительным интересом к его благородной-чёрной крови. Не умаляя покусывания-поцарапывания в аккуратности, но приметно прибавляя в темпе и похищая сладкий нектар с таким же проворством, с коим он появлялся из своих узилищ.

А "танец" же с часовых дел мастерицей однако обошёлся без столь остреньких тонкостей, ибо как теперь Графиня примерила на себя более обходительную роль избалованной ноблесс, в чьи ладошки попалась удивительная заводная игрушка-механизм. Состоящая из великого множества деталек, сплошь покрытая объёмной гравировкой и вызывающая жгучее желание как следует пройтись изящными когтистыми пальчиками по её наиболее глубоким-потаённым уголкам, тщательно ощупывая все попадающиеся на пути кнопочки-рычажки и болтики-винтики.

🩸 "Показываем Себя", акцентируя внимание на Бесконечной Ванне.
🩸 "Ощупываем" Куртизана, заостряя интерес на Манящих Глубинах.
🩸 "Ощупываем" Часовщицу, заостряя интерес на Всеобъемлющем Механизме.

– Премного благодарен. – приняв листок, Ворон аккуратными движениями перье-пальцев сложил его в миниатюрный свёрток и отправил в карман.

Что же, это было... до ироничности забавно и до забавности иронично. Месяцами эта мысль, эта идея лежала у него в сознании, как огромный блестящий сундук посреди полупустого кабинета. Украшенный карменьями, окованный цепями, запертый на множество замков. То и дело навязчиво привлекающий к себе внимание: посмотри же на меня, попробуй меня открыть. Я тебе нужен.

И пернатый сыщик послушно ощупывал эти замки, подбирал отмычки. Карк вдруг находится кто-то, кому удаётся вот так просто посеять в нём семя сомнения. Стоит ли этот труд затраченных на него усилий? А что если в этом сундуке хранятся вовсе не сокровища? И самое главное, быть может, он не зря был так надёжно закрыт? Такие простые, но такие сложные вопросы. И сэр Филипп ведь задавался ими и ранее, всегда приходя к мысли, что он делает это для того, дабы перебороть сокрытую в сундуке злобную тьму, ежели там действительно будет лишь она, дабы идти далее, боле не оглядываясь назад. Но только теперь он осмелился предположить, что эта тьма может оказаться слишком густой, слишком кипучей, чтобы её можно было "перебороть", а не утонуть, увязнуть, потеряв всякую волю. Скелетов в шкафах ищут и сражают для того, чтобы они не могли выпрыгнуть оттуда, когда им это наиболее удобно. А что если его случай – прямо противоположный? И его костлявый монстр тихо-мирно дремлет на дне сундука, и проснётся лишь если Ворон сам, своими руками освободит его из темницы. Чем он с таким энтузиазмом желает заняться.

Может, есть какая-то очень важная причина, по которой он не может ничего вспомнить. По которой ему Не Стоит вспоминать. В конце концов, нынешний Мистер Кроу ведь и сам что-то старательно пытался вычеркнуть из памяти, тот постыдный эпизод своей жизни, в котором он был не таким Приличным и Солидным. Так может стоит положить этот сундук куда-то в глубины чулана и наконец выйти из пыльного кабинета на свежий воздух...

– И потому подчас существуют двери, которым лучше оставаться закрытыми. – в какой-то момент времени из-за столь проницательных слов дамы детектив чуть ли не полностью уверился, что она догадалась: "расследование" это – его личное, а не некоего третьего лица. – Не исключено, мисс. Не исключено... Что же, покорнейше благодарю за советы, постараюсь принять Ваши слова к сведению. В психиатрическую лечебницу не хотелось бы, у них, говорят, сервис не очень качественный.

А за разговором и собственными раздумьями столь погружённый в них Ворон даже не замечал, насколько стремительно разворачивалась бурлящая снаружи буря. Лишь вплоть до того момента, как она сама постучалась внутрь магазинчика, да не кулаком или плечом, а находившимся в полугоризонтальном положении пожилым джентльменом. Ну что за поколение, никаркого уважения к старшим. Оценив обстановку, Мистер Кроу обнаружил себя единственным не отстранившимся лицом, являвшимся относительно полноценным комбатантом. Цинично-расчётливая сторона его ратовала о том, чтобы не вмешиваться зазря, навлекая на себя травмоопасное внимание. В то время как Внутренний Рыцарь, давеча прокормленный нравоучениями Леди Каролины, был совершенно не в восторге от того, что разбойники заходили ещё дальше и дальше за границы бесцеремонности, на секундочку, заставляя некоторых беззащитных юных леди испуганно жаться за укрытиями, и оставаться безразличным не собирался. Учитывая, что кулачный боец казался не таким грозным противником, как например солдат с ручной мортирой, второй постепенно выигрывал, несколько коварным образом подкупая первую возможной Благокарностью.

– Быть может, подыщете для дуэли противника своей дистанции, молодой человек? – суховато съязвил, недвусмысленно обнажая клинок и делая полушаг в сторону Бешеного Пса. Хотя нет, до Мистера Бешеного Пса масконосцу пожалуй всё же было сильно далековато. Даже немного жаль, что под рукой не было перчатки, которую можно было бы эффектно метнуть в лучших традициях благородных дуэлянтов, что вероятно повод подумать над этим когда-то позже. – Карналья!

Каждый визит в небольшое кафе на Рокавей-стрит производил на Мистера Кроу неизгладимое и всегда исключительно приятное впечатление. Сокрытое от остального города алыми занавесями, это местечко обладало уникальным шармом, чем-то особенным, что сподвигало джентльворона возвращаться сюда снова и снова. Атмосфера – даровавшая это неописуемое чувство того, словно бы Вы ступили в крохотный уголок Англии, отделённый от Туманного Альбиона и с любовной бережностью доставленный сюда, за множество морских миль от Британского архипелага. Здесь сэр Филипп мог ощутить себя, как на далёкой родине, что он, несомненно, ценил.

Прежде кулинарные изыскания местных пирожников никогда не обманывали ожидания сыщика, и этот раз не стал исключением. Мягкая и нежная аки дорогие перины, текстура десерта буквально таяла в клюве, взрываясь целой палитрой восхитительных вкусовых ощущений. И он намеревался отдать честь этим произведениям кондитерского искусства, знатно растянув удовольствие в их употреблении, отделяя от пирожных по маленькому кусочку и неторопливо смакуя каждый, время от времени с изящной аккуратностью протирая клюв салфеткой.

И компания приятному перекусу была довольно-таки способствующая. Пропуская слегка мрачноватого соседа по столику, предпочитавшего более естественную и брутальную пищу – по большему счёту внимание благородного детектива было приковано к небольшому банкету за двумя сдвинутыми столами. И разделялось оно в основном между двумя дамами, что были известны детективу по слухам и весьма импонировали своей отличающейся, но в обоих случаях по-своему притягательной для сэра Филиппа харизмой – речь, разумеется, о Леди Лукреции и Мисс О'Фаррелл соответственно. Не обделил он изучающим взглядом, впрочем, и иную часть Клуба. Замысловатая форма ушей носительницы тёмных очков наводила на мысли о магическом происхождении, в обладательнице замысловатого вида зелёных одеяний было несложно узнать жительницу "восточного" района, владелица флибустьерских атрибутов только ассоциировалась с другим, костлявым любителем пиратской тематики, а вот хозяйка бабочек для пернатого рыцаря пока являлась тёмной лошадкой... Маг? Или же член Лаборатории? Поговаривают, там любят заводить интересных питомцев.

Увы, всему хорошему свойственно приходить к завершению, и сия чудная идиллия не оказалась исключением. Успей только клювоносец наполовину извести последнее пирожное, во всеобщий порядок и его трапезу в частности было совершено абсолютно беспардонное вмешательство.

"Насколько молодость пылка да могуча, настолько же и безрассудна", – печально помыслил, поправляя монокль и насуплено глядя на разбойников. Дети же, совсем дети! Некоторая часть лишь, однако всё же. Действовали грабители, тем не менее, совершенно не по-детски. Скрывающаяся за невзрачной грубостью согласованность, перехват молодого человека с саквояжем, взрывчатка – в налёте угадывалась подготовленная схема, несмотря на нервозность иных лиходеев претворяемая в жизнь как по репетиции. Они точно знают, что делают. Поручение кого-то из преступных баронов мусорного района либо некого нанимателя откуда-то вне его? Не обделил интересом особое внимание задурманенной пигалицы к своему столику. Что-то в них углядела?

Во всяком случае, если бы негодяи скрылись с награбленным, сделав своё тёмное дело, лично от Мистера Кроу ничего не убыло бы. И только ему стало казаться, что кризис минует под мелодичный ритм отдалённых сирен, и свой перекус удастся завершить в относительно успокоившейся обстановке, как на своеобразной сцене неожиданно появилось новое действующее лицо, оснащённое хитроумным нагрудником и громадным конструктом, словно бы составленным из шести неправильных аркебуз и стальной бочки. Служащий Вороньего Гнезда, вестимо. Имей в своё время английские воители подобные орудия, пожалуй, у французов было бы куда как меньше поводов для гордости... и что-то подсказывало Ворону, что если этот кадавр инженерии станет плеваться огнём по бандитам, не поздоровиться может не только им. Чем он счёл долгом поделиться с, что он имел некоторую дерзость полагать, не сознававшими возможной опасности именитыми посетительницами.

– Мой глубочайший кардон, милые дамы, – намеревался, приблизившись под шумок, обратиться к почтенным леди самым негромким тоном, на который только было способно устройство его голоса. – но, кажется, существует угроза нешуточной перестрелки. Вы уверены, что желаете находиться в столь уязвимом для шальной пули положении?



– А что, у вас есть предложение получше, молодой человорон? – С любопытством глянула на вторженца единственным глазом дама в густо увешанном орденами мундире. – Это "Модель Д", пятидесятый калир, на минутку. Стационарный пулемет для уничтожения легкой бронетехники. Если этот болван начнет стрелять, прятаться за перевернутые столы все равно не поможет. Как впрочем, и за стены...



– О. – посветлел иссиня-чёрным ликом, мигом прыгнув на стадию Принятия. Что же, как минимум вопрос убежища за ненадобностью можно было зачеркнуть. И, досадно признавать, с определением боевитой леди вышла промашечка. – К великому сожалению, не найдётся. – полазил в грудном кармане в поисках любимой фляжки, дабы сделать глоток, чувствуя, как царящая над сдвоенным столиком отрешённая безмятежность заразительно касается струн его души. – В таком случае, не возражаете, если моя скромная карсона составит Вашему кругу компанию? Филипп Кроу, к Вашим услугам.



– Обычно мы более привередливы в выборе общества, но с учетом обстоятельств, так и быть. – Озвучила боеватая Леди, судя по всему коллективный вердикт, переглянувшись с подругами. – Не обратно же вас гнать, право слово. Итак, что джентельмен с таким британским акцентом делает на этом побережье. Не по делам Ложи, надеюсь? Британия, вороны, кладбища...



– Не неси ерунды, Миранда. – Оборвала недовысказанную мысль еще одна дама. – Он подданный совсем другой Королевы.



– А... – С истинным мастерством вкладывания очень больших массивов с смысла в максимально которую фразу отметила Музеевладелица, в отличии от Отставной Генеральши, очевидно сразу уяснившая о чем речь.



– Благодарю. – приподняв цилиндр, джентльворон слегка кивнул в знак признательности.

– Вы исключительно проницательны. – основание клюва выгнулось в полуулыбке вероятно видевшей мир в более детальных красках, либо и вправду очень прозорливой даме. – Пред Вами имеет честь пребывать рыцарь Её Ледяного Величества, – пролил свет на страшную тайну, разумеется упоминая Госпожу не без толики некоторого благоговения. – впрочем, полагаю, простое "частный сыщик" будет чуть красноречивее. Как Вы распознали, если не секрет? Холодная Тень?



– Это заметно и невооруженным взглядом. – Пожала плечами дама с хрупким здоровьем, а внутренний Экюль Пуаро джентельворона не мог не отметить, она одна здесь носит не просто крупные очки, но при этом еще и почти полностью непрозрачные дымчатые очки, не дающие возможности заглянуть ей в глаза. Чтобы взгляд случайно не стал вооруженным? – Пфа, Рыцарь? Отнюдь. Скорее его очень бледное подобие. Тот, кто встречает Рыцаря Зимы, еще не скоро забудет эту встречу. У Хладной Госпожи нынче стало много пажей в этом городе. Уж не знаю, что задумал Этот Троль, и в каком договоре он сумел найти эту лазейку, но он совсем не первый, кто вмешивает дела Двора в войны смертных. И это еще ни разу не закончилось чем-то хорошим.



– Как например самого Мистера Гарри... – скорее случайно подумал вслух, нежели молвил осознанно, переваривая поведанное далеко не такой уж простой женщиной с уязвимым мотором, как оно могло показаться на первый взгляд. Разумеется, сэр Филипп был не столь наивен и простодумен, дабы полагать, что владыка Зимнего Зала – единственный могущественный выходец из Хай-Бреселя в Равенвуде. Однако иметь беседу с такой особой вживую, едва буквально не сидя за одним столом, было даже самую долю волнительно. Во многих смыслах. О каких ещё соблазнительно-сомнительных для неказистого пажа знаниях она может рассказать, если развивать этот разговор? – Насколько я имею разуметь, своеобразный статус и, если соизволите выразиться, мощь эмиссара сильно зависят от договоров? Можно ли в теории каким-то образом стать менее, гм, бледным подобием, первоначально имея сильно упрощённый контракт?

– К слову, о загадочных буквах. Девица из налётчиков, – сверкнул глазами в сторону зеленовласки. – что-то лепетала, указывая на наш с тем пожилым джентльменом столик. Часом не сокрытое оскарбление?

Филипп Кроу был холост, по причине чего он периодически испытывал некоторые сожаления. Нет-нет, плотские желания были чужды вежливому сыщику, в отличие от слабых, но настойчивых мук одиночества, эдакой нужды в родственной душе в густом киселе недружелюбной действительности. И к его великому сожалению, все его прошлые потенциальные знакомства были от образа спокойной, интеллигентной и рассудительной дамы, которую искало его немолодое сердце, далеки аки Миссис Тичер. Детектив был весьма обходителен и терпелив, однако с каждой минутой нахождения рядом с престарелой клиенткой испытывал всё большие опасения, что не настолько "весьма", как ему того хотелось бы.

Была ли совесть Мистера Кроу чем-то настолько незначительным, чтобы позволить ему нажиться на скоропроходящей беде несчастной женщины? ...Возможно. Но вот что таковым не было, так это желание откладывать "родное" расследование ещё на полгода, пусть и немного в ущерб маленькой мечте об уютном гнёздышке на окраине города, пока из-под его клюва не ускользнуло даже фантомное подобие зацепок.

Недолгим после встречи с котовладелицей, вооружившись элегантной чёрной ручкой, тонкие угловатые пальцы детектива начеркали на страницах блокнота пару грубоватых силуэтов в густо закрашенных костюмах, окружённых не менее грубоватыми зарисовками воронов и неровными крючками вопросительных знаков. С единственными символическими различиями в виде делового саквояжа у одного, и широкой, расходящейся в стороны тени у второго.

Лаборатория. В памяти сэра Филиппа был ещё свеж прецедент о низкорослом зеленокожем коллеге, кой был перехвачен ими в свой штат из подчинения у Мистера Гарри. Как он разумел, то была своеобразная коалиция видных докторов биологических и не только наук, порождающих интриги столь же, сколь и тайные учёные труды. Располагающая целой стаей прекрасно скрывающихся шпиков – а этот Агент Верона, выходит, был в числе их соглядатаев. Занимательный вопрос, как разыскивать того, кто сам в разыскивании очень даже не худо смыслит. Гулять по городу, вглядываясь в каждую встречную чёрную птицу и чуть что так подойти с предложением о разговоре – звучит до забавного абсурдно, но что в теории мешает попробовать?

– With such name as Nevermore... – довольно прокряхтел вкусную аллюзию, раздумывая над вторым кандидатом. Как минимум стоит отметить не-безразличие загадочного мистера к классике трагической поэзии, что уже импонировало не в пример многим его грубым сотоварищам. Если пребывать в центре города было просто неприятно, то на его юго-востоке, несмотря на любопытную атмосферу, буквально небезопасно для здоровья, напоминая о портовых бандитах Лондона. Дьяволы, Дьяволы... кажется, одно конкретное заведение с головоногим именованием обладало у них некоторой популярностью, и тамошний трактирщик может что-то знать? Иной же вопрос, правда, в том, насколько радушным гостем там будет пернатый посетитель с хладной тенью.

Пачкать лапы в чёрной шпионской сети или же в липкой тине безумных каверз? В любом случае всяко лучше, нежели месяцами на месте топтаться. А от таких размышлений и вправду как-то захотелось плотно перекусить. И раз уж в знакомом ресторанчике появился новый десерт, почему бы не наведаться и провести дегустацию?

– Хорошо, Ятомато. – кивнул подошедшему ракообразному воителю. Невзирая на... неказистый вид, впечатление на Сэра Морта заморский мечник производил благоприятное. Что-то в осанке и речи его выдавало в клешненосце стойкого бойца: кого-то, кто точно сможет помочь ему в создании достойного боя. Да и чего таить, поклоны и прочие знаки уважения были неравнодушны податливой гордыне латника. И однорукий калека совсем не казался ему менее угрожающим соперником, чем кто-либо иной из побеждённых. – Я принимаю твой вызов.

Дэээ, лесок был взаправду... нетипичный. Начиная такой же концентрированной, как городские кладбища, розово-красной расцветкой и заканчивая раааазмеееерами и густотой, производившими особое впечатление на чесгря бывшего совсем не "загородным" типом Хикару. Потому фантазии про то, как красиво это дело будет полыхать, потрескивать и дымиться, устрой он маааленький пожар, делали ему экстра-приятно.

Бум, ш-ш... и визг разбегающейся во все стороны детворы. От ощущения себя Большим и Страшным Волком, вломившимся в хлев с мелкими поросятами по-своему пёрло, а уж чсв-то росло как на дрожжах. Но долго смаковать собственное превосходство не пришлось, потому как его быренько вытеснили эмоции другого порядка. Не сказать чтоб он ваще не ожидал комитета по встрече, скорее даже наоборот, вот только то, что в его состав залетит вырядившийся как не в себя Чистюля! Было чутка внезапно, да-а. Если б не противогаз да выбеленная грива, может даже и не признал бы. Значица их таки портануло, ток куды-то совсем не туда закинуло. Ничё-ничё, притащим на борт, введём в курс дела, всё будет чики-пуки. И так помышлявший чутка откосить и выцепить Фрица – когда Гена будто прочитал его мыслишки, Куро почувствовал свои шаловливые ручонки полностью развязанными и уже был готов спасать кореша.



Но потом Одуван вдруг заговорил, и до его тугих мозгов нако-бляха-нец поолностью дошло. Все кусочки пазла выложились в охренительную во всей своей фиговости картину: мигом вспомнилось что Капитанша говорила про сумасшествие, наложился стильненький причесон Ботана под стать местным модам. Поведение такое, будто они тут за своих, новенькая одёжка. Как он сразу не врубился!? Ну конечно же им нахрен промыли мозги!



Не иначе как следуя совету "компаньона", Легион не собирался отвечать, ровно как и метаться к агрессивно колдующему пузыри Херману. Спасать того, кто спасённым быть не хочет – то же самое, что ссать против ветра. Не сейчас и не здесь. В конце концов, они пришли сюда за этой верещащей клубникой, и лучше дойка в руках, чем страпон в заднице. Но когда-то эти вмозгующие сволочи обязательно будут страдать, и Куро этому ой как поспособствует. Гипнотелепаты сраные. Надо.. надо взорвать это грёбанное место к хренам собачьим.

