Голосование за ходы

Славка, шатаясь от автобусной качки и цепляясь за поручень, чтобы не упасть, побрёл по проходу к водителю. Кондукторов тут не полагалось, и обилечиваться надо было самостоятельно.

- До города, ученический, - сказал школьник, протягивая деньги.

Был бы автобус полный - можно было бы схитрить и не платить: авось про тебя забудут. Но в полупустом салоне таких шансов не было, зато можно было запросто нарваться на угрозу вылететь из автобуса на следующей же остановке.

Дорого стоила им эта попытка. Ничего, у Робинзона тоже не с первого раза получилось. Тем ценнее стало то, что у них еще оставалось.

Ткаченко нужна зажигалка. Хорошо. Он просит ее у других. Плохо. Плохо это тем, что полезных вещей у них - раз-два и обчелся. Славка твердо решил попробовать добыть компьютер Дани, а для этого ему нужен был источник света. Либо зажигалка, либо...

- Толя, я тебя категорически приветствую... Во-первых, напомни ключевое слово. Во-вторых, давай не будем складывать все яйца в одни трусы - если что-то нужно тебе, ты отдаешь что-то свое взамен. Если кто-то из нас, - Славка обвел глазами их троицу, - все-таки пропадет - он не заберет у остальных все нужное. Если у тебя есть фонарик - положи его на землю и отойди. Я поищу в карманах зажигалку.

Не до шуток уже было парню, ой, не до шуток...

Славка еще раз собирался прокричать свой призыв - и внезапно воздух вокруг стал словно пропитан ядом: легкие отказывались вдыхать едкую смесь, глаза нестерпимо жгло, и даже кожу в носу и на губах начало щипать. Парень зашелся в кашле, часто-часто моргая, чтобы смыть слезами эту дрянь. Его здоровая рука инстинктивно отпустила Нюру и стала тереть глаза, а тело, потерявшее опору, качнулось и стало падать туда, куда только что тянуло девушку. Славка полуинтуитивно сделал еще десяток шагов примерно в эту же сторону, чтобы выйти из этого поганого воздуха и заодно отойти подальше от ребят - выдавать их своим кашлем совсем не хотелось. Все равно он сейчас им не поможет, а воевать они, похоже, могут и без него.

Он не имел представления о том, куда там идет эта отрава в воздухе - вниз или вверх. По идее, должна идти вниз, поэтому он старался удержаться на ногах и не упасть.

К этому моменту он уже смог более-менее соображать и старался сдерживать кашель или кашлять потише. Худо-бедно продрав глаза, он стал с оторопелым видом озираться вокруг и вверх. Славка не особо рассчитывал увидеть что-нибудь в тумане, но надеялся разглядеть хотя бы звезды над головой. Он помнил, как в детстве его в санках везли из бани, завернутого в плед, а он лежал лицом верх и глядел на медленно плывущие над головой звезды. Теперь ему почему-то вспомнился этот эпизод и он замер на месте - по ночному небу можно хотя бы определить, в каком направлении он только что шел, и неважно, юг это, север или какие там есть еще румбы. Потом можно просто повернуться на сто восемьдесят и попробовать более-менее точно идти обратно, к тропе.

Но прежде чем глядеть на звезды, Давыдов убедится в том, что рядом с ним никого и ничего подозрительного нет. А повернувшись к тропе, парень еще собирался выждать несколько минут, чтобы опять не пересечься с тем, во что превратился Ваня.

Пароль был назван неверно. Славка уже обдумывал способ отправить Ваню обратно в дом, пусть и одного, как произошло неожиданное и действительно страшное. Из тумана выскочил Толя с ножом в руке и набросился на Ваню.

Некоторое время Славка оторопело смотрел на происходящее - первый раз у него на глазах натурально убивали человека. Впрочем, человек ли уже это был? И хотя мысленно Славка уже "списал" Ваню сразу же, когда увидел пробегавшее у него по лицу насекомое, но все же еще как-то пытался измыслить хоть какой-нибудь способ вернуть все к обычной жизни... Теперь же вся картина происходящего, еще сохранявшая какую-то хрупкую целостность и осмысленность, разлетелась на куски окончательно.

Всего этого просто не должно было быть

Инстинкт самозащиты заставил мозг работать в неожиданном направлении. Бежать, как того требовал Анатолий, - сейчас, в тумане казалось крайне опасным. Если опасность в Ване - то вот он, виден. Все вместе они как-то смогут ему противостоять. А рассеявшись в этой мгле, они все будут обречены пропасть поодиночке.

Преодолевая оторопь и отвращение, Славка стал продвигаться по краю тропы к Толе - в тумане рядом с туловищем Вани порой мелькали его руки, голова и туловище. Руку гибнущего Вани Давыдов отпустил только тогда, когда Толя стал виден более-менее полностью. Где-то за ним в тумане стояли девчонки...

- Вика! Нюрка! - Славка говорил чуть громче обычного, - Вы где? Давайте сюда!

Он вытянул руку туда, где, по его расчетам, должно быть плечо стоящей Нюры и стал хватать воздух, пытаясь нащупать хоть кого-то.

Увидев статую за распахнутой дверью, Славка даже не очень удивился. А вот внезапно хлопнувшая дверь заставила вздрогнуть, отчего боль от сломанной руки огненной волной прошла по всему телу. Парень отшатнулся от двери подальше, не отрывая от не взгляд. Через несколько мгновений тишины он заговорил:

- Да вот не пенопластовая эта дура... Каменная она.. . была, по крайней мере еще недавно. Сейчас - не знаю. Кстати, мы ее пробовали спецом повалить - и не смогли. Короче, пока на нее смотришь - она не двигается, а когда ее никто видит - она за это время перемещается, сама двери открывает и даже, вон, Ванька за ногу схватила, когда он через окно залазил. Тогда-то мы палец у нее и отбили. Еще там на заднем дворе колодец есть, мы из него чью-то башку в ведре достали, с длинными волосами. Это я так, на случай если надо будет найти кого упокоить, освободить и все такое...

Славка еще некоторое время помолчал, глядя на дверь, о чем-то думая. Пятясь задом, отошел на три шага, потом пошел обратно ко входной двери:
- Вот такие у нас тут дела. .. Будем уходить на улицу - в доме остается эта ходячая херня и еще какая-то крокозябина подкроватная в спальне. Где они окажутся, когда мы вернемся - хэзэ. И еще, кстати, в кухне за столовой тоже какие-то непонятки были: посуда, там, на стенках качается, на полу чего-то...
Предъявить что-то конкретное кухне Слава не мог, но на всякий случай предупреждающе о ней напомнил.

- В общем... после всех этих хождений статуи, после ваших базаров про освобождение духов я уже и не знаю... ну, чисто на всякий случай, конечно, оставим вариант какого-то очень сложного пранка - может, с гипнозом или, там, инфразвуком, я не знаю... Ну, или типа, представьте, что нас поместили в такую большую комнату-квест, что ли. Соверши нужные действия, и тебя выпустят. Но если представить, что это не квест и не пранк, и тут реально всякая нечисть водится: призраки, там, души, монстры - хер знает, вампиры какие-нито... то по ходу ничего, в принципе, для нас не меняется, можно и так это понимать. Задача та же самая - покинуть локацию...

Окинув взглядом ребят, Давыдов предложил:
- Ну чо, попаданцы в дом ужасов? Пройдёмте на выход? Никто ничего в доме не забыл? С Дэном и Иркой лично для меня все понятно, ходить их искать нечего. Предлагаю нам - кто здесь сейчас стоит - идти отсюда, всем вместе, одной толпой. Ванек, с палкой в руке, и я - впереди, девчонки в середине, Толян сзади - так, что ли? Бежать, в случае чего, тоже вместе: один побежал в дом - и все в дом, один вправо - и все вправо, один влево - и все влево. Не минное же тут поле вокруг. Главное - не отрываться от коллектива, поодиночке нас легко загнобить. Дорожка тут одна всего, где-то через пару километров мы должны выйти на грунтовку, по ней надо чапать в деревню до остановки - там уже у Дэна гугл брал, так что сеть появится. А там посмотрим по ситуации. .. Понятно, что нас, по идее, просто так выпустить не должны, но не попробовать - наверное, глупо.

Слава, кстати, заметил, как Толя бережно опекает свою "отмычку", но ничего не сказал.

- Верёвку Ванёк хотел, связаться вместе. Но лучше не надо, по-моему. Если кто-то упадёт, остальные не убегут, и вообще... А вот я бы молоток взял, потому что тут статуи есть мраморные, ходячие, которые, вон, Ванька за ногу схватили, так нам пришлось палец у статуи отбивать... А лучше топор или гвоздодёр. Этими инструментами не только палец отбить, ими до фига чего делать можно: и закрытую дверь открыть, если что, и раму высадить... Если не будет, возьмем чего-нить другое, побольше и пожелезнее, хоть ножницы садовые, какую-нибудь рыхлилку огородную или еще что...
А насчет логики - я пойду наверх даже один, потому что надо, а вы боитесь.
Короче, я пошел. Вань, пошли инструмент зацепим какой-нибудь? Если никто не идёт со мной, то подождите пару сек.

Было страшно, но перед девчонками неудобно, да и деваться некуда. Идти в туман с голыми руками к ЭТОМУ или к статуе не хотелось совсем.

- А статуя наша опять где-то гуляет, - задумчиво пробормотал Славка, глядя в окно. Странно, кто бы мог на этот раз ее двигать? Вроде бы вся тусовка сейчас в доме...

В комнате раздался девчачий визг. Давыдов резко обернулся, ожидая очередного прикола. Но в этот раз все оказалось тупее некуда: эти двое, Данила и Ира, забрались куда-то под кровать и звали их туда. Ага, в эту пыль, грязь и мышиное дерьмо. Кстати, странно, что никто не среагировал на его прикол относительно телефона... Может, это телефон Толи?