"Разорваться не проснуться..." – приехали! Рейс "ОЯШкола-Задница Вселенной" успешно завершён, вжухайтесь нашими артефактами. Свалившийся в "сонный пад" Легион чесгря ожидал мерцающие повсюду эпилептическими цветами каракули пьяной курицы или как там ещё такие штуки изображают во всяких игрушках и фильмах, и от резкой потери видимости да слышимости в черепную коробку разок-два постучалась лёгкая паника. Но к счастью чёрная бездна решила его долго не мариновать быстро изрыгнула куда-то в настоящесть. Потирая возмутившийся от не самого мягкого приземления копчик, Хикару поглазел вокруг – и в целом тем, что видел, даже остался доволен. Почти.

С одной стороны походу с переносом чёто реально сильно перелюбилось, и вместе с доброй половиной группки куда-то подевались что Одуван, что Мул. Которые на секунду были единственными знакомыми ему рожами... в плане тех, кто потанцевально не втащит ему по рожице при возможности. Мафиозник и Росомаха заставляли держать хвост пистолетом, ага. Да и вообще перед Чистюлей было неудобно что ли. Затащил его, а тут такая пурга приключилась. Их же там в темноте часом в бублик не скрутило? Не, не, гнать такие мысли надо. Проспиртованными тряпками.

Это раз. А собсна два – кажись шайтанов кубик-рубик к его хотелкам походу прислушался да ещё сверху присыпал! Аборигеночки на любой вкус с дефицитом продолжателей рода, прямо как во влажных мальчишеских фантазиях – чем не джекпот? Холмистые виды Куро оценил по достоинству, дажеть присвистнул под нос. А словечки про мальчиков и вымирание ооой как врезались в молодые и горячие уши. Хотя ну... яркая перспектива поработать в инкубаторе была даже не то чтобы непривлекательной, но у него уже были планы на вечер и мальца ближайшие несколько лет. Рыжей-которая-Заместительница, что располагала той телепортационной приблудой, в их компашке Легион не наблюдал, а горелый душок наводил на смутные подозрения того же порядка. Как там грилось, безумцам нет пути назад, хех? Ничё, выкарабкаемся как-нить.

Подумал Хикару перед тем как до него донеслась "тревожная команда", и паренёк тут же был схвачен и отправлен в полёт самой симпотной на его зырк техноамазонкой аки мешок с песком. Эх, и почему хорошие вещи приходят в самые не располагающие получению удовольствия моменты? Прочувствовать бы заботливую хватку крепких женских рук вечерком где-нить в закрытой комнатушке... Бух. Не ну теперь-то точно можно было сказать, что за этот день у него было много взлётов и падений. Фигасе волына! Воу-воу, полегче, чё за расизм? Это всё потому что она розовая!?

– Спокуха, спокуха! – на правах защищаемого хабара замахал бойким дамочкам руками. Скорее чтоб в беспорядочной бойне по башке не отхватить, чем за Рогатую вступиться. Хотя Рисовый вродь с ней тусовался, хе-хе? Тогда да, некруто будет деваху другана в обиду дать. – Она наша!

– Выпить? – похлопал глазами, размышляя, о том ли "выпить" он в первую очередь подумал. – Не, спасибо. Разве что водички. А нормально перебинтоваться не откажусь. – кивнул на окровавленную варежку, мол, с таким нормально не походишь. – А разве тут нету медпункта? – всё-таки поинтересовался: что-то неуловимое подсказывало Хикару, что необходимость туда заглянуть у него ещё возникнет, и возможно не раз и не десять. – Или там по таким пустякам не принимают?

Ключик да постельное благодарственно принял, а увидев форму, скривился, как на банку сгущёнки. Бумаги они и в Аду бумаги, а вот если снова придётся каждый день в эту скукоту облачаться... эх, а у него-то только-только успело про это местечко хорошее впечатление сложиться. Впрочем, неприятные ощущения от вездесущего учебного дресс-кода с лихвой перекрывались предоставленным ему чудом ОЯШкольной техники, сразу же завоевавшим рассеянное внимание парня. Хым, имя... честно говоря, прежде Курокава особо не задумывался, какую "кличку" ему хотелось. Особых порывов к лирике и символизму он не ощущал, как и ко всяким каламбурам на вроде Дядиного же погоняла. Зато была тяга к чему-то звучному, внушающему, пафосно-эффектному и по возможности с намёками на Взрывность или хотя бы Огненность. Чему-то, что подойдёт будущему величайшему зажигательных дел мастеру и погибели молочной индустрии! Пораскинув остатками фантазии да не мудрствуя лукаво, Хикару принялся тыкать буковки в открывшейся менюшке.

"Пылающий Легион".

Теперь, когда его благословенная задница вместе с прочими немаловажными частями тела оказалась безопасности и на плюс-минус приличном сиденье, а заветная Школа становилась всё ближе с каждой пролетающей секундой, остатки "Виу-виу-виу, паника-паника!" окончательно испарялись, оставляя за собой исключительно "Твою мать, как же это было круто, давайте ещё раз!". Ну, это если не брать в расчёт поганого вида и ощущабельности порез, но кабы не резкое решение, они бы ещё возле банка телились. И насчёт этой неприятности у Хикару уже была кое-какая незатейливая мыслишка.

– Херр Фриц, только сегодня, только сейчас и только для Вас действует уникальное предложение! – спародировал говор очкастых-усатых дяденек из низкокачественной рекламы всякой немецкой фигни. – Окажите новообретённому товарищу благородный акт первой помощи, и Вы будете избавлены от алкогольного долга! Спешите, срок действия предложения ограничен запасами крови в теле пациента! – явно приукрасил степень боевого ранения, но надо же как-то этого умника уболтать?

– Эй, дядя! – обратился уже к Водителю. Без хаотичных размахиваний и, в общем-то, куда более спокойно, чем в первый раз. – Ты небось тут давно колесишь, город хорошо знаешь. Не поделишься номерком, а? А мы в следующий раз тебя чем-то получше газировки угостим.



– Именно. – жизнерадостно ответил охраннику, перед этим с сосредоточенным бормотанием по типу "ооо дааааа мой сладенький иди к папочке" сменив Одуванову маску на драгоценный респиратор. – Впечатлениями? Хорошая школа, и конкурсы интересные. Высший балл. – беззлобно хохотнул Курокава.

"Грёбаный псих", – громко подумал без должного уважения к родственнику Курокава, едва придя в себя и пытаясь понять, что вообще произошло.

Если бы кто-то сейчас назвал его потерю некритичной, Хикару бы харкнул прямо в рожу этому придурку. Без возлюбленной защиты он чувствовал себя, как без трусов – неуютно, оголено и вообще продувает так-то. Взвыть бы от души, да только свидетели проснуться могут. Зараза. Ещё и цепь эта дурацкая. В немного другой атмосфере и конфигурации он, может, был бы и не против стать стеснённым в движениях чем-нибудь металлическим и лязгающим, но сейчас недо-кандалы лишь делали подаренную Дядей авантюру ещё упоротее.

Авантюру. Чёрт побери, а не этого он ли и хотел!? Наконец почувствовал, как по телу разливается животворящий адреналин. В ушах загремели басы блаженного дэтрока. Ооо да. Представил, что Мама увидит Это в новостях, что придётся перед ней оправдываться, что даже если говорить чистейшую правду, она всё равно не поверит! От мысленной казни оживился ещё больше, встряхнулся, брутально сжал кулак, айкнул от спазма. И с видом человека, у которого есть План, развернулся к чистильщику, приглаживая шевелюру. Раз уж они теперь скованные одной цепью, молчанка дела не решит.



– Алё, херман. – агрессивно пощёлкал пальцами в сторону Фрица. – Есть возражения против поджогов и убийств? Тьфу, не то. – помотал головой, стряхивая лишние мысли. – Не знаю, как ты, а я думаю немного с этой дурой поколдовать. – кивнул на химнабор. – Попробую сварганить нам пару-тройку дымовух, должны помочь сбить хвосты в случае чего. Или таки собираешься сейф обчищать? – хе-хе, обчищать.

После чудесного преобразования Великолепный чувствовал себя... Великолепно. Как никогда лучше. Ещё пару-тройку недель назад казавшийся до неприличия знойным воздух Вулканогена теперь можно было спокойно вдыхать полной грудью, утяжелённая поступь и "каменные" мускулы вселяли пьянящее ощущение могущественности, чего уж было и говорить о том, чтобы принимать любовь своей Львицы в самой полной мере! Мысленно эмир уже был готов к решающей схватке, готов, как ни к чему никогда ранее. И судьба не заставила его ждать.

– Да ты вконец рехнулся! – в непроизвольном возгласе широко ощерившегося Энеса ярко угадывались ошеломление и восторг. Вот какова она – конечная стадия подчинения Гневу. Вот каково оно – выродившееся северное безумие во всей своей зловещей красе. И слабоумному ослу было бы понятно, что Это явилось сюда не для того, чтобы бестревожно разрешать судьбу Королевства за цистерной-другой взрывного эля, и что чихать оно хотело на "последние султанские предупреждения" и прочие попытки поговорить без крови. Бертрам пришёл сюда убивать. Ооо, неужели этот безумец настолько жаждал трона? Неужели он настолько глубоко погряз в бездне собственной одержимости, чтобы превратить себя в форменное чудовище?

– Да-а... – находись Лев в своём прежнем теле, сейчас от неумолимого раскрошения рёбер и превращения внутренностей в кашу его пожалуй спасло бы только чудо. – ...оно самое. – с улыбкой прижал суженую к себе, щедро возвращая подаренное тепло. – Будь осторожна. – не иначе как угадав пессимистичный настрой Нады, нежно поцеловал её в лоб, любовно отводя в сторону розовые пряди. – Я скоро вернусь.

"...он практически прямо угрожал мне судьбой Фриды и толсто намекал что так как теперь пользуется поддержкой Ритхера ничего хорошего меня не ждет в любом случае..."

"Да как ты посмел, шакал..." – с каждым стуком яростно гоняющего по его венам кипящую кровь сердца нагая грудь Великолепного вздымалась всё сильнее и сильнее, всё чаще и чаще. Сейчас ему было наплевать, что "хорошо" и что "плохо". Что он думал раньше, во что верил раньше. Что сказала бы Малинна. Есть только гнев Бертрама и его гнев. Чей же на самом деле сильнее – покажет бой.

В голове вскружились события самого первого дня Гонки. То, что разворачивалось прямо сейчас, чертовски напоминало о схватке на третьей арене. Правда, теперь, когда всё было в десятки, нет, в сотни раз серьёзнее, и на кон было поставлено всё, что у него было, от мысли о том, что тот поединок казался ему "судьбоносным", на лице султана сама собой вырастала кривая ироничная усмешка. Стоило признать, что Гигантский Черномолниевый Колосс, надо думать, возвышавшийся над всеми виденными Великолепным крепостями, смотрелся куда как внушительнее, чем тогда явно не показывавший всех своих сил Тесть. Но и сам Лев с той поры кое в чём изменился.

Порыжел, например.

За громыхающими залпами взрывострелов и сдавленными стонами одурманенных защитников весь окружающий мир превращался в одно размытое пятно. Мираж. Всё могло быть по-другому.

"Как только мы вступаем в битву, мы становимся убийцами. Жестокими, кровавыми и беспощадными. Остальное – лишь оправдание своих хищных инстинктов в крови"

Выведенные хрупкими пальцами принцессы буквы всплывали перед глазами Льва, сливаясь в слова, а затем и в предложения. Воспоминания об обрывочных строках из писем Малинны пронзали разум Великолепного подобно удушливому зною полуденного солнца. Только сейчас, когда его воины вырезали живых людей по его прямому приказу, когда он лично входил в захваченный стан соперника, когда подошвы его сапогов оказались покрыты горячей человеческой кровью, Энеса осенила зловещая правдивость этих слов. Чем он сейчас отличается от Тишайшего? От Сиятельного? От Безумной?

"Вы добрейший души человек, и сами мысли о жестокости в Вас вызывают бурю негодования"

Да, он не любил жестокость. Он ненавидел жестокость. Сама попытка представить те мучения, через которые прошли люди Элеонор и Фриды перед своей гибелью, когда все твои чувства превращаются в один сплошной ожог – это приводило Льва в невольное содрогание. Он не желал подобной участи никому. И именно по этой причине он собирался завершить начатое наиболее быстро и безболезненно. Подойдя к загороженному Миражом дверному проходу, безоружный эмир протянул солдату ладонь в бессловесном приказе одолжить клинок.

И вот она – загнанная в угол жертва. Нездоровое чувство превосходства наполняло Энеса, заставляло грудь беспокойно вздыматься, а конечности – взволнованно подрагивать. И за этим чувством прятался... Голод. Не утолённый до конца, нависший дрожащей тенью, чувствующий теплящуюся в добыче энергию. Жаждущий, требующий ещё, подпитывающий дикое звериное начало, шепчущее вонзить в неё свои воображаемые клыки и есть, есть, ЕСТЬ. Но он был беспощадно подавлен. Этот Голод останется ни с чем. Он – Султан, а не раб своих желаний.

Слова Сигурда вызвали у Великолепного горькую усмешку. Они ведь оба понимали, что вскоре произойдёт.

– Последние слова? Предсмертные пожелания? – Энес не спешил, позволяя Дымному вдоволь насладиться своей последней затяжкой. Надышаться перед смертью. В конце концов, только бездушный подлец будет оставлять волю умирающего без внимания. – Проклятия, пророчества?

Получатели: Эри`лайти Беспечная, Надаялзинэ Неутомимая.

"Подарить Милосердие знатоку дурмана и отрав... у Заклинания Наследования очень странное чувство юмора", – с вящим удивлением отметил про себя султан, медленно прокашливаясь и как можно глубже наполняя лёгкие перед ответом владыке Листолесья.

– Успокойтесь, Принц Дымный. Пока Вы ведёте себя благоразумно, никто не собирается преднамеренно причинять Вам вред. – поторопился "утешить", похоже, уже смирившегося с худшей из возможных участью торговца Великолепный. – Своими первыми словами Вы угадали верно, нам нужно, чтобы Вы сдались и отреклись от своего Аспекта. К чему мы по-родственному и советуем Вам приступить, пока ситуация не стала... сложнее. А поверьте, нам этого хочется ни на йоту не больше, чем Вам. – вопрос же Сигурда по поводу Милосердия, судя по всему, оказался твёрдо оставлен без внимания, будучи сочтённым не просто "спасительной соломинкой", но изворотливой уловкой в надежде всё-таки урвать свой шанс пробраться к трону.

"Нет. Вы – не она."

- Шило в мешке всяко не утаишь. – по-простодушному открыто ответил противнику, немного пожав плечами и продолжая "посмаковывать" перекус. Может, кто-то и не привык довольствоваться десертами в качестве основного блюда, но уж точно не султан-сладкоежка. Даже становилось любопытно, каковы на вкус, например, Тьма, Молния или что-то более экзотичное вроде Смерти и Хаоса. Хоть очередное сопоставление с заносчивым варваром-грабителем и начинало вызывать немного покалывающее лёгкое чувство обиды, позволять ему прорастать и уж тем более озвучивать его Энес осмотрительно не стал. А от радушного откровения вероятного тестя у него меж лопаток будто стайка термитов пробежала, и Лев невольно порадовался за свою светло-русую голову, что не так уж и сильно вдался характером в любвеобильного предка.

А поединок между тем продолжался, и стоять, безучастно дожидаясь, пока его превратят в лепёшку султанских кровей, Великолепный не намеревался. И, раз уж Герцог от "лёгкой разминки" переходил к вещицам серьёзным в виде своего знаменитого приёма, пришло время и Энесу сделать так же. Так призрачным шёпотом подсказывали ему его мысли, так доносящимся до ушей восклицанием подсказывала ему и сама Нада!

Пламя безумным вихрем разгоралось в груди Льва, вместе с кровью разливалось по телу, наполняло собой каждую частичку его тела, сдавливающим жаром пульсировало в голове в такт биению клокочущего сердца – пламя чувств, пламя решимости, пламя любви. Он уже горел, пылал всей своей сутью, и это пламя душевное было почти что не отличить от того пламени, что по велению воли разжигала в его теле магия. Взывающего к истокам, хищного, звериного. Меняющего. Да явится же Лев, Великолепный Султан!

Признаться, когда Просперо углядел в описании роковой дамы наличие у неё под каблуком банды наёмных солдафонов, он как-то и не думал, что их будет настолько много. Громадные нелюди внушали только визуально: уж слишком
медлительными да неповоротливыми они выглядели, чтобы ловкач мог воспринимать их как какую-нибудь угрозу. А вот присутствие летающей пары глаз знатно так удручало. Вот уж дьявольское племя...

– Ну-у-у, пожалуй, идею со скрытным вторжением можно отметать сразу. Слишком людно, есть наблюдатель сверху, отсутствие патруля могут быстро засечь, да ещё и пытаться проворачивать всё это при свете дня... – в голосе сверкнул наигранно нерешительный тон. – Так что кое-какой шумок создать придётся. Собственно, у меня пока только два предложения.

– План первый: "троянский рыцарь". – оглянулся по сторонам в поисках сырой земли или какой-нибудь другой площади для рисования и палки или какого-нибудь другого приспособления для него же.


– Мрачный латник, предавший свою родину, – начал вещать притворно напряжённым голосом. – и успевший обзавестись парочкой демонических даров, взял в плен двух незадачливых "героев" и приволок к порогу таких же, как он, коварных предателей, дабы обсудить с леди Эсмеральдой перспективы возможного сотрудничества и заодно потребовать консультацию Культиста Зависти как эксперта в области жертвоприношений. Например. Попадает внутрь с "пленниками", а дальше... импровизируем.

– План второй... – ещё не придумавший для следующего коварного замысла звучного наименования, Вор-Коллекционер немного споткнулся о незапланированную паузу. – ...менее хитёр. Наш бронированный друг стягивает на себя основную долю внимания черепастых, пока мы резво подбираемся к монастырю при помощи этой малышки, – коснулся ладонью Крюка-Кошки, к тому времени уже и забыв про свои художественные изыскания. – и проскальзываем внутрь. А дальше, опять-таки, импровизируем.

– Как-то так. – вздохнул задумчиво, почесав запястьем подбородок. – Если есть другие идеи, буду очень рад выслушать.

После знакомства с грозной массивной штуковиной, при попытке водрузить которую на своё плечо не то чтобы одарённый чистой силушкой "жонглёр" наверняка бы себе что-то повредил, новое предложение пожилого магистра Ли воспринял даже с некоторым оптимизмом. Не криогранаты, конечно, но всяко лучше, чем совсем ничего. Держась за рукоять, даже вспомнил другого разбойника-героя, про которого как-то вычитал из одной книжонки. Робин Худ или как там его звали? И резьба – если это вправду резьба, конечно – красивая, что уж про фигурку говорить. Только пристреляться бы из него не помешало бы...

А вот оглядев да легонько пощупав выданные стариком ножи Просперо только скривился, предварительно подивившись способности кашляющего деда с первого раза выговорить какие-то там Мутантотити. Если посредством их метания и можно было кого-то убить, то причиной смерти точно стал бы сердечный приступ от непрекращающегося смеха. И он-то называет себя коллекционером? У чистокровного коллекционера всегда найдётся, чем удивить... ну, э... кого-то. Не, это добро старик пусть оставит при себе. Только драгоценное место занимать будет.

Магия же волшебного окна заставила Вора-Коллекционера! задумчиво почесать покрытый волнистыми волосами затылок. Вот это что-то новенькое. Значится, с её помощью он может новыми навыками обзавестись? Спустив ладонь с головы на щетину, Ли глянул на своё метафорическое богатство из всего-то двух очков. Негусто, эх негусто. Но придётся плясать от того, что есть. Немного подумав и усиленно сомкнув веки, Аурелио сосредоточился на "Ловкости" и "Стрельбе из лука".