- Нет уж, спасибо, лучше вы к нам! - Давыдов попытался изобразить героя "Бриллиантовой руки", но получилось так себе, - Чего там интересного под кроватью вы нашли и как вообще туда поместились? - Славка опустился на коленки перед кроватью, нагнулся и, подняв покрывало, посветил туда фонариком подобранного телефона.

Шорох слушал слова Вьющегося Стебля и кивал головой в знак согласия. Он понимал, что лучше строителя не скажет. Когда пришла его очередь говорить, разведчик произнес:

- Я согласен с Вьющимся Стеблем, от начала и до конца, добавить мне нечего. Но нужно кое-что выяснить. Ясень, я не понимаю ничего в вопросах общения с духами. Дела шаманов для меня темнее самых темных закоулков леса. Но я думаю: быть может, получится найти иной способ обращаться к духам? Если некоторые из народа Талала так плохо стали воспринимать жертвы, то тогда уж лучше остаться совсем без гаданий, чем получить разлад в племени. Быть может, сам Лес поможет тебе в этом – попробуй какое-то время пожить в другом месте во время теплого сезона. Если будет трудно с едой – оставь знак в месте, о котором мы с тобой позже условимся, и я принесу тебе сгату и улокве. Все равно сейчас мы собираем больше, чем можем съесть. А на время холодов вернешься в Древо. Если для этого не хватит одного года, потом можно повторить – еще и еще, пока не получится что-то такое, чем может гордиться шаман. Ну, а если в это время кто-то из племени захочет к тебе прийти за помощью - пусть приходит. А Талала мы объясним, что это не наказание, а способ работы.

Гибель паучьего поселения вызвала целый праздник у корней Талала и в Лучистой Долине. Но разведчик, обходя земли, где жили пауки, не спешил праздновать. Он смотрел везде, и нигде не находил тел шаманок – а это говорило ему о том, что кое-кто мог и выжить. Конечно, вряд ли выжившие захотят снова возвращаться сюда, где они однажды уже чуть не погибли. Но на земле оставалось еще много неизведанных мест… И быть может, к тому моменту, когда элифэ снова столкнутся с этим врагом, не останется в живых никого из Талала, кто видел их раньше. Нужно было записать все, что стало известно об этом враждебном племени. Долгими ночами сезона холодов Шорох в свете очага старательно выводил письмена элифэ обломком кости на больших листьях, специально запасенных для этой цели. Когда работа была закончена, он сложил листья и сшил их друг с другом толстой нитью из нёте. Теперь это нужно было прикрепить к книге Яснорады. Разведчик встал со своей лежанки и пошел к Молодому Ясеню.

Мягкий оранжевый свет угасающего дня еле-еле проникал через небольшую щель у входа в Древо. Ночной Шорох подошел к небольшому углублению, прикрытому пологом грубого плетения. Из-за полога раздавались мерные чавкающие звуки.
- Ясень?
Звуки ненадолго прекратились, потом что-то зачавкало снова.
Разведчик приоткрыл полог.
В свете очага была видна голая спина шамана с резкими угловатыми зелеными рисунками на коже. Локти его ритмично двигались взад вперед, разминая какую-то темную массу на плоском камне. В помещении крепко пахло разными травами, кореньями, грибами и плодами. Не поднимая головы, Молодой Ясень молча взял с камня щепоть разминаемой волокнистой массы, положил его в рот и немного пожевал, отстраненно глядя перед собой. Через несколько мгновений, перестав жевать и не выказав никакой эмоции по поводу отведанного, шаман добавил в свое снадобье несколько потемневших лепестков руре, обтер пальцы о какой-то клок сухой травы и снова взялся за терку.

Шорох осторожно выбрал место у очага и присел:
- Ясень, там на самом деле много мертвых пауков. Все в одной куче, друг на друге.
Шаман продолжал молча тереть свои травы. Шорох положил руку на пальцы шамана, потемневшие от грибного сока, и остановил их работу:
- Ты послушай. Там то, что ты, может быть, искал. Там смерть, много смертей в одном месте. Они убивали и ели друг друга всю зиму, а шаманки ушли. Может быть, с ними ушли еще два-три самца, но остальные все остались там. Ты сможешь что-то оттуда взять? Я ничего не почувствовал, но ты понимаешь в этом больше всех нас. Если даже из смерти мы можем извлечь пользу для нас всех, то оставлять это просто так – это… ну, как выбросить целую кучу сгаты, которую тебе принесли на ужин.

Молодой Ясень молча смотрел на разведчика своими темными глазами. Шороху казалось, что эти глаза сейчас рассматривают что-то позади него. Что видели эти глаза?

- Второй такой случай будет не скоро, - продолжал Шорох, - Пошли сразу после окончания холодов, можно прямо по дождю, пока все на месте, я покажу. Мне и самому нужно еще кое-что посмотреть там. Быть может, следующее поколение поселенцев переселится туда.