...

Когда "командир" его пнул, Просперо натурально перепугался, что тот научился читать мысли и решил его убить. Благо, оказалось простое приглашение на разговор... в каком же варварском мире жил Ацубенчик, если подобное там в порядке вещей!

– Э-э, то есть будем херолёт собирать? – мгновенно завёлся расхититель, стоило здоровяку разъяснить свой план. – Так, стоп, с чего ты взял, что я знаю, что и где тут лежит? Я так-то здесь не дольше твоего нахожусь. – задумавшись чуток, оживлённо обратился к пустому пространству. – Эй, Круглый! Не подскажешь, где тут мастерская или свалка какая?

Да, команда у них выходила пёстрая, ничего не скажешь! Эта разность будоражила Канаде даже больше, чем чувство единства под знаменем общей идеи. Стараясь не отвлекаться на вкусные запахи, девчушка переводила взгляд с одного будущего "соратника" на другого, периодически задумчиво прикладывая пальцы к подбородку. Даже как-то трудно было решить, с кого начать составление мысленной характеристики. Хотя чего это она! Конечно же...

Итсу-чааааааан! Разумеется, располагаясь в обществе аж целых семи человек-и-не-очень, к глубоко уважаемой старшей сестрёнке Канеко старалась держаться поближе. Из всех, с кем белокурая плотница собиралась в путешествие, пушистиколюбивая родственница была для неё наиболее, как ни странно, родным во всех смыслах человеком и просто крайне авторитетной особой. Мысль о том, что чтобы посидеть с ней, нужно будет преодолевать не половину пирса, а какое-то-расстояние-в-границах-одного-корабля, только усиливала предвкушение по поводу грядущего отлёта, не говоря уже о том, что можно будет практически безнаказанно пользоваться её приятно-расчёсывательными услугами на ежедневной основе.

Двое из собравшихся в воздушное плавание "знакомцев", подобно сестрёнке, тоже были более-менее известными на её маленькой родине людьми... пусть и в немного разных полярностях. На головокружительных выступлениях Дзе-куна механик бывала далеко не раз, и каждое не обходилось без взволнованного прикладывания ладони ко рту и сопровождения вытворяемых им трюков немигающим взглядом. А то, каким жизнерадостным он продолжал оставаться после того, как умерли его дедуля и отец, только подпитывало невольно испытываемое к ловкому артисту уважение. Трюки же другого местного ловкача в лице Исунаги-куна девчушка пока не имела возможности лицезреть лично, но слышала она про него довольно много. В частности, и про то, как он слегка помешался от отшельничьей жизни, вбив себе в голову что-то про какое-то там паломничество или что-то вроде того. Ну, если бы она тоже жила в горах, питаясь только тем, что удалось бы настрелять или оборвать, ей бы наверное тоже всякое чудилось... но наедине с охотником сероглазка предпочла бы не оказываться.

А вот присутствие некоторых тодзи оказывало на неё неоднозначное влияние. Заключавшееся в не то чтобы намеренном стремлении отводить взгляд, прятать глаза ладонью и множеством иных способов изображать неловкий вид. Дело в том, что, хоть и саму профессию варщика саке – как, собственно, и любой труд – Канаде уважала, баловаться хмельными напитками она любила не то чтобы очень. И не из соображений "здорового образа жизни" или чего-то сходного с ним, а по причине нескольких имевших место быть в прошлом визитов в обитель зелёных змеев, которые оборачивались качественными потерями памяти и весьма тяжёлыми утрами, проводимыми в обращённых к духам мольбах прогнать раскалывающую голову боль. И из того, что рассказывали ей лукаво ухмылявшиеся братья, под воздействием горячительного она говорила и порой даже делала довольно неприличные вещи. Отчего присутствие фигуры, которая её в этом состоянии лицезрела, а может даже и "утихомиривала", значительно повышала долю стыдливости в испытываемых девушкой эмоциях.

Сакё... неряшливый и растрёпанный, не то коллега, не то конкурент по посту техника пока вызывал у пирсянской простушки лишь что-то вроде подобия лёгкого любопытства. Явно "вываливающийся" из окружения внешней хмуростью, выглядящий замкнутым, чем, впрочем, скорее вызывал мотивацию не сторониться, а подойти поближе, познакомиться, поговорить. Узнать причину его нелюдимости. По слухам, умельцем в своём деле Комацу-кун был совсем недурным, да и мастерскую держал впечатляющую. А то, что загадочно-сложнючие технологии Тысяч для скромного портового механика были темнейшим лесом, подталкивало к мысли о том, что у "гаражных дел мастера" можно было бы и чему-то поучиться. И, может, даже поучить самой? Ну, если выйдет навязаться, конечно.

Как относиться к сыну травников, если честно, Канеко про себя ещё не определилась. Приближающаяся к определению "детская" внешность заставляла ладони девчушки почёсываться в желании пошурхать густенькие волосы, но Важное происхождение вынуждало вовремя отдёрнуться. Ещё более ситуацию усугубляли не по годам серьёзный вид и столь же серьёзная манера речи мальчонки, окончательно наводя на мысли о том, что Лучше Не Надо, Ибо Вряд Ли Это Хорошо Закончится. Но в остальном... как человеку, чья семья буквально кормила и поила чуть ли не весь её родной пирс, Широми-куну Канаде была готова доверять.

И последним на очереди в рассматривании был маленький красный пушистик, которого старшая сестрёнка коварно реквизировала на обнимательно-поглаживательные процедуры впереди неё. Канаде очень хорошо помнила доброго милашку, не раз выручавшего её со всякими мелочами, и сама мысль о том, что Акахико-чана могли оставить "за бортом", вызывала у Канаде тщательно скрываемую бурю негодования. Она ведь тогда не замучает его обнимашками! То есть... нельзя оставлять ребёнка без путешествия! Хотя Бабушку тоже можно было понять... в любом случае, девушке очень хотелось, чтобы щепетильное дело разрешилось полюбовно, и в итоге его все остались довольны.

Пока Канеко держалась в стороне, разговор проходил живо, затрагивая наиболее ключевые темы Организации Воздушного Плавания, включая выбор корабля. В том, что покупать Десантовоз было опасно, она была полностью согласна с Широми-куном: риск того, что корабль ищет кто-то серьёзный, лично для неё перекрывал даже его идеальное состояние и полные трюмы запасов. По правде говоря, сама механик больше склонялась в сторону Надломленной: сказать, что эта громадная летающая крепость выглядела Впечатляюще, было всё равно, что не сказать ничего, да и немного сентиментальную девчушку правда тронула трагическая история про разумный корабль, лишившийся пилота и впавший в горесть. Может, она даже смогла бы как-нибудь поставить скорбящее судно "на ноги", ну и проблема с отсутствием хорошего навигатора разрешилась бы сама собой, но мнению большинства сероглазка перечить не стала. Тем более, что убедить Клинок вынырнуть из пучин печали наверняка было бы той ещё задачкой, да и отрицать то, что Дирижопля была самым практичным вариантом из имеющихся, было бы глупо.

Тема капитанства, на взгляд Канаде, выглядела немного опасно из-за вероятности внести Раскол, который штука неприятная и тяжёлая. И как только от Итсу-чан поступило более-менее сглаживающее углы предложение, девчушка активно закивала, выражая полное согласие.

– Если брать Дирижоплю, из критичного, кажется, придётся всерьёз озаботиться упрочнением конструкции, – решила всё-таки вставить "словечко", раз подвернулась уместная возможность. – и улучшением или заменой защитных орудий, да. – слегка улыбнулась Комацу-куну. – Ну, это так, на беглый взгляд. Хотя провести подробную диагностику в любом случае не помешало бы... наверное...

- Что ж, резонно. - Ответила на разъяснения "своего рода учёного". Очередное упоминание туалетной принцессы вынудило Абигейл мысленно поёжиться. Желание спросить, что же сталось с буквально находившейся в руках у мозгоправа столь многообещающей подопытной, чуть ли не отдавалось настоящей чесоткой, но в своём стремлении не дать отголоскам прошлого просочиться в свою новую жизнь она была решительнее. Юля же... да, наверное, сейчас в Нью-рэйвен-сити о подвигах маленького карателя в розовом платьице не слыхал разве что живущий под камнем. То, как это чудовище в личине ребёнка мозолило глаза акулам города своими выходками, и то, как оно же умудрялось избежать поимки или расправы, говорило... о многом.

- Слизисс Андиалейт. - Хмыкнув, посмотрела в опустевшую чашку. - Нет. Ну, не совсем. - Вяло покачала головой из стороны в сторону. Перед глазами хирурга бегло мелькали хорошенько отбившиеся в памяти картины событий столкновения в пресловутом переулке. Обладательница выдающихся волос и столь же выдающихся бёдер, чуть ли не жмущаяся к человеку, который сломал ей жизнь. Извивающаяся скользкая туша кроваво-красного цвета, заключающая её первого "цепного пса" в питоньи объятия. - Не к ней конкретно. - Смутный тон лаборантки отчётливо говорил о том, что на этой фразе ей хотелось закрыть тему того, что связывало её со всякими любительницами щупалец. Кажется, одним из главных преимуществ работы на Блэклаб перед принадлежностью к Картелю было то, что "коллеги" тут не особо торопились тебя жрать, препарировать или приносить в жертву. Конечно, быть может, Эрмитейдж чего-то не знала... но всё же?

Взгляд светло-карих глаз, моментально пропустив что-то про грузчиков, медленно прошёлся по объявлению. После первой же секунды чтения слегка расклеившаяся докторша заметно оживилась, резким движением придвинув газету к себе. Ну нет, таких совпадений же просто не бывает. Не может быть. С долей сомнения посмотрела на агента, после снова пройдясь по абзацу глазами.

Насколько знавала экс-культистка, назвать Инкогнитуса жуликом и подлецом мог бы только очень глумливый подонок. Наверное, ни в одном из существующих и когда-либо существовавших на свете языков не существовало слов, которыми можно было описать всё коварство, всю жёлчность, всю беспринципность этого человека, если его, конечно, ещё можно было человеком считать. Но в то же время он был истинным гуру тёмных магических искусств... конечно, невозможно близкая к единице вероятность того, что в глубинах рэйвенвудской канализации лаборантку ожидала только западня, буквально брезжила перед глазами, взрываясь предупредительными искрами, но... а что, если нет? Что, если прямо сейчас она, руководствуясь одной лишь паранойей, отбросит так кстати подворачивающийся под руку шанс раскопать золотую жилу? Даже если всё и окажется просто-напросто капканом, она ведь будет там не одна, верно..?

- Инкогнитус. - Уловив взгляд собеседника, выдержала ещё несколько секунд и наконец приняла решение. - Поглядим ещё, чья миссия будет более самоубийственной. - Слабо улыбнулась, облокотившись о стол. Тон Абигейл стал немного мягче. Всё же эта встреча, быть может, окажется для них последней. - Удачи, Стоун. Береги себя.

Ров с лавой, сатирские рожи, виды на захваченный город... до последнего мгновения Каннинга не покидало вцепившееся подобно челюстям изголодавшейся разъярённой бойцовской собаки ощущение, что он совершенно осознанно идёт в пасть к противнику, при этом увлекая за собой ещё и синевласую принцессу. И когда противник появился над вратами, когда козломордые начали брать защитников королевства в кольцо, когда, словно сумасшедший громовой раскат, прозвучало проклятое слово, "герой" почувствовал острое жжение сперва в районе грудной клетки, а затем - где-то немного ниже поясницы, в то время как из уст непроизвольно раздалось нечленораздельное шипение.

Прогремел залп... и время, казалось, остановилось. У незадачливого героя возникло острое желание развернуться куда-то в сторону, где воображение рисовало невидимую публику, внимательно наблюдающую за зрелищем и яростно закидывающую себе во рты что-то хрустящее, а затем абсолютно спокойным тоном, очевидно что скрывающим желание ругаться на всех лофреонских диалектах, при этом щедро заправляя зрелище активной жестикуляцией: "Должно быть, у вас назрел вопрос: каким же образом я умудрился попасть в подобную ситуацию?". Но, увы, ни публики, на времени к ней разворачиваться и что-либо говорить у него не было. Возможно, стоило соглашаться на соревнование в раздевании?

Ядро так и повисло в воздухе в то время, как из блестящих багровых нитей перед юношей соткалась фигура...

По росту он был немного выше Левиса, или же такое ощущение создавалось из-за туфель из кожи неопознанной рептилии, у которых наверняка была то ли более толстая подошва, то ли каблук повыше, а то и оба разом. По цветовой гамме и стилю вообще его облачение было крайне схоже с тем, что сейчас было на самом Каннинге, но вот что точно отличалось, так это лицо. Чудовищно бледное, словно у мертвеца, с ниспадающими волосами цвета незрелой поганки. Холодная маска, изображающая улыбку. И глаза, красные, мерцающие чем-то неестественным и отвращающим.

- Я всегда был такой бледный? - Слегка нагнувшись, экс-магнат с интересом рассматривал не то доппельгангера, не то просто очень качественную галлюцинацию. До невозможности абсурдная сцена, очевидно, происходила только у него в голове.
- Догеройствовался? - Сразу же жестоко парировало отражение с явно самодовольным и насмешливым видом. - Бросай всю эту чепуху с добродетелями, честью и прочей радужно-единорогововой околесицей. Этот мир так не работает. Реальность так не работает. - Слова двойника звучали совершенно обыкновенным тоном, но из-за своего смысла для дуэлянта они были подобны шипению ядовитой гадюки. - Здесь побеждает не добро, свет и воздушное печенье. Здесь побеждает сила. - Взгляд Не-Левиса устремился к неподвижной фигуре принцессы-чародейки. - Ей конец. Это факт. Через секунду, ну максимум, две в неё врежется подарочек сатира, размазывая по брусчатке. Но её гибель ведь можно обратить на пользу?
- Принести в жертву? - Риторически спросил Каннинг. - И обратить на вечные-
- Ты меня слушаешь? - Сжав челюсти, процедил плод воображения, сделав шаг вперёд и встав буквально вплотную к своему невольному создателю.
- Уподобиться-
- Отринь бред и возьми силу. Всади этот чёртов нож ей под рёбра и купи у Люция прочно-лёгкий щит, демоническое сверхоружие или дракона там, я не знаю! Сделай хоть что-нибудь! - Фантазм разозлёно взвёл указательный палец в вертикальное положение. - Шиллер. Сколько тебе лет? Раскрой глаза. Героев и злодеев нет. Есть только убийцы.

Силуэт "альтер-эго" медленно испарился, оставляя растерянного коммерсанта наедине со своей низостью. Мгновения снова набрали счёт, а с ними начали своё бурление взбесившиеся мысли. Абсолютно бессмысленные, абсолютно бесполезные. Прямо на глазах трясущегося юнца, гордо называвшего себя героем, вновь зашевелилось выпущенное в его сторону ядро. И среди всего гремучего бардака, воцарившегося у него в голове, резко выделилась одна-единственная фраза, машинально извергнутая со всей возможной яростью, которую могли бы передать изрядно притомившиеся за последние полчаса голосовые связки:

- ЧЁРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ, ПОЛЕНИЙ!!!

За прокрученные в голове доли секунды Левис не смог бы разобраться в той тираде, которую с чувством, с толком и с расстановкой вбивал в его голову "голос разума". Но в одном этот мерзавец был прав. Он был быстр и ловок, но при всей этой своей скорости и изворотливости он не смог бы спасти притащенную им же на это поле боя эльфийку, не подставляясь под удар самому. Даже если ему каким-то чудом удастся оттолкнуть или отбросить её подальше либо же захватить, ретируясь с "добычей", за тот короткий отрезок времени он сам в любом случае не сумеет выбраться из зоны поражения. С иной стороны, разве не в этом заключается героизм?

...

Отыскать укрытие. Не получится - просто преодолеть расстояние, достаточное для того, чтобы потом облегчённо думать "пронесло". Как-то пережить залп, закрывая глаза на то, что этого никак не удастся сделать Алире. А затем, вспоминая о громадном кратере, в котором он и пришёл в себя и обнаружил предназначенную ему реликвию, направить Калибур в сторону Полениуса, давая мечу команду активироваться.

Духу не хватило. Ни зарезать. Ни спасти. Он не герой, в конце концов. Он просто очередной убийца.

Ленор никогда не отличалась особой охотой относительно блуждания в пасти тёмных улиц. И после переезда в квартал, где от слова всем заправляли демонопоклонники всех возможных мастей, где что ни вечер, то за окном раздавались либо звуки автоматных очередей, либо крики утаскиваемых в чью-то машину прохожих, заглушаемые прижимаемыми к нижней части лица тряпками, либо ещё какие-нибудь интересные звуки, от которых у "примерных граждан" как минимум пробежал бы по спине неприятный холодок, эта неприязнь только ещё больше укрепилась. И даже сейчас, когда число разумных существ в направляющейся к жилищу химеролога компании превышало два, что для неё уже было количеством более чем солидным, пока руки запихивали в сумочку свернувшийся аппарат, глаза привычно бегали по сторонам. Не силясь нарочно убедиться в том, что из-за угла сейчас не вынырнет какой-нибудь бандит или культист, а просто... просто потому что.

Впрочем, как оказалось, совсем не зря.

Несложно было сообразить, что за интересный коллектив преградил им дорогу. Женская фигура, статный силуэт в тёмных очках и, естественно, пара крупных псов, вероятно, представлявших из себя оружие столь же серьёзное, сколь и удерживаемые преследователями огнестрелы. Вот тебе и поход в канализацию, и организация засады, и ковыряние в чернолабовцах. Слух улавливает звуки ещё чьей-то поступи, голова энергично разворачивается в другой конец заулка, уставившись на появившуюся в нём фигуру - Линси! За маской вырисовывается обречённое подобие улыбки, как вдруг следом за обладательницей эксгибиционистских наклонностей на сцену вышел сам любитель пооткусывать чужие головы, заставив сердце докторши сжаться в холодный комок. Ей уже стоило привыкнуть к тому, что Брукс заимел себе забавное хобби вламываться в её жизнь. Вламываться без предупреждения, выбивая двери и со скалящейся улыбкой крича "Here is Brooksy!".

Переулок. Нет выхода. "Папаша". До зубовного скрежета знакомая ситуация, не так ли? Правда, с небольшой поправкой на то, что тогда была середина января, а сейчас только-только отсчитывает свои последние дни декабрь. И тогда Джупитер был, кажется, как минимум на пятнадцать сантиметров ниже, а на одну из рук его не был напялен массивный металлический крюк. Да и демонического монстра он вроде из себя не представлял. И тогда другой выход загораживал тёмный автомобиль, а не парочка охотников из "безобидной фармацевтической корпорации". Вроде ситуация слегка другая в плане того, что всё намного сложнее, а чувства возникали всё те же. Испуг. Смятение. Замешательство.

А дальше заговорил мерзавец в очках, заставив Ленор замереть, вслушиваясь в бесчувственный голос. Мисс Холман? Откуда он... ах да, их же сами федералы прикрывают. Чего им стоит накопать информации о скромном хирурге, засевшем в беспокойном районе? Как два пальца откромсать. Внезапное предложение. Лаборатория. Безопасность.

- И-интерес? - Резко бросила в сторону прилизанного химеролог, не дожидаясь, пока он закончит свою тираду о страшной опасности, которую представляла одержимая девчушка, и, кажется, слегка загородив Джейн собой. - Да что ты зна- - Обрывок слова был безжалостно задавлен неожиданно возникшим нервным рефлексом, обычно проявляющимся во время всхлипов. Выдохи и вдохи раздавались порывисто и стремительно, грудная клетка отдавала горячим эхо ускорившегося сердцебиения, а ноги предательски тряслись, будто овеваемые мощным ветром осиновые ветви.