Они немного поговорили, и вскоре Ночной Шорох вышел. Он направлялся к Яснораде, неся ей для летописи заранее заготовленный лист с кратким описанием бесславного конца паучьего поселения. По одному краю листа он заранее, еще в теплое время прилепил несколько волокон паутины, взятой из логовищ чудовищных насекомых.


Через некоторое время сезон холодов на земле Талала сменился долгими дождями. Когда ливни стали ослабевать, поселенцы Лучистой Долины принялись обустраивать жизнь в новом месте. Почти все время они занимались расчисткой места под поля и посадкой кустов сгаты. Ночной Шорох помогал колонистам как мог: он отыскивал в лесу молодые, здоровые и крепкие кустики, осторожно выкапывал их и пересаживал в нужное место. Приложение заботы в этом деле он считал важнейшей частью работы.

В родном же поселении у корней Талала разведчик часто наблюдал, как упражнялись Листопад и его воины. Шорох иногда вспоминал, как нападали на своих жертв пауки – нынешние тренировочные бои не имели ничего общего со стремительностью и неотвратимостью прыжка тяжелого меченосца или охотника на свою жертву. Вскоре молодые элифэ придумали несколько простых снарядов для тренировок. На длинной ветке одного из деревьев по краю тренировочной поляны они подвесили на лиане большую колоду – остатки подгнившего пня, вывороченного ветром. Шорох раскачивал эту колоду на лиане туда-сюда, а на пути полета колоды по поляне вставал воин. Он должен был до последнего момента выжидать приближения летящего чурбака и лишь в последний момент суметь увернуться, при этом нужно было успеть нанести удар «врагу». В эту же колоду, раскачиваемую по кругу, воины стреляли из луков. Кроме того, элифэ тренировали стрельбу по внезапно появляющейся цели: стоя за деревом, Ночной Шорох время от времени высовывал из-за ствола в случайном месте длинную разлапистую ветку с пышной листвой на кончике и считал до пяти, а ученик должен был за то время попасть стрелой в ветку. Вскоре счет сократили до трех…

Когда же выдавались свободные дни, разведчик старался помочь племени собирать пищу в лесу. Урожая с полей у Древа не хватало, и элифэ расходились в разные стороны, отыскивая съедобные плоды, травы и корни растений.

"Теперь в Совете останется только одна элифэ из числа первых", - думал Шорох, рассеянно вертя в руках Первый клинок. Уже давно он выцарапал на нем острым камнем имена тех, кто отдал свою жизнь в первом бою с пауками. Тусклый свет догорающего костра высвечивал знаки имен:
"Острая листва". Неуклюжий первый лук в девичьих руках - и одинокий Танец смерти.
"Старый Ясень". Жилистые узловатые руки, перебирающие кровавые внутренности зверя, - и клок седой бороды на фоне бушующего пламени Стены Огня.
"Липовая Маска". "Что сели, лодыри!" - и стремительный полет темной фигуры с копьем в руках на паука-меченосца.
"Шелестящий Ветер". Рука, тренькающая на самодельной арфе - и та же рука, выпускающая стрелу в сторону паучьих морд.
"Синее Небо". Язык, слизывающий кровь от ран после тренировки, - и простенькое копье, падающее из мертвой руки.

Он положил Первый Клинок на место, у своей лежанки. Когда-нибудь им будет владеть тот, кто не помнит лиц этих элифэ. Пусть же он знает, что когда-то Талала не боялись выходить на врага с голыми руками и острыми палками.

И теперь Дуб.
Все было не зря.

Шорох погасил огонь и улегся. Сон не шел. Через деревянную стенку жилища разведчик слышал глуховатые скрежещущие звуки - это Яснорада растирала между камнями кору Древа, которую она набрала днем. Она собиралась как-то приготовить эту кору для еды. Шорох пока не понимал как это возможно, но если дело дошло до голода в племени - сгодятся все средства. Древо дало им убежище - оно же, быть может, даст им и еду. Жаль, не сезон для листьев, а то бы попробовали готовить и листья. Тут Шорох вспомнил, как в сезон дождей из трещин и сломанных веток Древа порой текла чуть мутноватая жидкость, которая загустевала на воздухе и которую иногда собирали муравьи. Такие же потеки он видел и на других деревьях. А что, если после холодов попробовать собрать немного этого древесного сока на еду? Конечно, одной только этой жидкостью сыт не будешь, но раз уж дело дошло до скобления коры, то любая прибавка может спасти чью-то жизнь...

Холодное утро застало его уже на ногах. Дел было много. Орудуя двумя палками, Шорох выкатывал наружу горячие камни из очагов. Вскоре образовалась тропка голой земли, ведущая к полям. Увидев, как быстро эта тропка покрывалась инеем на морозе, разведчик вполголоса выругался и стал выкладывать по тропе сухую дорожку из старых листьев, прутьев и трухи от травяных лежанок.

Шаман тем временем сооружал какую-то странную конструкцию из веток, на которую тут же примостились десяток леатов, намертво вцепившихся в нее лапками. Увидев, как Ясень несколько раз примерял на себя эту сетку, разведчик сразу все понял. Он принялся успокаивать тех зверьков, которые, сидя на сетке, нервно попискивали и крутили головами по сторонам.

Первые работники побежали по тропе к полям. В воздухе замелькали хитиновые клинки и связанные пучки веток, отбрасывавшие снег из-под ледяной корки над кустиками сгаты. Ночной Шорох, дождавшись своей очереди, тоже выбежал наружу и, чуть не поскользнувшись на сырых прошлогодних листьях на очищенном участке, подхватил заготовленные пучки. Снег летел из-под его рук в разные стороны. Сменившись несколько раз, Шорох стал думать, что опять проделывать в следующий холодный сезон такую тяжелую работу было бы глупо. Например, он сам при постройке укреплений вокруг древа специально присыпал корни своих саженцев сухой травой и листьями. Наеврняка стоит каждый год перед сезоном холодов проводить такую работу и над полями сгаты. Конечно, кустарники так просто листьями не засыплешь - нужно хотя бы навтыкать в ряды небольших прутьев, чтобы удерживали насыпаемый покров. А после холодов все это нужно будет убрать. Работы, конечно, немало, но если собраться всем племенем, используя последние теплые деньки... И в любом случае это проще, чем заниматься спасением кустов зимой.

- Тридцать! - прокричал дежурный в дверях.
Работающий на поле элифэ бросил клинок и побежал ко входу, паря дыханием. Внутри его уже ждал Шорох, вместе они переложили накидку из леатов на тело разведчика, и тот торопливо зашагал к месту работ, стараясь не поскользнуться на тропе.

Когда холода уже ушли и землю стали орошать теплые дожди, Ночной Шорох отправился в знакомый овраг чтобы набрать еще этого нового материала. Кое-кто в племени уже понемногу экспериментировал с этой желтой землей - «глиной», как ее назвали – и разведчик уже знал, в каком соотношении нужно ее смешивать с водой, чтобы при высыхании она не растрескалась. Проблема пока была именно в форме изделий: если элифэ, пытаясь повторить, скажем, форму свернутого листа для хранения воды, делали у глиняного комка слишком тонкие и высокие стенки, то эта вещь часто сминалась при сушке. Если стенки делать толстыми, с запасом, то в итоге выглядело все это некрасиво, к тому же сильнее трескалось. Ночной Шорох пытался найти какую-то среднюю толщину стенок и их высоту. Кроме того, помня о крепости глиняного комка после пребывания в огне, молодой элифэ старался найти способ так обжечь получившуюся вещь, чтобы она стала еще крепче и при этом не развалилась прямо в костре.

По мере того, как большие дожди стали сменяться сухой и ясной погодой, Ночной Шорох стал все чаще посматривать в сторону, куда уходит Солнце. Многое еще предстояло узнать об опасных соседях элифэ. Разведчик стал чаще уходить из поселения, пропадая по много дней. Взяв с собой деревянный посох из окоренной жерди, Ночной Шорох старался обойти все гнездовья и тенета пауков, которые знал и которые смог заметить за время своего похода. Нужно было узнать хотя бы примерную численность пауков и паучьих воинов-меченосцев. Острым камнем разведчик делал короткую черточку на древке посоха каждый раз, когда счет простых пауков достигал числа пальцев на двух руках. Длинная черточка обозначала число пауков-воинов, равное числу пальцев на одной руке.

Защитная преграда вокруг поселения Талала была уже почти закончена, оставалось сделать немногое. Еще когда шли большие дожди, Ночной Шорох присмотрел неподалеку несколько хороших молодых деревьев в мягкой земле – достаточно высоких, чтобы стать опорой в защитной стене, но при этом таких, чтобы их корни не уходили слишком глубоко. Дождавшись начала листопадов, он не пожалел десятка дней и с помощью двух молодых элифэ постарался как можно аккуратнее выкопать каждое дерево с корнями и пересадить его в строящуюся стену. Это потребовало много сил и времени: сначала нужно было острыми палками и камнями разрыхлить землю, потом вычерпать ее ладонями и отбросить в сторону, да еще пришлось все-таки обрубить кремневыми рубилами несколько самых длинных корней у каждого дерева. При этом часть стены, которую составили эти новые деревья, была совсем невелика по протяженности, и, казалось, результат не стоил затраченных усилий. И все же Шорох крепко надеялся, что деревца приживутся. После посадки он несколько дней носил в согнутом листе воду, чтобы насытить землю у их корней, а потом натаскал ворох сухой травы и старых листьев, разложив все это ровным слоем на земле вокруг стволов своих саженцев. Кто знает, как перенесут они холода?..