- Заткнись. - Может, она и правда слегка побаивалась твари, что таил в себе разум малолетней матершинницы, но только сейчас, когда какой-то ублюдок открыто заявлял о её слабости, когда он говорил о ней, словно о каком-то подопытном кролике, когда в груди Холман вскипал бурлящий гнев, она осознала, что она... привязалась к этой девчонке. Растущая внутри неё злость смешивалась с этой привязанностью, выливаясь в безграничное желание защитить впервые встреченную "поломойку". Это чувство было для Ленор чем-то... чертовски знакомым и одновременно совершенно новым. Подобное уже испытанному в баре при виде играющих Джейн и Лин, но намного, намного сильнее. На мгновение в голове пронеслась непрошеная эфемерная мысль - действительно ли она хотела создавать Дитя?

- Её. Зовут. Джейн.

Несмотря на то, что на улице царил мороз, сила которого возрастала в разы с каждым редким дуновением ветра, заглядывающим в переулок, Ленор чувствовала, как каждый квадратный сантиметр её кожи начинает покрываться потом. Мысли разлетались в клочья, все возможные и невозможные слова терялись. Снова. Снова она приносит всякую логику в жертву, испытав прилив незнакомых чувств.

Расчёт говорит: ты можешь принять его предложение. Забыть все невзгоды, получить место в прогрессивной организации, жить, словно у Христа за пазухой и больше никогда не вспоминать ни о Джупитере Бруксе, ни о том злосчастном вечере, ни о чём-либо ещё. Не хочешь? Борись! Бей первой! Забудь про сумочку. Этим модифицированным чудовищам миниатюрный револьвер что слону комариный укус. Метнуть глазок в надежде на то, что это их как-нибудь отвлечёт - абсурдная идея. Что тебе остаётся делать? Натравить на них Авеля. Отдай первенцу самоубийственный приказ! Не сделаешь этого - вас всё равно изрешетят!

Кулаки сжимаются. Зубы стучат. Мысли... они бесполезны!

Мотнув головой, будто отмахиваясь от хаотичных видений, химеролог заглянула прямо в ту смолянисто-чёрную пелену, за которой скрывались глаза незнакомца. Вероятно, такие же чёрные. И стеклянные. Никаких слов от Холман не последовало. Ответом охотнику послужит пара сверх-медленных шагов на полусогнутых ногах, совершенно игнорирующих его предупреждение о "всем оставаться на своих местах". И выпрямившаяся во весь не слишком высокий рост поза, полностью закрывающая собой девчонку.

По завершению мощного мозгового штурма, завершившегося утверждением хитроумного плана по выманиванию Авдотьи из города, засадной атаке и следующей за ними пугающей неопределённости, Левис первым делом принялся думать на тему того, в выражениях какой именно степени огульности и, собственно, с использованием какого рода лексики стоило написать предназначенный для глаз юной крестьянки текст.

После долгих и чрезвычайно тяжёлых шестидесяти секунд размышлений, вследствие которых так и не решили, какой из двух наиболее предпочтительных вариантов - "аристократический", с использованием изощрённых, порой скрытых за слоями лишних подтекстов ущемлений (нацеленный на то, чтобы вызвать в ней воспоминания о ненавистной знати и, соответственно, ещё более сильный гнев) или "крестьянский", написанный в совершенно нескладной манере (вследствие чего более простой для восприятия среднестатистического селянина) - стоит использовать. С целью привести мысли в порядок заправившись раздобытым у местных травяным чаем, от которого несло слегка подозрительным запашком, герой уж было решил начеркать на всякий случай сразу две версии, как вдруг до его слуха донеслись слова не-эльфийки.

- Гм... - Знавал он один план, который начинался практически такими же словами. Тогда их тоже было четверо, и мысль эту после некоторых тактических размышлений тоже предложила особа женской наружности. Правда, кожа у неё была неестественного оттенка, глаза красным отдавали, а словарный запас и манера речи были такие, будто её только вытащили из леса. Вспомнив своих прошлых товарищей по счастью, экс-магнат почувствовал внезапный точный укол совести. Дурак, почему ты про них так быстро забыл!? Цитра, Кусь, Джу-Джу... он-то в бою встретил только долгую и болезненную смерть, а как они? Победили предателя? Освободили город? Или тоже... погибли? Внезапно разум прошибает осознание - ему-то за свою не слишком длинную жизнь "посчастливилось" повстречать Фьери, а вот кто бы вытащил их? Где бы что ни говорили, неведение - не благо, совершенно нет.

Преодолев прочный барьер ностальгии и выйдя на связь с реальностью, паренёк выяснил, что пока он предавался умственным лишениям, их координатор уже успел каким-то невообразимым образом вытащить латника из цепких когтей прислужников Империи. Вот, действительно талант! А ведь он говорил!

- Попробую словесно выразить ему своё почтение. Профессионального психиатра, конечно, не заменит, но какая-никакая психологическая поддержка. Вот лично мне было бы как минимум приятно, если бы какой-нибудь неопытный молодой герой сказал, что меня уважает. Хотя лучше, конечно, героиня... - Немного подумав, вернулся к первоначальному обсуждению. - Если теперь у нас нет особых временных ограничений в лице насаженных на кол союзников, можно без особого беспокойства начать воплощать планы мистера Нуль-Пятого по перехвату патрулей? И-или раз уж у сил Зла столь флегматичное отношение к подозрительного вида фигурам, заходящим на городскую площадь и похищающим военных пленников, имеет смысл перейти к более... дерзким действиям?

- ... - Ну да. Он ведь не тупое чудовище, одержимое жестокостью и садизмом. У всего есть причина. - Я угробила его сына. И... блять, я этим нихрена не горжусь. - Кончики пальцев начинали отдавать неприятной дрожью, а губы потянулись за новой порцией пива, после чего выдали сотни раз прокрученную в голове фразу. - Знаешь, что любопытно? Я его полностью понимаю. Если бы я была на его месте, если бы со мной произошло совершенно то же самое, если бы в моих руках тоже была возможность сотворить с криворукой сволочью всё, что угодно, я бы поступила с точностью так же. Да, я ненавижу его, но... - Вторая часть недосказанного предложения чуть не истаяла где-то на задворках мыслей Ленор, однако была в конце концов угрюмо выплюнута создательницей. - ...но он был вправе сделать то, что он сделал.

- А ты оптимистка. - Горько ухмыльнулась докторша, глядя на рассуждающую обо всяких бизнес-планах девчонку. Как-то отметиться перед самой Малышкой звучало совсем не факт что много проще, чем создать Дитя. - Посмотрим, словом...

Глядя на то, как начало воротить Джейн во время её рассказа, Холман тут же пожалела, что всё-таки попросила девочку его поведать. Глаза неловко опустились, уставившись в тёмную толщу, занимавшую уже меньше половины вместилища, а после снова метнулись к маленькой беглянке. Одна из кистей начала мелкими рывками тянуться к ладони "туалетной принцессы", но резко остановилась на полпути, возвратившись к начальной позиции. Взяв недопитую кружку, химеролог протянула её официантке.

- Хлебни немного. - Помолчала секунды две-три. - Может, ты и правда психованная дура, но по крайней мере ты не слабая психованная дура. Ты пережила пекло. Тебя не может сломить даже иномирская тварь, спрятавшаяся в твоей голове. У тебя есть воля, дорогуша. Стойкость. - Может, Ленор и высказала всё это чтобы загладить вину за потревоженные шрамы, но слова её звучали искренне, неподдельно. - Ты сильна. А это стоит многого.

Возвратив в своё владение сосуд и приложившись к нему с целью полностью уничтожить последние следы содержимого, хирург услышала скрип открываемой двери вперемешку со звоном потревоженного колокольчика, которые сразу же затмил собой чей-то низкий громогласный голос. Только-только услышав первые произнесённые им звуки, Холман ощутила, как в её голове машинально всплывает образ его обладателя, под завывания ленивой январской метели усердно втаптывающего её в промёрзшую грязь. Стаут ещё несколько мгновений лился "не в то горло", пока она изо всех сил пыталась задавить усердно вырывающийся наружу "захлёбывающийся" кашель, параллельно по новому кругу переживая неудержимый натиск уже испытанных на днях двух с хвостом десятков эмоций, щедро приправленных ощущением неправильности, несправедливости происходящего. Почему? За что? Что она сделала не так!?

Дно кружки приземлилось на поверхность стола под ритмичные покашливания шокированной докторши. И когда взгляд жертвы столкнулся со взглядом хищника, эхо позвякивания мелкого звоночка показалось ей гулом похоронных колоколов. Глаза опустились к вскинутому сверкающему крюку, и химеролог практически ощутила, как он с силой впивается ей меж рёбер, рассекая кожу будто плёнку на манной каше, прорезаясь через мелкий слой плоти и разрывая ткани лёгких. А после... верзила продолжил своё путешествие, словно ни в чём не бывало. Где-то в глубине души забрезжила слабая надежда на то, что мафиози просто не узнал её, тут же жестоко придавленная. Да-а, собственноручно оставленное украшение да не узнать! Плотно прижав ноги друг к другу, Ленор опустила голову, охватив её ладонями и принявшись сверлить взглядом стол. Теперь-то точно маска ей ни к чему, да? Конечно, зачем же маска трупу!

Нет, в границах Каракатицы он её валить не станет. Скорее всего... Но стоит ей только выйти наружу, как она больше никогда и нигде не сможет почувствовать себя в безопасности.

"Это конец... конец..."

Ещё до пополнения собой рядов подчинённых демонической сущности, ещё до судьбоносного похода к опустевшему зданию, ещё до появления на её лице и душе уродливой метки подобные "Каракатице" заведения вызывали у Ленор если не отвращение, то по крайней мере неприязнь. Ей претила сама мысль находиться в одном помещении с десятком-другим сумасбродных эксцентриков, силящихся залить все свои проблемы толстенной пеленой спиртного. Иронично, что теперь... теперь она сама без особых угрызений совести могла бы причислить себя к их числу. Той Ленор, Ленор наивной, Ленор робкой и объятой разного рода предрассудками больше нет.

Несколькими аккуратными движениями ног стряхнув с сапогов большую часть следов пребывания на познавшей блага ранней зимы улице, химеролог твёрдым шагом вошла в здание паба.
- Держись рядом. - Только и обронила Авелю, слегка выпрямившись и двинув меж столиков, содержащих на своей поверхности то не слишком обильные следы сигаретного пепла, то относительно свежеразлитые мелкие лужицы алкоголя. Нет, само здание прекрасно справлялось с функцией обеспечения надёжной охраны клиентов, но когда у Холман под боком находилось её личное "чудовище", ощущение того, что она действительно находится в безопасности, было на порядок сильнее. Что было довольно-таки важно для общего состояния психического равновесия.

Не сказать, что в приличном баре молодых на вид девушек было шибко много, но память всё же неохотно закопошилась, пытаясь выудить из своих пучин некоторое подобие особых примет, по которым ту самую "странную ученицу абберологши" можно было бы опознать из средней густоты толпы. Длинные волосы, выходящие за кажущиеся хирургу огромными "границы" пояса. Широкие круглые очки, покрывающие чуть ли не всю верхнюю половину лица. И почему-то особенно хорошо врезавшиеся в память крупные для худощавого телосложения бёдра.

Набор есть - и пристальный взгляд медленно пускается по залу, спустя полтора-два десятка секунд обнаруживая довольно примечательный субъект, влезающий в описание по всем критериям. Ну надо же, как ей повезло...
- Добрый вечер... Линдси, если не ошибаюсь? - Подсела, стараясь не шибко влезать в личное пространство девчушки. Либо же пытаясь не давать оному столкнуться со своим собственным. Особых сомнений в том, что найденная особа была именно той Лин, которую и искала отчаянная мать, Ленор не питала, однако убедиться всё же стоило.

Ясно солнышко небеса васильковые сиянием рассекает да вольный ветер подчас в кроне дубовой тихо завывает. Пробудился Тимерхан, приосанился, умылся чашею со слезами птичьими, закрыл глаза блаженно да вдохнул на полну грудь. Защекотали чутьё запахи степные: чуть горьковатый, терпкий аромат полыни, душицы, тимьяна... и резко приподнял веки разбойник, узнав из всей этой пёстрости свой излюбленный запах. Да, его, запах добычи не спутать ни с чем. Вскочил Соловей, будто стрелой поражённый, вмиг к верхушке дубовой метнулся да направил взгляд жадный за горизонт, откудова его манил зон наживы.

Хорошо на перекрёстке было, да только засиделся он в Руси и запамятовал как-то, что есть у Орды и другие соседи, на злато да каменья богатые. И не только на злато да каменья: красавиц-раскрасавиц на вкус да цвет любой и диковинок всяких тоже у них хватает. Что у святош самоцветов, пуще солнца сверкающих, что у северян дев писаных, будто с картинки сошедших, да штуковин чародейских, что у имперцев и того, и другого. Остолоп тот русич, вот что. Даже глупому дитю малому ведомо: соловья с одной ветки прогони - он на другую перелетит.

Задумался немного Тимерхан да подивился про себя: чего это обозы через разбойные земли ходить стали? Странные вообще эти имперцы. Где это было видано, чтоб чинуши пополам с купцами в караванах ходили? Да и супротивник чудаковатый какой-то. Шелками, лентами да веерами пышными красоваться надо, а не биться! Скрипнул сын степей зубами разгневанно, представив, как приходится ему одеяния богатые свистом сечь.

Недолго думавши, присвистнул разбойник лихо и на ветку пониже спрыгнул, ноги вольготно книзу сбросив. Глаз его уже видел блеск золотых монет, щедро отсыпаемых соплеменниками за добычу роскошную, а душа предвкушала задор хорошего налёта. Зашевелились могучие корни, вырываясь из сухой землицы и поднимая исполинское древо над развевающимися волосами степной ковыли. Вновь ожил великий дуб, неся хозяина навстречу новой добыче.
- Жди меня, гость заморский! - Воскликнул Соловей весело, крепко сцепив длань в кулак. - Поглядим, такие ли на юге изнеженные столоначальники, как на Руси!

Суровые северные ветра постепенно сменялись тёплым субтропическим бризом, вздымающиеся волны становились всё тише, а солнце необычно сильно грело тело, привычное к минусовым отметкам термометра, довольно быстро заставив показаться на лбу первым капелькам пота. Это было... непривычно, и оттого не шибко-то приятно. Могучий зверь со своим наездником уходил дальше и дальше на юг, куда прежде аватар повелителя хладных вод практически не заплывал, но не о том были Ньёрдовы мысли. Всё ближе и ближе становилось эхо раздавшейся мольбы... кто же её сотворил? Действительно пассажиры потерпевшего крушение корабля? Кто-то из экологов как-то перестарался в процессе вербовки? Объявился "затерянный" культ?

Но то, что он узрел, предугадать северный бог способен был ни в коем разе. Вид барахтающихся в воде наёмников и самого их предводителя, понятно что несущего в себе дух бога ужаса, украсил лицо аватара выражением, несущим в себе одновременно гнев и недоумение. Он ожидал увидеть что угодно и кого угодно, но абсолютно точно не это.

"Западня" - Мелькнула мгновенная мысль, заставившая вана прекратить слать ветра в плавник-парус и вместо этого начать неистово питать ими сам топор. Всё же, кажется, даже самые отчаянные и искренние молитвы смертных порой оказываются ничем большим, нежели обыкновенной ложью.

- Если ты собирался выманить меня на поединок, не стоило заботиться столь далёким плаваньем! - Свирепо выкрикнул в сторону божественного лидера деймосовцев. - Ну же, удиви меня, чужак! Сколько кораблей ты прячешь за этим клоком песка и камня!? Сколько стальных птиц с минуты на минуту взмоет в небеса!? - Пальцы Ньёрда крепче схватили деревянную рукоять Буревестника. - Или ты не готов сразиться с действительно равным себе!?

В какой-то определённый момент Аурелио практически потерял связь с окружающей его действительностью. Ежемоментно он ждал, что медленно накапливающийся где-то там, в "нарисованных" небесах поток разрушительным ливнем опустится к бренной земле, прерывая его существование, или что опутавшая его тварь, расшатывающая прямой спасительный маршрут, по которому их обоих пытались унести металлические "сапожки", рано или поздно таки добьётся своего, полностью перекрыв доступ к воздуху и удушив соперника. Но, несмотря на создаваемую потасовкой тряску, ноги с внушительной скоростью тащили двойной груз из-под едва различимой тени глазного портала, а спустя множество попыток, длящихся, кажется, целую вечность, вору всё же удалось высвободить руку из цепкой щупальцеватой хватки и дотянуться до рукояти могущественного оружия. Удар, удар, удар, ещё один, и ещё, и ещё. Он чувствовал, как постепенно ослабевают обвившиеся вокруг его шеи отростки, как тварь лишается сил.

И вот - что-то резко хватает её, отцепляя от авантюриста и давая ему возможность совершить, пожалуй, самый жадный глоток воздуха за всю свою жизнь. Развернувшись к трепыхающейся абоминации, Просперо с нескрываемым удовлетворением добил её ржавым ножом, под конец ещё и совершив то ли "контрольный", то ли просто ведомый потребностью в удовлетворении копошащегося внутри злорадства выстрел из обреза в прекращающую двигаться массу. Всё это время для него не существовало абсолютно ничего, кроме него самого и отвратительной противницы. И только отведя взгляд от ещё дёргающейся кучи мясистых щупалец, вор с ужасом засвидетельствовал поистине чудовищные перемены на поле боя.

Как он и предполагал, пушистая "королева" явилась со значительным подкреплением в виде налитого Лазурью гиганта, своего фамильяра, которому Ли быстро ответил благодарным кивком, и, собственно, себя. Но когда? Тело второго пушистика буквально догорало, возвышаясь над изрубленными останками охотницы, из виду исчез мотыль в смокинге, откуда-то издалека доносились отголоски цветного "водопада", под которым ещё оставался Констанц... слишком. Слишком много смертей. Коллекционер понимал, что когда галстук говорил, что многие из отправившихся в эту кампанию могут не вернуться, он был абсолютно серьёзен. Но настолько? Наполненный гневом взгляд повелителя дверей сопроводил сотворённое Тразиной заклинание, прошёлся к появившемуся на поле брани главному злодею и остановился на мелкой твари, коварно прятавшейся за лицом девочки.

- Я тебя потом лично на куски покромсаю, ДРЯНЬ!!! - Злостно скрипнув зубами, Аурелио издал нацеленный в сторону Иглы крик, подпитываемый искренней яростью, ударившим в голову адреналином и просто влиянием залитой в пасть перед битвой бодяги, сейчас бьющей в башку особенно сильно. Впрочем, собирался ли он действительно исполнять обещанное, или угроза представляла из себя лишь попытку выплеснуть изрядно накопившуюся злобу - сказать было сложно, потому как воспаривший в метре-полтора над землёй Просперо, потрёпанный, изрядно покрытый кровью головастой твари, полностью повернулся в сторону той, что раньше звалась владычицей Кладовки. С широко раскинутыми руками, одна из которых держала обрез, а другая цепко сжимала Судью, с высоко поднятой головой, укрытой капюшоном, чем-то напоминающий мстительного серафима, он в мгновение ока рванул к колдунье, резко прогнувшись практически параллельно земле и набирая пулевую скорость, выжимая из протезов все соки.

Пока другие стервы стянули на себя всё внимание наряду с самим Казановой, Тразина успела довести до завершения свой поддерживающий ритуал по созданию каких-то живительных столбов. Только бы не хватало, чтобы остальные дамы ещё больше озверели или по своему упокоению неожиданно воскресли. Вор намеревался отрезать эту поддержку от пассий Привратника, пусть уже и со значительным запозданием. На полной скорости подлететь к волшебнице, оглушив выстрелом и начав наносить удары ржавым ножом. Если же колдунья призовёт какой-то защитный барьер - отбросить пушку к чертям, создать в защите колдуньи дверь, пройти через неё и наброситься на хозяйку мира-музея с Судьёй, целясь в шею или грудь.