Ухаживая за своими саженцами, разведчик стал по-иному смотреть на поля сгаты и улокве, с которых элифэ собирали свой урожай. Ему стало интересно, а как переносят холодный сезон кустарники сгаты, тем более, что последнее время каждый год все более удлинял этот сезон. Как растут улокве? В поселении элифэ подрастают дети - близок день, когда им всем уже будет не хватать урожая с тех полей, которые есть сейчас. Не стоит ли начать расширять поля? Обо всем этом обязательно нужно будет почитать в книге Яснорады и переговорить на совете старейшин племени.

Всю зиму трупы убитых пауков пролежали в куче неподалеку от древа Талала, куда их стащили после битвы. Проходя мимо них, Ночной Шорох часто вспоминал, как острые лезвия паучьих ног пронзали тела элифэ, тогда как сам народ Великого Дерева не имел у себя таких орудий. Обитые края кремневых пластинок были, пожалуй, еще острее и тверже, но их трудно было сделать большими.

Ночной Шорох несколько раз подходил к куче трупов насекомых, чтобы обрезать ветку или побег лианы по нужной длине, когда плел себе подстилку в жилище. В конце концов, молодой разведчик решил приспособить острый конец паучьей лапы для повседневных нужд. Выкручивая лапу и колотя по ней большим камнем, он отделил ее от высохшего трупа насекомого и принес к себе в жилище.

Браться за этот «меч» можно было только двумя руками – у основания он был слишком толст, да еще мешали болтавшиеся обрывки паучьей плоти с краю. Орудуя кремневыми скребками и ножами, Ночной Шорох постарался обточить торчащий остаток паучьей лапы под свою руку. Понемногу получалось что-то вроде очень большого и толстого ножа. Пожалуй, его даже можно прикрутить к длинной палке, чтобы брать двумя руками и выставлять торчком вперед как рогатину. Острая длинная кромка паучьей лапы, подсыхая, становилась еще тверже - быть может, удастся даже ее вновь заточить, когда она затупится.

После того, как сменилась листва на ветвях кустов, окружающих места паучьих гнездовий, Ночной Шорох вновь отправился наблюдать за жизнью пауков. Он видел как самки старательно выискивают для укладки яиц места поглуше и понезаметнее, забираясь под камни или упавшие деревья, а иногда специально нагребая для кладки кучи веток. У этих существ есть враги? Они боятся, что кто-то придет и съест или унесет их яйца? Ночной Шорох решил как-нибудь посвятить несколько дней подряд наблюдению за яйцами пауков. Враг моего врага - мой друг, и если у элифэ найдется такой невольный союзник, то нет ли возможности привлечь его поближе к своим краям, чтобы отвадить нежеланных гостей? Конечно, эти существа могут оказаться опасными и для самих элифэ... В любом случае, все это нужно хорошенько разузнать.

Возвращаясь из разведки, молодой элифэ поскользнулся на склоне оврага и скатился прямо в весенний ручей. Листья и сплетенные волокна трав, служившие одеждой, сильно испачкались, и в своем жилище разведчик переоделся. Испачканные желтой грязью остатки одежды он бросил в вечерний костер, но с удивлением отметил, что некоторые комки грязи, пройдя огонь, не высохли и не рассыпались в пыль, а только спеклись и затвердели. Ночной Шорох вспомнил, что в том месте, где он упал, склон оврага состоял не из одной черной земли, а еще и из какой-то склизкой липкой желтой массы, которую с трудом удавалось отчистить от ног. Если при высыхании эта грязь дает твердую поверхность, то не использовать ли выровненные и засохшие комья этой грязи для того, чтобы хотя бы вымостить землю у входа в жилище - там всегда стоит вода и ногами наносится всякая нечистота внутрь...

Дорогой ценой элифэ смогли отстоять свой дом – и тем важнее было собрать все плоды, которые могла дать эта победа. Нужно было показать паучьему племени, что народ Талала умеет защищать свою землю. В тот же вечер Ночной Шорох о чем-то поговорил с Молодым Ясенем и ушел в сторону, куда уходит Солнце, - там, где на ветвях растянуты паучьи тенета, а на земле полно гнездовий этих насекомых. Двое суток молодой разведчик провел, затаившись поблизости от паучьих гнезд, наблюдая за поведением пауков и выбирая нужное место – поближе к гнездовьям, но не настолько близко, чтобы паучихи стали нападать. Если кто-то из паучьего племени и мог воспринять мысли элифэ, то это могли быть только самки. Не зная паучьего языка, приходилось надеяться на их магию и способность воспринимать сознание других существ.

Выждав несколько дней, Молодой Ясень взял одного помощника и потащил вместе с ним через лес труп паука-меченосца. Они шли в том же направлении, в котором до этого ушел Ночной Шорох. По заломам на ветках они нашли нужное место. Молодой Ясень скоро ушел назад, а Ночной Шорох и молодой элифэ стали ждать начала сумерек. После захода Солнца пауки вылезут из укрытий, отправятся на охоту, тогда и нужно будет действовать.

Яркий свет дня сменился мягкими сумерками, на небе стали показываться первые звезды. Среди тенет стало заметно шевеление, в ветвях то и дело мелькали горящие глаза пауков.

Храбрые посланцы народа элифэ принялись за дело. Ночной Шорох, не скрываясь, вытащил из зарослей тело убитого паука на открытую полянку. Сразу множество глаз со стороны тенет вперилось в него, несколько пауков показались на ветвях неподалеку. Тем временем «переговорщик», отойдя от тела паука, провел на земле черту и стал расхаживать вдоль нее, как будто не обращая внимания на лежащего рядом «врага». Помощник Ночного Шороха, сидя в кустах и дергая за лианы, заранее привязанные к трупу, изображал, как паук «шевелится» и «ходит». Сам Ночной Шорох демонстративно уставился на шевелящееся тело, угрожающе поднял оторванную лапу с хитиновым «мечом», но пока не нападал. Но вот тело паука, нелепо колыхаясь, перевалило за черту. Ночной Шорох немедленно набросился на него и с криками стал пронзать труп своим оружием. Труп перестал шевелиться, и молодой элифэ демонстративно поставил на него ногу, открыто глядя на мерцающую стену горящих глаз перед ним. Отпихнув убитого врага обратно за черту, элифэ опять стал расхаживать как ни в чем не бывало. Помощник снова стал на лианах подтягивать труп к черте. Представление повторилось. Паучихи глядели во все глаза, сколько бы у них их там ни было.

В конце концов, Ночной Шорох, в очередной раз «победив» противника, издал грозный крик и пригвоздил «мечом» к искромсанному трупу большой лист, на котором Молодой Ясень заранее начертил какие-то то ли рисунки то ли знаки. Сам Ночной Шорох еще не очень умел понимать эти картинки.

После возвращения спутник Ночного Шороха с восхищением рассказывал своим друзьям о том, что видел. Двое его приятелей после этих рассказов решили готовиться стать воинами. Их стали часто видеть с луками и стрелами – они на спор стреляли в падающие листья.

- Да ну, Вань, нафиг палку, там в темноте еще напорешься на ветки. Счас мы и так посмотрим, - Славка положил телефон в карман, подошел к ведру и просто опрокинул его на землю, чтобы содержимое вылилось наружу. - Всего и делов. Ты лучше посмотри, что у нас статуя вытворяет!

Славка, конечно, обратил внимание что статуя вроде бы переместилась, но было это в темноте, далековато, и вообще, сейчас его больше интересовало содержимое ведра. Вот сейчас Вика вся исплюется от отвращения, наверное. Но что поделать... Парень вытащил телефон и посветил на вылившееся содержимое ведра.

Рэваль, бывший замок Рене Щуплого

Граф Карл Фаронский, предводитель королевских войск, бравших замок Рене Щуплого, недоверчиво хмурился, слушая речь Аригия. Время от времени некромантские шайки, конечно, возникали в стране, порой они действовали годами, но ни разу еще мертвецы не формировали целых армий, бросавших вызов королевским войскам. Тем труднее в это поверить именно сейчас, когда власть короны сильна как никогда ранее. Новому правителю, наконец, удалось собрать воедино почти все осколки старой империи, сгладив самые острые противоречия между вечно недовольными аристократическими родами. Большинство магов принесли присягу престолу, вольные города, сохранив торговые привилегии, сами старались поддерживать спокойствие в стране. Королевские войска постепенно захватывали замки немногих оставшихся противников.

И вот теперь какой-то некромант поднимает целую армию мертвецов и бросает вызов короне?

- Скажите, почтенный Аригий, а нет ли тут какой-то ошибки? Быть может, некромант – или несколько некромантов ? – просто пока не понимает, против кого он выступил? Ведь если даже он возьмет замок, долго он тут не продержится. Король из принципа бросит сюда все доступные ему военные силы, а Высокий Круг магов поможет ему магией и откроет собственную охоту на чернокнижника. Или, быть может, этот Одиберт действует в интересах какой-то сопредельной державы – вы можете это выяснить? Поймите меня правильно, политика – вещь тонкая, и если, скажем, кому-то удастся скомпрометировать магов или кого-то из крупной знати перед лицом короля, то…

В многозначительном молчании граф расхаживал по бывшему пиршественному залу замка, огибая обгоревшие остатки стропил, обрушившиеся во время штурма. Пожилой маг со страдающим выражением лица глядел куда-то в одну точку на стене. Немного посмотрев в высокое стрельчатое окно, королевский военачальник резко развернулся и решительно произнес:

- Ну, хорошо. Я вас услышал, почтенный Аригий. Я немедленно свяжусь со столицей, вышлю разведку в направлении армии этих оживших мертвецов и постараюсь предпринять что-то здесь на месте. Наши боевые маги тоже не будут сидеть без дела. Вас же я попрошу разузнать как можно больше подробностей по вашей … э-э-э… магической части. – В словах вельможи звучала плохо скрываемая ирония. – Ест ли способ обезвредить этих мертвецов без большого сражения? Можно ли как-то добраться до того, кто их ведет? Ну, и - кто может стоять за Одибертом? Ведь, как я понимаю, для того, чтобы поднять такую армию покойников, нужны огромные магические ресурсы. А значит, мы, возможно, имеем дело с несколькими колдунами. Ну, или колдун один, но у него есть доступ к какому-то крупному источнику магии. Или, может быть, дело обстоит еще как-то иначе, но нужно знать все.