"Я всегда считал, что твой чай - дерьмо"

Наблюдая за тем, как с его лица стекают оставшиеся капли тёмно-фиолетовой гадости, а его волосы понемногу из взъерошенного армагеддона превращаются в привычно расчёсанные локоны, Просперо не без доли грусти обнаружил, что из его головушки понемногу выветриваются полученные в Неспокойном мире навыки. Это было неприятной... "ожиданностью". Если ты получил нечто, с головы до ног измазавшись в грязи, полностью растрепав волосы на башке и поменяв лексикон на более "брутальный", было бы довольно логично потерять его, сменив одежду, причёску и манеру речи на более привычные. Одной задницей на двух стульях не усидишь, верно? Занятая расчёсыванием рука внезапно остановилась буквально на полпути, а вор уткнул бесцельный, пустой взгляд куда-то в сторону. "Может..." - только и пронеслось сомнительно в голове. Ладонь с расчёской медленно отделилась от шевелюры и переместилась непосредственно в поле зрения авантюриста. Посмотрев на неё, как на испорченный трофей, коллекционер, вздохнув с некоей долей скорби, продолжил процесс приведения себя в порядок, лишь с заметной медлительностью. В конце концов, он же вор, а не герой. Так ведь...?

Повертевшись перед зеркалом ещё где-то полминуты, аккуратно поправив волосы и набросив запасную шляпу, Аурелио уж было собрался на выход, как вдруг его взгляд зацепился за стул, сидя за которым, он поймал своей головой пушистый курьерский десант.
- Прости, дружище... - На лице вора нарисовалась горькая улыбка. - Во всей этой суете я о тебе как-то и подзабыл. Мне действительно жаль, что так получилось. Сейчас всё уже совсем иначе. То, о чём я не смог рассказать тебе, я рассказал Вяке. Сейчас думаем, как надирать задницы старикам. Всё перевернулось-смешалось... - Пауза. Сглотнув подступивший к горлу комок, Просперо опёрся одной рукой о поверхность стола, другой взявшись за лоб. - Твоё присутствие знатно бы украсило коллектив. Но все коты попадают в рай, да? Тебе там всяко лучше. Сметану уминаешь, поди... - Тон красноглазого резко сорвался, не давая ему завершить мысль в непринуждённой манере. Прикрыв нижнюю часть лица ладонью, авантюрист отошёл от стола, после параноидально оглянувшись в поисках возможных свидетелей его разговоров с воображаемыми личностями. Вдохнув-выдохнув несколько раз, коллекционер сделал несколько шагов к центру комнаты, наклоняясь к торчащему из пола чёрному шару. Пора.

Всё привезённое снаряжение, включая "индивидуальные" обрезы и взрывчатку, Аурелио решил раздать рыжим воякам, попутно попытавшись объяснить принципы работы всех Смайловых подарочков, пока в памяти ещё сохранились смутные обрывки этой информации. Да и ребята они смышлёные, могут и сами после двух-трёх проб разобраться. Главное - чтоб их отдачей не снесло.

Большую часть коридорного похода Просперо провёл, молчаливо оглядываясь по сторонам и сверяясь с мысленной картой местности, приблизительно прикидывая, какие из встречаемых помещений Гилберт уже посещал, и на основании этого немного корректируя маршрут. Впрочем, долго блуждать по запутанным ходам родного мирка не пришлось: приснопамятная монохромная плитка появилась под ногами участников Сопротивления на удивление быстро, что вызывало некоторые смутные подозрения. Первой пришедшей в голову мыслью было то, что экскурсовод сам хотел, чтобы его нашли, посему авантюрист слегка приободрился и ускорил шаг.

Странным в этой ситуации было... всё. Помимо сложившейся уютной обстановки дружественного чаепития, в одном помещении собрались ведущие представители всех возможных "фракций" Кладовки. С одной стороны - королева рыжиков да Вор-Коллекционер, представляющие Сопротивление, с другой - Гилберт, представляющий, собственно, себя, с третьей - ...Кощей? Да нет, он для железяки какой-то чересчур... импозантный. Да и кожи на нём как-то побольше. Обруч всё равно как-то смущает, но...
- Доброго денёчка, господа. - Сняв шляпу и совершив почтительный поклон, бросил беглый взгляд к ближайшим часам, дабы убедиться, что сейчас действительно денёчек. После, удостоверившись, что на предложенном экскурсоводом стуле отсутствуют кнопки, точёные пики и прочие неприятные устройства, зашагал прямо к нему, по дороге вдыхая аромат крепкого чёрного чая. - Мы пришли... поговорить.

- Приму к сведению, миледи. - Проговорил загадочным тоном, неторопливо осматриваясь по сторонам. После чего, бегло глянув на дворцовые окна, учтиво кивнул Софии. - Благодарю за столь чудный разговор. Из Вас правда очень приятный собеседник.

После сделав разворот на месте, стукнув фалангой указательного пальца по металлическому наплечнику телохранителя, мол, просыпайся, и зашагав в сторону выхода из зала. Шёл Руфус, впрочем, не особо торопясь, на случай, если ещё кто-то из присутствующих захочет завести с ним беседу.

Пока незадачливый союзник физически был занят попытками идентифицировать общий размер пространства, в котором он находился, путём хаотичного ощупывания стенок багажника параллельно вдыханию чертовски приятного запаха разбавленного бензина и чего-то ещё, его мысли были целиком сосредоточены на стараниях до конца осознать, в каком же повёрнутом пекле он оказался и в какой степени был изувечен первоначальный план благородного дуэта. И что поразительно, первопричиной возникновения столь трагической ситуации стали не толпищи безумных мутировавших фанатиков и не колдунственные выходки разбухшего то ли от порчи, то ли от "прижизненной" любви к жирной пище Жреца. А именно весьма экзотический нрав местных спасителей мира, выделяющихся нездоровой любовью к хмельным напиткам и столь же нездоровой тягой к анархии. В уши Аурелио всё ещё врезались отголоски выстрелов двустволок и предсмертного хриплого мяуканья товарища, отчего по коже невольно пробежал табун мурашек. Не требовалось философского состава ума, наличия нескольких научных премий и обладания коэффициентом интеллекта в сто шестьдесят баллов, чтобы понять: всё полетело к чертям. И это ещё мягко сказано. С иной стороны, этих грязных неандертальцев тоже можно было понять - будь вор во время своей встречи с Рэмом под знатным градусом и окажись у него в руках настоящий мушкет, всё бы тоже сложилось далеко не самым приятным для хвостатого курьера образом. Хм. Будь вор под знатным градусом...

Будто физически ощутив над головой сияние нематериальной масляной лампы, Вор-коллекционер ухватился за эти слова, понемногу формируя в голове некоторое подобие идеи. Нырнув куда-то в недра багажника, уже не столь красноволосый из-за коснувшейся некоторых участков преждевременной седины молодой человек сбросил шляпу, приступив к превращению своей шикарной причёски в к чертям растрёпанный ад. Следующей на очереди была одежда - знатно ослабить узел плаща, оторвать несколько блях, сделать всё как можно более измятым. Если показатель чистоты багажника окажется столь же низким, сколь уровень интеллекта его владельцев - нагрести сажи и испачкать в ней всё, что только можно и нельзя. И в качестве финального штриха - пара смачных плевков на безупречную обувку. Во время всего этого процесса Просперо ощущал чуть ли не физическую боль, и в один прекрасный момент у него бешено заслезились глаза, сроду не видавшие такого бесчеловечного отношения к собственной внешности, и факт того, что это был один из лучших костюмов авантюриста, улучшению положительного настроя явно не способствовал. Но иногда надо переступать через принципы. Чего только не сделаешь для спасения мира! Или скорее своей шкуры.

Продолжать действовать как скрытные и подозрительные иномирские "гости" - равно с огромной долей вероятности разделить судьбу напарника. Поэтому пришлось импровизировать.
- Сууууууууууууууукаааааа... - Раздалось громкое, протяжное откуда-то из багажника. Вскоре оттуда не без труда высунулся и сам красноглазый - весь помятый, растрёпанный, с перекошенной набок шляпой, держащийся одной рукой за голову. - Е**ться-теребить... - Промямлил, обводя всё вокруг помутневшим, непонимающим взглядом, пока мысленно удивлялся, откуда подобные ругательства отложились в его голове. Одной ногой уж было начал вылезать наружу, как вдруг глазами наткнулся на гостеприимных представителей местного населения. Всё ещё сохраняя образ отходящего от дикой пьянки левого типа, слямзившего под воздействием благословенных жидкостей костюм из какого-то музея и оказавшегося в багажнике посредством бухих приключений, обратился потерянным тоном. - Мужики-иёк! А какого длинного тут п-происходит!?

Право слово, недосып - враг, с которым бесполезно бороться. Когда непосредственно на сон уходит лишь четыре часа в сутки, когда тебе даже во сне снится, что ты спишь, а каждое утреннее пробуждение со временем становится похожим на выход из десятилетней комы, ты начинаешь понимать, что тёмные круги под глазами и хронические зевки - лишь малая толика бедствий, которые приносит эта тварь по сравнению с ощущением того, что твои биологические часы по малюсенькому болтику, по крохотной шестерёночке начинают распадаться в груду бесполезных железячек. И когда ты не можешь изменить тот лимит, в который сам же себя и вогнал, ты осознаёшь, что единственный способ справиться с недосыпом - это привыкнуть к нему, терпеть его, позволить этой сволочи мутить тебе мозги средь бела дня. Слиться с ним воедино. И тогда он сам перекуёт ту самую груду болтиков и шестерёнок в жуткое нечто, скрипящее механическими внутренностями и заставляющее тебя раскрыть глаза, когда маленькая стрелка на часах дойдёт от двенадцати до четырёх. И как бы тебе подсознательно не хотелось снова закрыть глаза, послав всё к чертям, более окунуться в пучины сна ты не сможешь. Врата закрыты, адьос!

Так и в этот раз. Снова будто по мановению волшебной палочки пробудившись ровно через четыре часа после погружения в водоворот сновидений, Адальберт опередил даже мягко и плавно звучащую, но от этого не менее раздражительную мелодию будильника - или, как сам Пит за глаза называл этого разрушителя царства грёз, дебильника - заведённого на 4:01. Поторопившись вскочить на ноги и выключить это порождение чьего-то больного разума, параллельно разминая затёкшую руку, на время сна очень кстати заброшенную за голову, парень выдал один-единственный протяжный зевок, после чего сверкнул серыми глазами на скомканное одеяло. На скорую руку приведя постель в порядок, юноша отправился на кухню, почувствовав неприятную сухость в глотке. Чашечка тёплого кофе требовалась не столько ради утоления утренней жажды, сколько для необходимого прилива сил, укрепляющего бодрость духа. Кое-как расшевелившись и глянув с телефона последние новости, впрочем, не особо заслуживающие внимания, Адальберт предстал перед громадой деревянного шкафа, чьи недра, казалось, скрывали больше тайн, чем парижские катакомбы. Долго размышлять над имиджем не потребовалось: светло-серые спортивные штаны и куртка старых-добрых Nike, кроссовки от них же, правда, несколько темнее. За едва расстёгнутым воротником не составляло особого труда разглядеть дешёвую футболку, чья цветовая гамма склонялась не то к бледному белому, не то к "бороде Абдель-Керима". На сочетание цветов парень особого внимания не обращал - ему хватало лишь того, что они не режут глаз, а главным критерием для подбора одежды, видимо, было отсутствие царапин, пятен и лишних складок. Сунув в карман несколько помятых купюр, Жадность хлопнул дверьми квартиры, щёлкнул замком и начал спускаться на улицу.

Выйдя из жилища, Пит первым делом глубоко вздохнул, позволяя прохладному воздуху уничтожить последние свидетельства его пребывания в царстве грёз и взбодрить его ещё пока немного заспанное сознание, и только затем окинул разочарованным взглядом парковку у дома. Услугами таксиста он пользовался буквально пару раз, и угроза удаления повисла над его номерком подобно дамоклову мечу... до вчерашнего дня, когда к нему воззвал странный голос, видимо, принадлежащий его новому начальству. Так до сих пор и не обзаведясь личным колёсным транспортом, Петерсон был вынужден обратиться за помощью к владельцу давно уже забытого номерка и вчерашний вечер посвятить прокладыванию маршрута, чтоб аккурат уложиться в срок. Однако сам таксист этого желания не особо-то и разделял, если судить по тому, что его каретка с шашечками до сих пор не явилась взору заказчика. Секунды ожидания мучительно перерастали в минуты, пока наконец за углом не сверкнул спасительный жёлтый бампер.

Водила же, видимо, не очень торопился, на все высказываемые опасения клиента уверяя, что в срок они стопроцентно уложатся, и Адальберту ничего не оставалось делать, кроме как периодически его подгонять и глядеть в окно, отыскивая взглядом ориентиры. Время всё таяло, будто стоящее на солнце пломбирное мороженое, и о том, что они уже практически приблизились к пункту назначения, Пит догадался не столько по уже виденному на экране компа зданию ресторанчика, сколько по ударившему в ноздри запашку, несколько напоминающему серные пары и просачивающемуся через едва приоткрытую щель между корпусом двери автомобиля и боковым стеклом. Такси не успело доехать до парковки, как пассажир запросил досрочную высадку и по тротуару направился к уже виднеющемуся очертанию "Восьмой мили"; по мере приближения запах становился всё более и более различимым, что подтверждало формировавшиеся в голове догадки. Глянув на экран телефона, убедился - плюс-минус успел, хоть и не настолько, насколько хотелось бы самому. Мысленно обругав таксиста, парень свернул с пути, зайдя в какой-то магазинчик и купив полуторалитровую бутыль энергетика.

Вскоре знатно приложившегося к горлышку бутылки Жадность было видно и с парковки. Судя по ритмичным движениям кадыка, он не прекращал пить и остановился лишь когда сосуд был полностью опустошён. Бросив беглый взгляд назад, Пит остановился и бросил пустую бутылку через плечо, видимо, целясь в мусорный контейнер за собой.
- Страйк! - Скорчив ухмылку гремлина, довольно прошипел про себя, услышав звук столкновения полого пластика и стенки мусорки, причём, даже не принимая во внимание вероятность промаха. Дело ли в действии энергетика или удовлетворении от мнимого попадания - чёрт его знает, но сгорбленный силуэт слегка приосанился и начал выглядеть несколько бодрее.

- Доброе утро. - Приветственно подняв правую ладонь, кивнул всем уже успевшим явиться и устроился в сторонке, бегло проводя глазами по собравшейся компании. Кажется, он глядел не столько на одежду и обувь, хотя в случае одного паренька это было чуть-чуть проблематично, сколько вглядывался в физиономии. В тусклых глазах, скользящих по отдельным участкам лиц демонов, угадывались предвкушение и интерес. Или это просто игра света и тени?

Противодействуй болезни вначале; поздно думать о лекарствах, когда болезнь укоренилась от долгого промедления

Каждое слово вонзалось в сердце зазубренной рапирой. Раскалённой зазубренной ржавой рапирой, покрытой миллиметровым слоем яда, мгновенно обжигающего свежую рану. Дыхание сбилось, кончики пальцев задрожали, а челюсти сжались, выдав лёгкий скрип. Дура, дура, дура, дура...
- Ни слова больше... - Ладонь нежно коснулась щеки, дрожа и постепенно ослабевая.

Спустя секунду комнату озарило эхо хлопка. Отошедшая в сторону рука с размахом влепила иллюзии мощнейшую пощёчину, заставив белоснежную кожу на лице "Маргариты" разразиться болезненным румянцем, а длинные чёрные волосы - резко колыхнуться. Ещё несколько мгновений в комнате висела тишина, потревоженная лишь утихающими отголосками удара, но вмиг раздался следующий шлепок, ещё резче и мощнее предыдущего. Зрачки сузились - похоже, нанесение оплеух причиняло недюжинную боль и самому Фаусту.
- Иди ты к чёрту.. - Злобно процедил сквозь зубы, тяжело дыша. Серые глаза сперва посмотрели вверх, а затем оглянулись по сторонам, будто выискивая кого-то третьего. - Можешь засунуть своё сочувствие себе в прямую кишку. - В голосе, звучащем, словно скрежет разваливающейся проржавевшей двери, явно угадывалась чудовищная злоба и столь же чудовищное презрение.

Любовь, которую он берёг годами, велела ринуться к ней, но разум осознавал, что настоящая она мертва. Мертва навсегда.
- Любовь есть ничего более, кроме как инстинкт, заложенный существу природой в качестве гарантии продолжения рода. - Резко всплывшие в памяти слова из отцовских записей, заученные до невозможности, буквально отскакивали от зубов. - И если ты думаешь, что я позволю инстинкту взять верх над здравомыслием и помыкать моим разумом, то ты чертовски ошибаешься. У меня есть предназначение. Моя жизнь уже обрела смысл. И я не имею права сойти с намеченного пути. - Всё верно. У него в руках находится знание, способное даже в "сыром" своём виде изменить взгляд миллионов на устройство мира. Если... нет, как только завершится проклятая война, Герман продолжит труд отца и откроет глаза всему миру. Его личные амбиции и мечты - ничто по сравнению с тем, в чём нуждается человечество.

Искусный врач может бороться со Смертью и даже отодвинуть её, но победить Смерть не может никакой врач

Вспышка. Резкая и яркая настолько, что даже прикрытие ладонью закрывшихся глаз не помогло защитить их от пронзительного яркого света. Казалось, что этот свет прожигал одежду, опаляя кожу и превращая плоть в горелое мясо. Или же...? Потребовалось секунды полторы, чтобы Фауст осознал, что его посещает чёртово ощущение дежавю, что фантомные боли оказались самыми что ни на есть настоящими, что взрыв обжарил его, словно запечённую индюшку. В который раз раздался болезненный, истошный крик. В глазах помутнело, и доктор упал на землю, словно подкошенная ковыль.

- Отец, я умер? - Голос прошёл сквозь чёрное пространство, обращаясь к стоящей в метрах трёх-пяти от Германа фигуре. Мужчина повернулся к нему лицом - такой, каким он его запомнил. Седая голова, обесцвеченный левый зрачок, хитрая ухмылка, едва видимая платиновая коронка. В меру располневшая фигура и, конечно же, серая вязаная жилетка с чёрт-знает-сколькими карманами. Ответа так и не последовало. Ещё бы. Ты никогда не отвечаешь на вопросы чисто. Мрачно хмыкнув, Фауст опустил взгляд и вновь заговорил. - Истину говорят. - Медленно поднял глаза. - Смерть от пули нежно поцелует, а от огня - жёстко отыме- - Резко заткнулся, увидев, что вместо стариковской фигуры отца перед ним предстал женский силуэт. Вьющиеся чёрные локоны будто растворялись в окружающей тьме, а наполненный слезами карий взгляд смотрел прямо в глаза хирурга. - Но, но... сеньорита акация, добрый вечер. Простите, но, похоже, я только что потерял вашу единственную фотографию. А, господи, что я творю... - Хирург отвернулся от видения, приложив ладонь ко лбу. Дрожащие пальцы соскользнули на глаза и сползли по лицу, остановившись у подбородка. Чернота вокруг сгущалась, навевая странный холодок. - Я умер? - Изо рта вылетел клуб пара. - А где "вся жизнь перед глазами"? Где "проверка злыми духами", где "свет в конце тоннеля", в конце-то-концов? - Слова ушли в никуда. Холод принял в свои объятия, и вскоре изо рта внезапно раздался глухой кашляющий звук. За ним напополам с облачком из пара последовал ещё один, и через секунду Герман разразился хриплым кашлем.

- Кха-кхх! - Лежа на холодной земле, обожжённый до невозможности двинуть рукой без приступа боли, Фауст резко откашлялся, попытавшись буквально зубами выцепить порцию воздуха. Все вокруг о чём-то говорили, но до доктора доходили лишь отдельные, бессмысленные обрывки голосов. Одежда прогорела до неузнаваемости, где-то рядом лежала лопатка, чуть дальше - верный чемоданчик. Но сейчас это было последним, о чём стоило беспокоиться. - Д-дневники... - Игнорируя боль, дрожащая ладонь схватилась за руку Кэлии. Сейчас сестра была единственной, кто мог услышать его слова. Если с ним что-то случится, если он не успеет никому сказать, его исчезновение станет попросту бессмысленным. - Если я не выживу, п-передай братьям, что д-дневники в четвёртой полке. Они п-поймут... - Совершил ещё один глубокий вдох, отчаянно пытаясь не опуститься в полностью лежачее положение. Нельзя было позволить себе потерять сознание.

Цель психоанализа - вывести Минотавра из лабиринта подсознания, цель психиатрии - убить его

Десятки, сотни, тысячи, мириады мелких белых частичек загородили пространство, вместе выстраивая плотную белоснежную завесу. Палец запоздало нажал на спусковой крючок, отправляя пулю в полёт. Едва уловимый шлейф просуществовал всего мгновение, исчезнув в созданном оппонентом "занавесе". Оставалась лишь надежда на то, что в смутном мареве выстрел всё же найдёт свою цель. Оставалась лишь чтоб через пару секунд рассыпаться в прах под лейтмотив резкого звонкого звука, чьё эхо ещё несколько мгновений отдавалось в ушах. Промахнулся, чёрт побери.

Но произошедшее далее внушало даже не тревогу, даже не панику - первородный ужас, сковывающий тело и не позволяющий двинуть даже мизинцем. Кукла в ловком прыжке перемахнула за барьер, готовясь нанести сокрушительный удар. Сияющие волосы, более напоминающие порыв снежной метели, кроваво-красные глаза и лишённый мимики лик, контрастируя с падающей на землю тенью и аккомпанементом в виде раздающегося со стороны истошного женского крика на несколько секунд внушили Фаусту, что к нему приблизилась не Кукла, а сама Костлявая, готовясь выбить из него жизнь своей холодной кистью. Этих нескольких секунд хватило, чтобы в воздухе возникли мороки в виде лиц сотен убитых на операционном столе пациентов. Каждый случай, будь то неудачно разрезанная артерия, ампутация без должной дозы обезболивающего или внезапное пробуждение во время операции на лёгком, - лица то покрасневшие, то побледневшие, то напряжённые до проступающих на лбу вен, то расслабленные до "фарфоровой кожи" всплывали в памяти, буквально наседая на Германа. Ноги будто вросли в землю, попытка сделать шаг обратно обернулась провалом. Вместо женского лица хирургу за белоснежными волосами смутно виделся череп с двумя светящимися красными точками в глазницах.
"Забыла косу, так решила забрать меня голыми руками?" - Почему-то мелькнула забавная мысль. Фауст и не заметил, как забыл о необходимости дышать. Говорят, что все доктора от Лукавого. Стоит ли ему сейчас приготовиться провести ближайшую вечность в Преисподней?

Как только взгляд уже начал туманиться, сворачиваясь в непроглядную тьму, в уши вдался резкий звук глухого удара чего-то твёрдого о что-то не менее твёрдое. Затем - смачный хруст. Воистину, звук расквашенного носа не перепутать ни с чем. И тут же - падение чьего-то тела на землю. Сквозь размыкающиеся губы и стиснутые передние зубы в рот практически насильно влетел поток холодного воздуха, освежая сознание и приводя тело в чувства. Восприятие восстанавливалось ещё секунд десять, пока доктор отходил от шока и пытался вникнуть в происходящий вокруг хаос.

- Будете должны сеанс вивисекции. - От новоиспечённой знакомой всё ещё держался на некоторой дистанции. Взгляд прошёлся по лицу Александра, остановившись на деформированном от огромной силы удара носу. Хирург лишь закрыл глаза и легонько кивнул головой, что означало благодарность. Сейчас было не время расточаться на признательные речи. От всей души поблагодарит, когда выдастся возможность озаботиться сломанным носом. Вновь приведя огнестрел в боевую готовность и взявшись одной рукой за выпирающую из спины кресла-каталки ручку, а другой беря на мушку уже фактически скрывшегося из виду мага, Герман двинулся вслед за остальными, пытаясь вытолкнуть из головы мелькавшие перед глазами образы. Зрительные галлюцинации являются одним из признаков прогрессирующей шизофрении.

Взгляд барахольщика кочевал между разгоревшейся настольной баталией и холмиком из купюр, в конце-концов, растаяв где-то между обоими объектами внимания. Вынув руки из креплений и сложив крылья за спиной, Хацумей с приятным хрустом несколько раз повёл плечом вверх-вниз, а затем приблизился к столику, рассматривая честно заработанную прибыль и приблизительно оценивая, когда она окончательно уйдёт сквозь пальцы. По сравнению с контрабандными доходами это всего лишь мелкая горстка бумажек, но подобная сумма вполне может подойти под определение "на мелкие расходы". Негусто, но это всё же лучше, чем совсем ничего. По крайней мере, на двухмесячный запас хрустящего лакомства для самого важного члена команды хватит с головой.

- Очень доброе утро! - Бодрым тоном проговорил, нависнув над происходящей партией. Глаза сразу же потерялись в множестве костяшек, пока разум бессмысленно пытался вникнуть в процесс игры. Не дожидаясь словесного ответа, отольнул от доски, направляясь к ближайшей груде хлама разной степени интересности. Разговор решил не начинать издалека, а перейти сразу к делу. - Кто покупатели? Был кто интересный? - Начал разбирать старьё, пытаясь выцепить что-нибудь приглядное и параллельно думая, кого бы прихватить с собой в небольшой поход по острову.

Наиболее очевидным кандидатом в компаньоны виделся Тенохиро, для которого поиск двигательных дел мастера являлся задачей весьма и весьма приоритетной, и успех этого самого поиска был в его прямых интересах. Плюс, что Хацумей точно уразумел за месяцы работы с Шингэцу, так это то, что в любых мероприятиях сомнительного уровня безопасности этого парня всё же лучше иметь под рукой и не терять из виду. Если принимать в расчёт события недавних дней, то неудивительно будет обнаружить навигатора несколько сонным и уставшим на вид, но со своей второй по списку, но уж никак не по значению, должностью главного "силовика" команды он всегда справлялся довольно эффективно и с максимальной отдачей. Ну, почти всегда. Если не брать в расчёт тот пренеприятнейший инцидент, когда он слегка перебрал с сакэ и переусердствовал с мощностью потока, в результате чего один из парусов как ветром сдуло.. и ещё пару подобных случаев... человек он в этом плане весьма компетентный. Для подстраховки можно было пригласить в состав искателей и Оканэ, на случай, если понадобится что-нибудь четырежды пересчитать и перепроверить. Или довольно убедительно донести третьему лицу, что оно по некоторым причинам неправо - угрожать, доказывать своё превосходство и неправоту оппонента Урагири умеет и практикует, несмотря на то, что он, по собственным утверждениям, человек в общем-то неконфликтный.

- Прямо таки очень? – Насмешливо скривило конопатый носик рыжее недоразумение.
- Привет, Босс. – Лаконично отозвался Урагири, который, в виду того, что ход был очевидно за ним, похоже предпочитал уделять доске больше внимания нежели соперница. Или, зная этих двоих дело было в том, что пару партий перед этим он уже скорее всего продул. – Выспался? Видок у тебя вчера был измученный.
- Влюбленная парочка, забавный старичок извращенец, несколько домохозяек, рассчитывающих купить что-нибудь из утвари подешевке и, разумеется, куча детишек, в основном, прибегавших просто попялиться и спереть что-нибудь под шумок если мы отвлечемся.- Между тем, перечислила Нэцу, отвечая на поставленный вопрос. – Все как обычно. К вечеру, думаю, домохозяйки успеют похвастаться подружкам и нас захлестнет волна из целого десятка покупательниц, или может даже дюжины. Мы будем просто су-у-у-упер популяными, ага.

- Если утро начинается к обеду, оно просто не может быть плохим. - Констатировал факт, крутя в руках порядком потёртую латную перчатку. Особой подозрительностью и оригинальностью продиктованный список покупателей не отличался. Хоть язык так и подворачивался расспросить поподробнее по поводу старичка-извращенца. Дослушав "рапорт" Нэцу, одобрительно кивнул головой. Клиенты, они и в Цепи клиенты. За день тот денежный холмик вполне может несколько прибавить в габаритах.
- Кстати, Нэцу-тян, не возражаешь, если после обеда я украду твоего соперника? Предвидится вылазка на твёрдую землю, обещаю вернуть в относительной целости и сохранности. - Полностью развернулся к собеседникам, выпрямившись и приосанившись. Одна из рук Хацумея резко скользнула к ближайшей полке, прикарманив десятисантиметровую деревянную фигурку Человека в дурацкой шляпе сомнительного качества и скрывшись за спиной. Глаза снова скользнули к доске, приковавшей внимательный взгляд потенциального попутчика. Поразительно. Как только она вообще умудряется его каждый раз обыгрывать?

Нет такой болезни, нет такого страдания, телесного или душевного, которых не ослабило бы время и не исцелила бы смерть

Спустя шагов пять доктор остановился, стараясь перевести дыхание. Перевязанная рана чертовски ныла, а боль от всех полученных за день увечий понемногу наваливалась с новой силой, из-за чего воздух влетал в ротовую полость сквозь стиснутые зубы. Нет. Так дело не пойдёт. Тем более, кажется, его "помощь" и не понадобилась. Дело нескольких секунд - и боевой конструкт валяется на земле с наставленным к голове огнестрелом. Увидеть подобный манёвр со стороны Августа для Германа было несколько.. неожиданно. Фауст привык видеть этого белокурого парнишку колдующим над ранениями разной степени тяжести, но уж никак не нейтрализующим живые машины для убийства.

Пораскинув седой головой, отошёл к коляске. Ладонь коснулась холодного железа, и, сделав усилие, доктор подтолкнул транспортное средство Кэлии и покатил его к местонахождению своих подопечных.
- Можете расслабиться, сестра. - Проговорил едва слышно, продолжая подталкивать механизм. - Успокойтесь.

Между куклами, тем временем, разразилась довольно непривычная дилемма - кому же взять на душу грех убийства. Хах. Грех. Будто это слово сейчас что-то значит. Стареешь, Герман, стареешь. Грех остался только в дрожащих душонках монахов и набожных тётенек. А больше нигде нет. Приехал ты на фронт и убедился сразу. Здесь за один час сделается столько чудесных грехов, что всем монахам и набожным тётенькам не отмолить за миллионы лет. Сидит себе, например, мужичок за окопом и из ружья - бах-бах! - убивает себе людей. Всякая же тётенька тебе скажет, что убивать - страшный грех. Или вот, врывается одна куча людей к другой и - бум! Хрясь! Бах! - убивают, грабят, насилуют. А потом сидят себе, смеются, пьют, поют, бахвалятся.
- Ай-яй-яй! - Скрипнул по-отцовски в такт раздающемуся звяканью коляски, приближаясь к близнецам. - Вы хотите погубить источник ценной научной информации путём небрежного и примитивного убиения? Мальчики, я вас не узнаю. Почему бы не сделать всё несколько деликатнее? - Припарковал коляску, вытаскивая лопатку. Несмотря на увечья, пытается держаться уверенно и твёрдо. В текущей ситуации нельзя демонстрировать слабость. - Трепанацию черепа аль что-нибудь поизощрённей? - Если такое понятие как грех действительно существует, то Фауст возьмёт его на себя. Ему-то всё равно терять нечего.

Хорошего врача, как хорошего капитана, по-настоящему узнаешь во время шторма, в минуты опасности. Истинный врач это тот, кто в раздумьях и сомнениях не теряет выдержки и умеет воздействовать на больного благотворно, как и на окружающих его людей

- Не Сара? - Фауст удивлённо и в то же время смущённо приподнял брови. Он в очередной раз усомнился в целостности собственного рассудка, позволив себе принять на веру бредни сумасшедшей старухи. Удивительно. - Приятно познакомиться, Келия. - Снова постарался улыбнуться, но эта попытка с треском провалилась, и губы доктора лишь вытянулись в неуверенной кривой. Вернув законное и не совсем имущество, представленное в виде медицинских инструментов и трофейной лопатки, подошёл поближе к санитарке, растерянно почесав затылок. И-и как с ней быть?

- Может... Вам лучше уйти? Вы уже и так... Мне помогли.
- Пфф! - Недовольно фыркнул с некоторой укоризной. - Размечталась. - Сердито буркнул, будто отец провинившейся дочери. Ага, так он сразу взял и бросил единственного встретившегося адекватного человека. - Я приехал сюда спасать человеческие жизни, поэтому не надейтесь от меня так просто избавиться. Сейчас мы что-нибудь придумаем...

Миновав нашпигованную ревущими сёстрами палатку, добрался до стоянки колясок. Панически оглядываясь, будто выжидая, что прямо сейчас откуда-то из-за угла на него набросится очередной псих, взял одну, наиболее целую на его взгляд, и покатил к находящейся в горизонтальном положении Келии. Выдавившийся из слегка проржавевших механизмов скрип заставил мимику врача скорчиться в неприятных изгибах, и, ещё раз убедившись, что сей хор страдающих железяк не услышал кто-то, кому его слышать не следовало бы, продолжил свой путь. С некоторыми усилиями водрузив сестру на сей чудный аппарат, Фауст направился к штабу, периодически параноидально оглядываясь по сторонам.

И оглядываясь, видимо, не зря. Заприметив мутное зарево, из которого раздавалось странное свечение, седой хирург остановил коляску. В рассеивающемся дыме он узнал... Александра, стоящего на некотором отдалении от доктора. Напротив темноволосого Диоскура - какая-то юная леди, схватившая Августа. Чёрт, во что эти двое уже успели вляпаться? Присмотрелся - да, это Кукла. Ну ещё бы, обычный человек, хоть и шизоид, вряд ли схлестнулся бы в схватке с Куклами и уж тем более оказался бы в лидирующем положении. Неужели это безумие поражает не только людей? Положив чемоданчик на колени коллеги и поудобнее ухватившись за оружие, шепнул санитарке:
- Я сейчас. - Тихонько шикнул, приложив к губам указательный палец, а затем медленно двинулся к Кукле, являющейся противником Диоскуров. Док планировал как можно более незаметно подойти к боевому типу сзади. Если всё получится - нанести резкий удар по голове биоконструкта. Если же нет...

Я умираю от помощи слишком многих врачей

Ладонь покрепче сжала лопатку, а глаза заметались в поисках таинственного преследователя. Сказать по правде, Герман ожидал увидеть именно сумасшедшую фанатичку-сестру, и посему когда после необдуманной фразы появился старушечий силуэт, то он посмотрел на него с некоторым удивлением. Усилившимся, когда едва успокоившаяся сестра внезапно запаниковала и разразилась новым всплеском ужаса. По мере того, как бабуля приближалась, до хирурга доходило, что это далеко не какая-нибудь обыкновенная старушка, о чём можно было судить хотя бы и по её одежде, коей оказалась ординаторская униформа... А вскоре представились наглядные доказательства сего утверждения.

- Ой, Сарочка! А я то думала, куда же ты убежала, без ножек-то! Жаль, но ручки у непослушной девочки тоже придется отнять.
Приподняв бровь, Фауст повернул лицо к лежащей на земле и отчаянно пытающейся сократить дистанцию со старухой санитарке. Стало быть, её онемение возникло вследствие не обморожения, а парализации? Есть пища для размышлений. Хм. Сара. Красивое имя.

Однако все мысли - рождённые и нерождённые - тут же улетели, когда костоправ поймал взгляд старухи. Обесцвеченный и стеклянный. Либо со зрением у неё было туговато, либо она была напрочь его лишена - ах, старость не радость, маразм не оргазм! Но, с другой стороны, приглушение или полное отсутствие одного чувства вело за собой усиление всех остальных. Нужно быть настороже. Фауст уж было собрался сделать шаг в сторону, но добрая бабуля заговорила опять.

- Сил много, пользоваться не умеешь, не интересен.
Она чувствует, что Герман не обделён магическим потенциалом? Вот это уже интереснее.
- По- - Обрывок слова повис в холодном воздухе вместе с вырвавшимся облачком пара, как после крика (или скорее взвизга?) "Долой!" из старушечьей ладони вырвался синий пучок. Противоречивые ощущения нахлынули мгновенно. Сперва, после длительного нахождения на морозе, резко пробившее по плечу тепло было даже немного приятным. Но в несколько мгновений оно сменилось адским жжением и болью - врач буквально чувствовал, как его плоть превращается в мясо прожарки Well Done, покрываясь хрустящей корочкой. Челюсти рефлекторно сцепились, выдавив из зубов глухой скрип, и вскоре из-за них раздалось сначала едва слышное шипение, а затем полноценный крик боли - громкий и ушераздирающий. Рука, занятая лопаткой, на автомате рванула к плечу, но остановилась на полпути, когда Фауст рассмотрел, что весь плечевой участок рубахи превратился в сплошное сгоревшее нечто, а само плечо - в обугленный кусок плоти. Ощупывать тут было нечего. Чёрт, да что ж за день-то такой!?

Тем не менее, бабушка отличалась от всех шизоидов, встреченных хирургом ранее. Как в своём безумии, так и по уровню силы. Из её поведения было вообще сложно прийти к выводу, что она сумасшедшая. Правильная постановка речи, уверенный тон... умение коммуникации. К тому же, казалось, что для неё всё вокруг происходит будто на бытовом уровне. Это совсем не было похоже на того прозектора и сестёр. Или это уже сам Герман сходит с ума? Во всяком случае, схватка как таковая представала сложной задачей. Лазер - мощное заклинание, доступное далеко не всякому рядовому магу Света. Ординатор была могущественным волшебником. И это ещё больше выбивало Фауста из колеи.

- Х-хор.. - После крика голос доктора охрип, всё не желая приходить в норму. - Кха! Хркг! Кхахм! - Харкнул. - Х-хорошо.. Я... не буду вам мешать. - Довольно резко и нетактично сорвал с Сары свой пиджак, параллельно показав ей указательный палец, пытаясь прикрыть обожжённое плечо. - Я бросаю оружие. Видите? - Бросил лопатку к ногам старушки, а затем медленно двинулся в направлении, противоположном ползущей медсестре.

Скажете - Герман спятил? Идёт на поводу у сумасшедшей? Э, нет! Всё не так просто.
Приближаться к ординатору с лопаткой будет чистым самоубийством. Даже если она полностью лишена зрения, то наверняка услышит его шаги и поймёт, к чему идёт дело. Нет, тут нужно поступить хитрее. Револьвер всё ещё был запрятан во внутреннем кармане пиджака, и в нём всё ещё оставалось несколько патронов. Маршрут "ухода" Фауста проходил по максимально допустимо близкой к бабуле траектории. Надеясь на то, что зрение старухи подведёт её, док планировал привести револьвер в боевую готовность и, как только этого позволит положение, сделать несколько выстрелов в сторону бабки... Если, конечно, положение позволит это вообще.

Себастьян восторженно поднялся с кресла и вылил весь бокал на землю. Сотни комаров устремились к разлитой жидкости, и их этой копошащейся тучки вышел человек с неестественно бледной кожей и белоснежными волосами. Вслед за ним - ещё несколько, среди которых были и женщины.

Прежде чем лечь на операцию, приведи в порядок свои земные дела. Возможно, ты ещё выживешь

Глаза сразу же наметили на теле худощавого мужчины несколько точек, попадание в которые закончилось бы для вивисектора далеко не благоприятным образом - в конце-концов, кому, как не врачу, знать, куда следует надавить, чтобы стало больно? Однако с первым залпом Фауст, честно говоря, сплоховал. Выстрел, намеченный в шею, скосил, врезавшись в ключицу, а мимика лица не задавшегося прозектора говорила о том, что своими действиями Герман добился лишь ещё большего остервенения оппонента. А секунду спустя...

Слушая дивный голос участниц больничного хора, седой хирург невольно пришёл к выводу, что все ранее слышанные им вопли оперируемых являются не более чем тихим комариным писком, едва уловимым в ночной тишине. Всё более нарастало чувство того, что прямо сейчас барабанные перепонки не выдержат сего чудесного звучания и взорвутся, а ушные раковины обагрит всем, чем только может их обагрить в данной ситуации. Оглушительный визг заставил доктора рефлекторно прикрыть хотя бы одно ухо свободной рукой, что, собственно, и использовал его соперник, дабы сделать свой ход.

Режущая, пронзающая боль прошлась по вооружённой руке. Не потребовалось и взгляда или касания, чтобы понять - лезвие лопатки вскрыло кожу, обнажая на белый свет бренную плоть Германа... хотя, если честно, пиджак было жаль немного больше.

Но приблизившись на расстояние удара, шизоид даже не осознал, что этим развязал коллеге руки. Даже не потребовалось как-то особо целиться или фокусироваться, чтобы сделать второй выстрел - на этот раз решающий. Наблюдая за тем, как зрачки поехавшего медленно расширяются, кожа становится ещё на порядок бледнее, из груди вырывается последний вздох, а он сам медленно падает на землю, словно подкошенная ковыль, Фауст осознавал, как же всё-таки хороша жизнь! Во рту почувствовалась горечь и кислота, и не травмированная рука, приведя оружие в безопасное состояние, на автомате потянулась в карман за сигареткой.
"Ах да... я ж не курю"

Вздох. Бросил беглый взгляд на руку. Визуальный контакт с нанесённой на собственное тело раной оказал на дока несколько большее влияние, нежели само ощущение распоротой конечности. Так. Спокойно. Это всего лишь маленький порез. Герман глубоко вздохнул, затем ещё раз. Для него это был лучший способ восстановить самообладание. Понятно, что сперва нужно заняться раной, а только затем двигать - если, конечно, он не боялся занести инфекцию, подвергнуться заражению крови или пойти на возможную ампутацию.

Первое дело - фиксация конечности на горизонтальной поверхности, в роли коей выступила лежанка, на которой ещё недавно располагался мужлан с безнадёжной ногой. Признаться, при всём своём профессионализме и умении мастерски вскрывать и зашивать других людей, силу полевой хирургии на себе Фауст ещё ни разу не испытывал. Но, благо, простейшие правила ОБЖ и инструктаж Красного Креста всплыли в памяти седого хирурга как нельзя вовремя.

Смоченный спиртом платок прошёлся вокруг пореза, вытирая натёкшую кровь, а затем был безжалостно сложен в несколько раз и плотно приложен к ране. Прежде чем накладывать повязку, стоило остановить или хотя бы ослабить кровотечение, в чём помог бы жгут. К несчастью, специального медицинского резинового жгута под рукой не оказалось, так что пришлось импровизировать, используя позаимствованный у одного из пациентов "хирурга" ремень. Оный был накручен над расположением пореза и зафиксирован в сем положении при помощи первого попавшегося под руку предмета, коим оказался пинцет. На вид вышло так себе, но хоть не разваливался при первом же телодвижении - и то хорошо.

Вытерев остатки крови, док приступил непосредственно к процедуре перевязки. Найти более-менее стерильный бинт оказалось той ещё проблемой - половина хранящегося в коробках резерва уже успела пропитаться залившей пол кровью, а нетронутая ткань местами имела не вселяющий доверия желтоватый оттенок. Предварительно обработав рану спиртовым раствором перекиси водорода - мало ли в чём эта чёртова лопатка измазалась! - Фауст приступил к процессу перевязки, чей результат оказался по меркам самолечения очень даже неплохим. Правда, узел так и норовил развязаться.. но в целом терпимо.

Закончив с обработкой раны, седой хирург натянул на перебинтованную руку окровавленный рукав пиджака и направился в сторону безжизненного тела коллеги, над которым уже собрались плакальщицы. На секунду костоправ даже проникся жалостью и к распластавшемуся на полу хирургу, и к медсёстрам. На его окровавленные по локоть руки сегодня упало ещё несколько капель. Но каковым бы ни было это чёртово наваждение, оно полностью исказило личности этих людей. Им уже не помочь. Облачённые в перчатки ладони начали совершать резкие отгоняющие движения.
- Кыш! Кыш отсюда! - Прикрикнул девушкам, будто они были копошащимися в кучке зерна курицами. Было довольно странно, что они до сих пор не атаковали его, как тот недо-патологоанатом. Поехавшие фанатички. - Кшшах! - Даже замахнулся на ближайшую, но рука всё же не осмелилась нанести полноценный удар. Что-то внутри передавило, не позволив сжатой в кулак ладони резко опуститься на хрупкую спину. И вот наконец показалось то, за чем он приблизился - рука покойника твёрдо сжимала сапёрную лопатку, по которой крупными каплями стекала кровь Германа.

Док уже имел возможность убедиться в том, что сей инструмент также является довольно грозным оружием ближнего боя, а посему предпочёл захватить его с собой - так, на всякий случай. Ещё вернуться за верным чемоданчиком, и можно выбираться из полевого госпиталя. Что бы ни было причиной этой волны безумия, Фауст был уверен, что снаружи творится ахинея под стать произошедшему в лазарете. И в первую очередь он предпочёл бы воссоединиться с Диоскурами. С ними же всё в порядке? Наверняка. Он ведь приказал им беречь себя. А кукла не имеет права игнорировать приказы оператора.

Никого из врачей так не беспокоит учащенный пульс пациента как патологоанатома

Твёрдая ладонь Германа, вооружившись пинцетом, нависла над рукой какого-то рыжего парнишки. Пулевое ранение. Неглубокое, трата обезболивающего будет непозволительным расточительством.
- Влейте ему в пасть 27%-го. - Свободная ладонь медика, занятая смоченным спиртом куском бинта, вытирала площадь вокруг раны. - Или лучше шнапса. - Отложив кусок бинта, взял некое подобие спринцовки. Приоткрыв пинцетом краешки раны, принялся осушать её от натекающей крови. По указанию хирурга, Сестра приблизила к губам пациента рюмку спиртного, тотчас осушенную. Пускай расслабится.

Окунув палец в медицинский спирт, Герман ввёл его в полость раны, всё ещё продолжая её осушение. Нащупать пулю удалось быстро - благо, выстрел не повредил крупных кровеносных сосудов, и кровотечение оказалось менее обильным, чем рассчитывал Фауст. А паренёк-то в рубашке родился.
- Сестра, пинцет. - Молвил, ещё более рассовывая края раны и присматриваясь, как бы поудобнее вытащить застрявший в руке кусок металла. Повернулся, дабы принять заказ, да сошёлся взглядом с накрашенной санитаркой, которая и протягивала ему инструмент. Выстроив недовольную мину, вернулся к пациенту. Пока один пинцет не давал краям раны сойтись, второй медленно вошёл в полость, пытаясь зацепить пулю. Хвать. - Опа. Давай-ка вылезай, родимая. - Комментировал процесс Герман непроизвольно, будто действительно обращаясь к искорёженному куску железа.

- Эть! Вот она, красавица! - С триумфальным лицом костоправ вытащил окровавленную пулю из раны, продемонстрировав её пареньку. На лице обоих заиграла то ли нервная, то ли облегчённая улыбка. - Не дёргался, молодец. Уважаю. - Положил пулю в лежащую неподалёку ёмкость. - До лейтенанта дослужишься, зуб даю. - Потом повернул голову к Сёстрам. - Этому рану прочистить и промыть. Следующий!

Как только на стол водрузили щетинистого мужлана с татуированной шеей, Герман лишь шумно втянул воздух, недовольно покачав головой.
- Ой, как всё запущено! - Облачённые в перчатки ладони нависли над ногой, едва касаясь кончиками пальцев. И слепому понятно было, что лечить тут больше нечего. И тут послышался гул - громкий, утробный, будто неподалёку от палатки разом упало больше полусотни коров. - Ну вот только этого не хватало. - Проговорил про себя, но так громко, что наверняка услышали бы и Сёстры, и мужлан. Вот только Фаусту было не до гула. Осмотрев ногу, он таки понял, что клиенту поможет только ампутационный нож, которого в полевом наборе Германа, увы, не имелось. Может, у коллеги из мертвецкой попросить?

Всё тело вдруг будто полностью налилось свинцом, и последний взгляд доктора, перед тем, как растаять во мгле беспамятства, бросился на солдафона. "А ногу пришлось бы ампутировать..."

Очнулся седой хирург в огромном зале борделя, в окружении множества прекрасных куртизанок. Перед ним на полу расстелилось полотно с множеством яств, а в воздухе витал приятный солоноватый запах.
- Доктор, вам стоит расслабиться. - Девушки смотрели на него, ехидно хихикая, а одна, приподняв длинную юбку, приблизилась вплотную, сперва захватив губы мужчины поцелуем, а затем плеснув в лицо густым красным вином.

Вновь очнувшись, Герман нашёл себя лежащим на полу в красной жидкости. Привкус железа помог окончательно вынести вердикт насчёт того, что она является определённо не красным вином. По визуальным и осязательным ощущениям удалось определить, что жидкость является свежей, и, что немаловажно, её источником является не сам врач. Более детальное изучение помещения привело к выводу: всё перееблось. Бывшие пациенты находились в очень несобранном и смешанном состоянии, коллега по цеху вовсю занимался практикой вивисекции, а Сёстры были настолько поражены его талантом, что, видимо, решили внести и свою лепту в его глубокий научный труд.

Взгляд опустился к клиенту без пяти минут шизоида. По ярко-рыжему цвету волос Фауст определил того самого парнишку с пулевым ранением руки. Нда, до лейтенанта ему уже не дослужиться...
- Ах ты курва... - Едва слышно прошипел хирург, но, видимо, достаточно слышно, чтобы его заметил горе-напарник.
- Коллега! Как я рад, что вы пришли в себя! Я всегда мечтал узнать - чем мозг врача отличается от подобного же органа солдата? Не хотите принять участие в эксперименте?
С трудом приложив ладонь к истекающему кровью носу, Фауст ответил вивисектору, оживлённо жестикулируя свободной рукой:
- Разумеется! Только погодите.. - Указал пальцем на сапёрную лопатку. - Вы серьёзно думаете провести успешную трепанацию с помощью такого грубого инструмента? - Попытался подняться, дотягиваясь до чемоданчика с инструментарием. - Погодите, погодите! Я одолжу вам скальпель. - Пока одна рука рылась в наборе, пытаясь нащупать среди ланцетов и иголок заветное лезвие, хоть отдалённо походившее на оружие ближнего боя, вторая, отольнув от носа, судорожно потянулась к внутреннему нагрудному карману пиджака, где лежал револьвер.

Разумеется, становиться объектом аутопсии Герман не желал. Организм верещал о поездке в царство грёз, а кровь под ногами так и манила в свои тёплые объятия. Нет. Он не может умереть здесь. Если его вскроет какой-то сбрендивший дегенерат, то никто не сможет показать миру труды отца. Если его вскроет какой-то сбрендивший дегенерат, то уникальное знание растает в прахе истории.

Оружие его оппонента было массивным и тяжёлым - один точный удар по голове мог стоить Фаусту жизни. А нынешнее состояние организма не могло позволить грамотно уклониться от этого самого удара. Блокировать шанцевый инструмент скальпелем сродни сражению с танком, имея в своём распоряжении один лишь пистолет. Так что в любом случае оставалось стрелять.

Вы должны учиться чёрствости! Это входит в обязанности врача! Жалеть потихоньку. Так, чтобы другим не было заметно!

Костоправ, всё также сгорбившись, следовал за Гюнкеном, изредка обращая своё внимание на всё происходящее вокруг. Видимо, так и происходили будние дни военных: вечный, будто застывший в пространстве шум боя, постоянная возня с провизией и боеприпасами, проверка экипировки на функционал. Глядя на занятую толпу солдатов, седой хирург тяжело вздохнул. Уже заранее было понятно, что великое множество из тех, кто сейчас снуёт у него перед глазами, не доживут и до середины марта. Сейчас Фаусту нет до них абсолютно никакого дела - если зазубренные когти естественного отбора хватят какого-то левого парнишку, десяток таких парнишек или хоть сотню, значит, такова была их судьба - умереть, чтобы дать дорогу сильным. Кажется, это понимали и сами солдаты - иначе как понять то, что перед бойней они запаслись не только патронами, но и гробами? Но если кто-то из них попадёт на стол к Герману, он сделает всё, что в его силах, чтобы не дать ему отправиться на тот свет. В этом и заключается работа докторов - бросать вызов природе и её законам.

Интерьер офицерского убежища по понятиям Германа оказался неожиданно приличным. По своему обыкновению Фауст считал, что в подобных условиях жертвовать функционалом ради эстетической приятности солдаты не будут, но даже тут нашлось место для обычных приятных житейских мелочей.

А вот кофе оказался вполне под стать хозяину сего помещения - противный и горький, но, слава богу, без содержания жира. На вкус напиток был ужасен, но приводил организм в чувства довольно хорошо, не в пример продукту столичных кафетериев. Несмотря на ранг лейтенанта, Стенниц не вызывал у Германа даже малейшего чувства уважения. Неприязнь к полным людям зародилась у него на профессиональном уровне - нелегко вскрывать тушу, которая почти наполовину состоит из сплошной жировой прослойки. То тут дело было в другом - такие язвительные и скользкие типы с плоским юмором не вызывали у Фауста ничего, кроме жгучего отвращения. Но ради гранта можно было и потерпеть...

Видимо, Диоскурам предстояла стандартная миротворческая миссия - обогреть, накормить и по возможности защитить. Не маленькие, без оператора справятся. Его присутствие будет являться необходимым лишь в случае полного исчерпания магического запаса кукол, что лично самому Герману виделось маловероятным.
- Я.. - Уж начал было, но тут же его прервала вмешавшаяся в ход событий Сестра. Оперативные они, однако. - Имеется. - Выпрямился, поправил воротник. Затем глянул на Александра и Августа, вступившего в конфронтацию с Дженсом, которого хирург уже на подсознательном уровне начал называть "боровом". На лице выстроилась унылая гримаса. Ничего. Они за словом в карман не полезут - тем более, военные над миротворцами Красного Креста не имеют особого авторитета.

Поток маны уже рефлекторно выбрался из его тела, равномерно распределяясь между обоими "братьями". Вдобавок к всё ещё не размятым после долгой поездки членам, по всему телу Фауста прошлось нарастающее чувство лёгкой усталости, начиная с кончиков пальцев и заканчивая мышцами лица. Чувство, для обыкновенных людей постылое, но для костоправа привычное и даже немного приятное. Вновь сгорбившись, хирург направился к выходу из блиндажа, по пути негромко молвив в адрес Августа и Александра:
- Берегите себя. Это приказ.

Ведомый белокурой Сестрой, доктор добрался до лазарета по запутанным лабиринтам военного лагеря. Главным отличием этого участка от остальной территории ставки солдат были стоны раненых, доносящиеся на несколько метров за границы лазарета. Руки зачесались, а чемоданчик с инструментами, будто смекая, к чему идёт дело, издал щёлкающий звук. Пора.

Не сказать, что снятая с трупа броня не устраивала экс-магната. По своим характеристикам облачение Крысолова было довольно близко к обмундированию наёмников "Меллиферы", которых в народе прозвали пасечниками. Состоящие из нескольких скреплённых металлических пластин наплечники и наколенники надёжно скрепляли отдельные части комплекта брони в одну конструкцию, при этом плотно прилегая к телу и не особо влияя на мобильность носителя. Таким образом, основная функция доспехов - собственно, защита владельца - никак не мешала эффективному передвижению. Умно, умно. Вот бы узнать, что за кузнец работает на Зло Беспощадное И Бессмысленное.

Тем не менее, все плюсы защитного комплекта с лихвой перекрывались жутко не комфортным ощущением, возникающим от ношения оного. Возможно, для всяких пасечников и крысоловов сие обмундирование было столь обыкновенным, сколь рубашки и фраки для нашего экс-магната, но чёрт побери, это же непривычно! Ноги, облачённые в металлические "сапоги", едва ощущали контакт с твёрдой землёй, прилегающий к голой руке металл не вызывал никаких положительных чувств, не говоря уж о не комфортном ощущении от воздушного пространства между нагрудником и остатками рубашки. А что будет, если у него пятка резко зачешется, а?

Тем не менее, смирившись с неизбежной участью, сравнимой лишь с танталовыми муками, и убедившись, что пустое чрево напарника не грозит помешать успеху возможных боевых столкновений, юноша наконец выбрался на белый свет.

Когда компания наткнулась на красноглазую охотницу (которую сам Левис не имел честь заметить сразу), самой первой мыслью было уже рефлекторное "Раскалить, подобраться, зарезать", хоть во втором пункте сего гениального плана ввиду совсем не приспособленного к скрытному перемещению облачения экс-магната был небольшой прокол. Определённо хорошей новостью, полученной от пузыреголового Люцифера вследствие вопроса по типу "Что это за демонюга и с чем его едят", стало то, что клыкастая демоница оказалась вовсе не очередным офицером Легиона, а коллегой по цеху. Как говорится, возле дёгтя и мёд дёгтем отдаёт.

Демоница, однако, имела проблемы с фантазмами похлеще, чем у Каннинга с лёгкого словца раненого мага. И если бы некая Джу-Джу была видима не только для охотницы, но и Полезнуса, то парень наверняка счёл бы Цитру сумасшедшей. Для уверенности провёл ладонью по месту в воздухе, где предположительно находилась Отнимательница Копыт. Какая всё-таки нынче необычная компания спасителей мира!

Однако удивляться ироничности ситуации было соображением далеко не первоочерёдной важности. В скором времени бригада по освобождению человеческих самок добралась до довольно приличного на вид вражеского стана, более напоминавшего военную ставку, нежели обыкновенный бандитский лагерь. Идти в лобовую атаку при наличии базовых укреплений и дозорных с огнестрелами, не говоря уж о присутствии, собственно, обитальцев лагеря, было бы чистой воды самоубийством. Получение премии Дарвина в планы Левиса не входило, посему предполагалось скрытно проникнуть в лагерь и... и?

Что дальше? Незаметно выбраться из наполненного солдатами Легиона стана предполагалось задачей сверхвысокой сложности, если и вовсе неосуществимой. На протяжении секунд десяти всматриваясь в сторону вражеского лагеря, повернулся к собратьям по несчастью - по крайней мере, видимой их части.
- Во всяком случае, перед вылазкой нам нужно добыть как можно больше информации о том, что может ждать нас впереди. Предупреждён - значит вооружён. - Присел на корточки, нарисовал на земле их компанию. - Леди Цитра, может ли ваша подруга, - Тыкнул на нечёткое изображение человечка. - разведать обстановку? - Парень опирался на то, что "призрак" как существо бестелесное и невидимое никем, кроме дикарки и Беса, идеально послужит в качестве шпиона. - И да, господин Полезнус, смею предположить, что в лагере присутствует кто-то из офицеров Легиона?

Чего не лечат лекарства, излечивает железо; чего не врачует железо, исцеляет огонь; чего не исцеляет огонь, то следует считать неизлечимым

Говоря научным языком, война есть конфликт между политическими образованиями, происходящий на почве различных претензий, в форме вооружённого противоборства. Ха. Людям только повод найди, и они сразу начнут грызть друг другу глотки. И, что самое интересное, повод найдётся в любом случае. Всё, что имеет ценность, рано или поздно станет причиной войны - такова губительная природа человеческого существа. Наши лица развились для того, чтобы выдерживать удары, в то время, как наши руки развились для того, чтобы эти самые удары наносить.

Вот он - естественный отбор в действии, во всей его красоте! Слабые умирают, сильные выживают и оставляют потомство. Слабых разносят ветра истории, сильные же сами меняют эти ветра. Ха! Какая же всё-таки чудесная штука - война! Идеальный аппарат для сжигания слабых и отсеивания сильных. Нет, это не конфликт интересов. Это чёртова скотобойня, чей смысл - не умереть за Родину, а заставить врага умереть за свою. Какая же всё-таки интересная штука - война...

Герман медленно вышел из машины, окидывая местность безразличным взглядом. В одной его руке покоился чемоданчик с хирургическими принадлежностями, а вторая пока скрывалась в кармане брюк. После длительной поездки затёкшие мышцы молили о разминке, а пальцы так и просились выдавить приятный хрустящий звук. Но Фауст подавил это желание и, немного сгорбившись, сделал пару шагов. Как же всё-таки приятно почувствовать под ногами твёрдую землю - не колышущуюся, не трясущуюся и не подпрыгивающую каждых секунд десять из-за чёртовых кочек.

Работа в тылу слишком уж напоминала больничную обыденность. Того зашей, этого подлатай, сему отрежь.. Хотя, признаться, в этом тоже была какая-то доля интереса. Дневник пополнился несколькими новыми записями - мелкие случаи вроде пули в ключице или вскрытой голени даже не стоили внимания хирурга, но была парочка довольно интересных и местами забавных случаев. Обгоревший до хрустящей корочки эпидермис или насквозь простреленное точно по центру зрачка глазное яблоко - такого в гражданских клиниках уж точно не увидишь!

При виде восторженной толпы солдатов седая бровь костоправа поднялась на пару миллиметров выше. Пушечное мясо. Вон того, скорее всего, изрешетит пулями. Слишком гордый вид для эффектной смерти. Этого, крайнего справа, наверняка разнесёт взрывом. А у второго слева глазки-то бегают. Расторопный парнишка, от пули увернётся, на снаряд не нарвётся - штыком порежут, зуб даю. У человека, как говорится, вариантов быть мёртвым гораздо больше, чем вариантов быть живым.

Пиджак потрепало лёгким ветерком. Будто следуя его направлению, Герман повернул взгляд к своим "подопечным", будто без слов говоря "Просыпаемся, народ!", а затем начал выискивать среди пехоты хоть кого-нибудь, похожего на главного. Раз уж их направили на передовую, придётся вести себя соответственно. Штаб обещал весьма объёмную субсидию за успешное выполнение миссии, так что стимул присутствовал, причём довольно нехилый.

Пока напарница занималась образными перевоплощениями и колдовала над стилем, Жажда вовсю занимался настройкой аппаратуры. Нужно было убедиться, что передатчик подключён именно к нему, а не к какому-то левому соседскому телефону, хозяин которого случайно забыл вырубить блютуз, что показатель громкости наушника находится на допустимом для скрытного пользования уровне и что камера работать будет как положено и не вырубится в самом разгаре действа. Такое устройство следовало беречь, как зеницу ока, причём, как в переносном, так и в прямом смысле этого слова.

Новый образ Далилы улыбчивого демона не особо впечатлил. Возможно, на девчушек подобной внешности чаще всего западают именно богатенькие папочки и собственники крупных компаний, а не зануды, привыкшие копаться в цифровом пространстве, а возможно, что Жажде просто больше нравились брюнетки. Во всяком случае, приготовления были завершены и оставалось только вернуться в свой цивилизованный облик и скрыться в новом убежище. Игра началась.

По прибытию на место всевидящее око Жажды в виде закреплённой в укромном уголке клатча камеры сразу же зафиксировало окружение. Показуха во всём своём блестящем величии. Как это обычно и бывает во всяких светских телешоу, сие мероприятие происходило в до тошноты шикарном пентхаусе, один квадратный метр площади которого стоил больше, чем постройка скромного загородного домика.

Ещё большее отвращение демона заслужили лицемерные денежные мешки, снующие тут и там. Своими повадками (а некоторые ещё и внешностью) они напоминали ему разнообразных представителей животного мира. Вон тот бледный выскочка в чёрном, как смоль, смокинге, подозрительно оглядывающийся по сторонам, прямо-таки напрашивался на сравнение с барсуком. Дама лет сорока с убийственной дозой макияжа на лице и, словно вишенкой посреди этого торта-полуфабриката, выпирающей у подбородка бородавкой, уж чересчур напоминала цифровому демону мерзкую жабу. А вот тучный щетинистый пожилой мужчина, активно старающийся отправить в своё бездонное брюхо, в котором будто открылся портал в Пустоту, содержимое позолоченного блюда, явно смахивал на дикого вепря.

Подавляя всё нарастающее желание вырваться из цифровой комнаты, принять свой истинный облик и выпить всех этих "представителей высшего общества", карикатурное поведение которых доходило до комедиантского уровня, Жажда принялся выискивать со всей этой толпы единственного и неповторимого спасителя детских домов и скромного барина вольных айтишников. В ухе Лил послышался знакомый цифровой голос - не тихий и не громкий, за его речью вполне можно было расслышать происходящий вокруг шум.
- Проверка связи.

"К-какого длинного!?"

Сердце бешено колотилось, отголоски стука больно отзывались в груди. Обретя форму правильного круга, глаза Левиса смотрели прямо на Крысолова, жадно впиваясь полным злобы и ярости взглядом. И его не интересовала ни угрожающая улыбка, принадлежащая явно не представителю вида Хомо Сапиенс, ни неестественно-серая кожа, будто покрытая слоем свежего пепла. Как! Он! Посмел!?

Самооценка Каннинга, кропотливо сооружаемая в течение долгих лет и шлифуемая донельзя, в считанные секунды была просто-напросто разбита в клочья, истоптана и смешана с грязью. Что этот... этот отброс себе позволяет!? Как он может так унизить меня!? Как он может победоносно и гордо стоять и смотреть на меня, будто на беспомощного щенка!? И брови. Не потребовалось даже проверочного касания, чтобы определить, что они полностью выгорели. После осознания этого факта пальцы Левиса затряслись, а лицо перекосила гримаса гнева и отчаяния. Правый глаз нервно дёрнулся, а нижняя челюсть бешено защёлкала зубами о верхнюю. Казалось, что лицо парня, представляющее собой один сплошной лёгкий ожог, покраснело на порядок больше.

- Перестань нюни пускать, мелкий подлец! - Отец подошёл к углу у камина и взял доселе мирно лежащую там плеть. Пара телохранителей, прежде стоявших у дверного проёма, судя по всему, смекнули, к чему идёт дело, и резко схватили мальца за руки, повернув спиной к Джеремии. - Реветь это привилегия простолюдинов! - Щёлк! - Реветь это привилегия грязи! - Щёлк! - Реветь это привилегия дерьма! - Щёлк! - Дерьмо рождается, чтобы реветь, и живёт, чтобы реветь! - Беспорядочные отголоски кнута смешались с криками боли, злобным пыхтением Шиллера и мирным потрескиванием веток в камине. Финальным аккордом сей какофонии стал размашистый удар, после которого дорогой мраморный пол озарился мелкими каплями крови. - Уведите его! - Громко дыша сквозь зубы, отец бросил плеть на пол. - Приложите лёд и накачайте его синью. Ещё не хватало, чтобы учителя обо всём прознали. Слухи поползут...

Каким бы мерзавцем ни был отец, его урок всплыл в памяти Левиса в нужный момент. Реветь это привилегия дерьма, чёрт возьми! Возьми себя в руки, щенок!

Одна-единственная слезинка с трудом выкатилась из левого глаза Левиса, проползла по щеке и грохнулась о пол канализационного тоннеля. Из-за полного отсутствия волосяного покрова над глазами зрелище это смотрелось довольно неестественно и жалко. Через силу сцепив зубы, юноша утихомирил скрежещущую челюсть и крепко сжал во вспотевшей дрожащей ладони Легендарный Паровой Нож. Зрачки сузились. Это лыбящееся отребье только что подписало себе смертный приговор.

Взор начал бегать по Хозяину Крыс с неимоверной быстротой, будто по крупице собирая мельчайшие детали. Про пистолет уже можно было забыть, оставалось идти в ближний бой. Но куда резать? В торс? Так сразу же нарвёшься на лезвие клинка или кинжала. По рукам? В попытке лишить противника одного оружия был существенный риск налететь на другое. Может, по ногам?
- Открой ротик.

Так и не успев сообразить хоть приблизительный план атаки, парень услышал слова Турзи и повернул лицо к натягивающему метательный жгут своего оружия гоблину. Учитывая, что Легендарные Артефакты являются вполне стандартными предметами с совсем нестандартными свойствами, Левис нашёл разумным подчиниться совету напарника и как можно шире открыть рот, не совсем соображая, с какой целью. Предоставив возможность атаки напарнику, парень начал раскалять Паровой Нож. Взгляд бегло пробежался по стенкам канализации, и юноша вспомнил роскошный зал Восковой резиденции, где он окончил свой жизненный путь. Нет уж! Он не умрёт во второй раз! А если и умрёт, то уж точно не в этой вонючей дыре!

"Он улетел, но обещал вернуться"

Похоже, несмотря на все свои проколы и неточности, которые демон старался оперативно исправлять, встреча закончилась довольно благополучно. Конечно, определять степень человеческой "влюблённости" он пока не научился, но, судя по тому, что Харви оставил Лил... то есть, Лене, намёк на возможное продолжение "сотрудничества", всё шло согласно умыслу команды разлучников. Как говорится, Just. As. Planned.

Внезапное появление Милтона оказалось довольно... внезапным. Паранойя Жажды совершила ещё один левел-ап, и теперь он всерьёз опасался за своё личное пространство. А вдруг начальник ещё и мысли чужие читать умеет? Тьху-тьху-тьху. "Бальзам на сердце"? То ли Джон мастерски умел скрывать сарказм, то ли в его представлении они действительно выполнили всю работу на "чистяк" - демон так и не определился. Как бы то ни было, стоит признать, что с выбором имиджа у начальника всё было в абсолютном порядке. Надо будет себе когда-нибудь такую же шляпу прикупить, и-ха!

Стоило подумать и о том, что Милтон может предложить своим подчинённым в качестве награды за столь усердную работу. С материальным состоянием у него, судя по двум лямам на карманные расходы, всё было более чем в порядке. Но это ведь не единственное возможное вознаграждение? Надо будет поразмышлять по этому поводу.

Корпус озарил прохладный, приятный ветерок. Ух. На секунду даже захотелось выбраться из уютной цифровой комнатушки и размять несуществующие в жижеобразном теле суставы. После вопроса напарницы демон немного задумался. При своей земной жизни абсолютное большинство подобных покупок он делал исключительно через Интернет, и этот вопрос ввёл его в лёгкий ступор. Впрочем, Жажде хватило нескольких секунд, чтобы одуматься, и на экране по одной начали появляться буквы:
- Сейчас посмотрю по картам.

Текстовое окошко сменилось Google-картой, усеянной метками разнообразных магазинов. По одному значки начали пропадать - Жажда "отсеивал" ненужные ларьки, бутики и магазинчики продуктового характера, сужая круг поиска до электронных магазинов, акцентируя внимание на коммуникационных технологиях, и в результате на экране осталось лишь несколько меток.
- Bitte, gnädige Frau. С деньгами, судя по "чаевым", у нас проблем нет?

Выслушав план, Левис понятливо кивнул.
- Оки-доки, босс. - Худощавая фигура, шаркая ботинками, направилась к открытому канализационному люку. Вскоре из-под земли торчали лишь голова с белёсыми волосами, не такие уж и широкие плечи и длинные тонкие руки. Юноша развернулся к Кусю и показал ему большой палец. - Турзя умный! - А затем начал спускаться в королевство тяжёлого духа.

Процесс спуска проходил довольно медленно. Покрытая шрамами, напоминающими вырезанные на коже оккультные символы, ладонь парня осторожно хваталась за ступени, пока вторая рука держала "ведро" с Легендарным Паровым Ножом на крышке, а ноги отчаянно пытались нащупать под собой следующую ступень. Пальцы врезались в что-то липкое и влажное. Каннинг едва сдержал подошедший к горлу комок, когда осознал, что буквально вляпался в чьё-то дерьмо. Стиснув зубы, Левис с отвращением попытался оттереть ладонь о ступень. Бррр!!!!

После того, как его ноги наконец коснулись твёрдого пола, парень подождал, пока его глаза привыкнут к темноте и, естественно, начал дышать ртом, дабы избежать ужасного зловония, являющегося неизменным атрибутом канализационных тоннелей. Оставалось только ждать, пока большой мыш свалится в канализацию и надеяться, что план Куся не даст сбой.

Выйдя наружу, юноша был... слегка ошарашен. Каковой бы ни была цивилизация, основавшая этот город, её архитектурный стиль явно заслуживал внимания лофреонских инженеров. Множество арок и колонн разнообразного масштаба, причудливая, но всё же приятная взгляду геометрия, и, что более всего поразило взгляд юноши - в глаза сразу бросалась блестящая желтизна, составляющая основную цветовую гамму города. Полагать, что всё это было сооружено из золота, было бы немного наивно. И не столько из-за редкости этого благородного металла, сколько из-за его физических свойств, которые делали задачу создания долговечных инструментов, оружия и уж тем более сооружений из него практически нереальной - чистейшее золото и изделия из него можно буквально гнуть руками. Хотя не факт, что жители сего прекрасного места не могли изобрести сплав, сохраняющий эстетические свойства золота и являющийся довольно стойким, или же был использован какой-то другой материал, напоминающий золото лишь по внешнему виду и неизвестный Левису. Парень опустил взгляд на поблескивающий нож. Хм.

Жаль лишь было, что столь чудное место являлось целью вторжения орд Зла, Беспощадного И Бессмысленного. В воздухе витал отчётливый запах гари, а вдалеке слышался шум, причиной которому явно были беснующиеся захватчики. Парню оставалось довериться своему проводнику и двигаться в сторону портовых переулков, держа ухо востро и надеясь не попасться на глаза бушующим завоевателям.

Когда палец Полезнуса направился куда-то в сторону обломков, Левис даже не сразу заметил низкую хрупкую фигуру, которая и была объектом внимания проводника. В груди парня смешалось сразу два чувства: жуткое разочарование и столь же жуткий интерес. Если Бесы действительно полагают, что спасение мира стоит доверить маленькому ребёнку, то экс-магнат спешил их разубедить. Но стоило ему подойти ближе, как вскрылось, что маленькое тельце принадлежит отнюдь не человеческому детёнышу.

В родном мире Левиса не существовало каких-либо других рас кроме человеческой. Однако это совершенно не мешало людям создавать их в своей голове и вкладывать их образы в литературу - таким образом родились циклы "Властелин кольцов", "Хроники Дарнии" и множество других замечательных произведений. В некоторых особо необразованных регионах люди даже верили в существование сверхъестественных существ вроде злобных гремлинов, мудрых леших и добродушных домовых. Но все эти существа жили лишь в воображении людей, - и вот перед ним стоит представитель нечеловеческого народца!

"Чёрт побери, какой же он миииилый!!!"

Левис ускорил шаг в сторону Неопознанного Миловидного Объекта, в знак добрых намерений опустив Легендарный Паровой Нож лезвием к земле. Судя по всему, то ли гремлин, то ли домовой уже заметил его и что-то лепетал вполне по-человечьи, правда, в своей добродушной манере. Подобравшись максимально близко, юноша присел на корточки и обратился к первому, и стоит надеяться, не последнему встреченному герою.
- Турзя Мохнатый Кусь, значит? Меня Левис звать. - Затем перевёл взгляд на нечто, что новоиспеченный знакомый называл Прелестью. - Прелесть? Красивая. У меня тоже есть. - Тыкнул пальцем на Нож, тут же положив его на крышку ведёрка, чтобы не пугать собеседника. - Эй, я тебе ничего не сделаю. Честное джентльменское! - А затем вернулся к заданному Турзей вопросу. - Умер? - Лицо парня слегка нахмурилось. Под "духами" Кусь, видимо, имел в виду Систему и Бесов. - Да, да, да. Всё-всё так и было. Постой. "Тоже"? А с тобой что случилось, бедняжка?

"А начальник-то наш не промах"

Не сказать, что появившийся буквально словно гром среди ясного неба голос Милтона напугал Жажду. Просто это было как-то... резко и неожиданно. Смартфон будто рефлекторно вырубился с сопутствующей вибрацией, и в этом состоянии Жажда пробыл до самого конца их небольшой поездки. Признаться, ещё когда его только-только закинуло в пару с Лил, он подумывал снять все деньги с карточки и валить к чёртовой бабушке, но в ходе ситуации мало-помалу отказался от этой идеи. То ли его заинтересовал исход поручения, то ли причиной сему послужили другие.. факторы. Но теперь он окончательно убедился, что за эту затею браться определённо не стоило. По натуре Жажда не параноик, но в его оцифрованную голову пришла мысль, что начальник следил и продолжает следить за каждым их словом и движением. От подобных размышлений... мурашки по корпусу.

Хоть демон и не видел ничего из происходящего вокруг, но он прекрасно всё слышал. Он понял, что они добрались до пункта назначения. Волновался ли он? Естественно. С этого момента начинался кромешный кирдык, который сам Жажда не имел чести лицезреть. Динамик на ноль. Вибрация отключена. Сенсорная панель отошла под управление внешних факторов. Он - самый обыкновенный телефон. В адрес Лил ушла лишь короткая вибрация, будто говорящая: "Удачи!", а затем демону оставалось лишь наблюдать... точнее, вслушиваться в происходящее и держать цифровые кулаки за напарницу.

Мягкое офисное кресло под корпусом сменилось стеклянным гостиничным столиком. Похоже, придётся привыкнуть к подобному способу перемещения. Изначально он планировал взяться за охоту на бывших коллег по цеху, но подобный поворот событий его вполне удовлетворил.

Возвращаться в демонический облик Жажда пока побоялся, учитывая прошлую реакцию своей напарницы на трепещущую жижеобразную массу, которая представляет его физическую оболочку. Око бота внимательно прошлось по всей комнате. Ага. Ноутбук. Полазив по своим настройкам, демон подключился к Wi-Fi и скатал всю нужную информацию с устройства, пройдясь проницательным цифровым взором по предоставленным данным. Впрочем, его интересовал не сколько сам бизнесмен, столько его милая жёнушка.

Око Thirsty засветилось ещё ярче и перевело свой взгляд на кредитную карту прямо посреди стола. Деньги это определённо хорошо, но Жажда не имел понятия, на что он мог их потратить в его нынешнем положении. Хотя, если уж так подумать, установить на смартфон новый софт было бы довольно неплохо. Конечно, программы для видеомонтажа, аудио- и графические редакторы вряд ли помогли бы делу, но в качестве инструмента личного пользования... Хотя постойте, почему вряд ли помогли бы?

В голове демона уже зарождался будущий план действий. Он избрал своей целью Маргаррет, предоставив своей коллеге возможность заняться обольщением самого мецената. Это же профессиональная сфера суккубов? По крайней мере, исходя из того, что Жажда читал о демонических созданиях ещё при своей человеческой жизни.

Сразу выпаливать все деловые мысли вслух он счёл нетактичным, предоставив напарнице осмотреться вокруг и привыкнуть к положению дел. К слову.. он ведь даже не знает её имени?
Выдержав короткую паузу, которая обычному человеку потребовалась бы, чтобы прокашляться и привести голосовые связки в порядок, бот заговорил:
- За всё это время мне даже не выпала возможность представиться. Прошу прощения. Меня зовут Жажда. - Своё прошлое имя демон старался забыть, как и всё, что его связывало с человеческой жизнью. После перевоплощения он именовал себя исключительно так, как его отметила Преисподняя. - Надеюсь, мы сработаемся.