Два часа спустя
Собранный Карлом Фаронским экстренный военный совет закончился, и его участники расходились из комнаты охраны. Гонцы спешили в конюшню за лошадьми, полководцы окриками подзывали порученцев, боевые маги собрались в уголке двора и о чем-то тихо переговаривались. Бородатый военный инженер в раздумьях стоял у разбитых замковых ворот, прикидывая, как бы в спешном порядке перегородить этот проем.

Аригий уже успел прийти в себя и теперь торопился в кабинет Одиберта. Старый маг понимал, что самый быстрый способ справиться с призванной нежитью - это прекратить действие магии, которая их подняла. Некромантия считалась сложным направлением магии - власть над миром мертвых требовала исключительно сильного магического дара, а кроме того, необходимо было постоянно вливать огромные объемы сил в само творимое волшебство.

Рядом со склепом Одиберта
Обходя кусты, Макон приближался к зияющему дверному проему склепа. "Сколько там пространства очищается от магии? Саженей на двадцать в поперечнике - точно, и еще пяток саженей сверх того - значительное ослабление. Вот он, склеп, пора." Свободной рукой Макон торопливо полез за пазуху...

Давно, когда Конрад еще только набирал команду, первым условием была поставлена нечувствительность к магии. Если не полная, то очень заметная. Потому что самые большие потери у Дозорных были именно от магических воздействий. Сражаться мечом с каким-нибудь умертвием гораздо проще, чем укрыться от вездесущих чар магов. А с магией пусть воюют маги. Много новичков с тех пор пришли и сгинули, из первого набора остался только Макон. Казалось, самых сильных черных магов давно извели, и мало кто в Дозоре продолжал носить антимагические амулеты. Были они дорогими, действовали один раз, за потерю крупно штрафовали, поэтому мало кто их носил. Но Макон был из осторожных - однажды на его глазах трое дозорных попали в магическую ловушку и медленно задохнулись в силовом пузыре. А все было бы иначе, будь у них с собой амулеты.

...Сорвав с тонкой цепочки на шее невзрачный медный цилиндрик, воин с силой сдавил его между ладоней. Стеклянная ампула внутри лопнула, и сразу началась реакция сложных магических компонентов - еле видимая сферическая граница мгновенно разрослась в стороны, выдавив эфир из нашей реальности. Никакая магия, ни человеческая, ни магия демонов, не могла проникнуть внутрь этой границы. Хотя, говорят, ангел этой преграды даже не заметил бы, но кто их видел, этих ангелов?

Самое большее, что у них сейчас есть - не более четверти часа защиты от всяких эфирных штучек.

Совсем рядом с Маконом, внутри склепа раздался еле слышный стон и что-то шлепнулось на пол.

Воин осторожно вошел в склеп - и первым делом отметил как сильно изменилось это помещение. Потолок был покрыт сетью трещин, со стен отваливались куски известкового раствора, небольшое окно наверху наполовину перегородилось упавшим камнем, а бронзовая люстра вся потемнела и вроде бы покосилась. С пола со стоном поднимался Конрад, вертя обожженой головой.

- Идти можешь? - Макон внимательно вглядывался в глаза мага.
- Да... сейчас, минутку... - лидер отряда Дозорных привалился к стене. - Как же воняет эта антимагическая стена... Понюхали горелого Эфира, а?

Распрямившись, Конрад внимательно осмотрелся.

- Значит, он брал магию где-то здесь. Вон, как все тут теперь посыпалось. Здесь бы мы ничего ему не противопоставили. Макон, не трожь скипетр, даже не подходи к нему. Я и сам не хотел брать его , но что-то как будто заставило. Мощнейшие чары Подчинения, даже антимагия его не обезвредила полностью. Как я понимаю, порабощение упырей и даже людей - это так, всего лишь побочный эффект. ..

- Конрад, это все интересно, но там, снаружи Сиги, Сильва и этот парень, а вокруг десятки упырей и черт знает что еще. Давай понемногу выбирайся, а я побегу к ним, они спасаются в поминальной избе!
- Правильное решение, но не торопись. Скипетр сохранил силы, но пространство вокруг него сейчас непроходимо для эфирных эманаций. Он как в коконе. Ставлю свое годовое жалованье: снаружи мы не увидим никаких кровососов, кроме комаров. Ребята некоторое время будут в безопасности и успеют добежать до укрытия. А там и мы подойдем. Давай лучше думать, что нам делать с этой штуковиной. - Конрад кивнул на скипетр. - Прежде всего, нельзя его касаться, а лучше вообще быть не ближе чем саженях в пяти. Во-вторых, из меня высосали почти всю магию. Как бы нам оттащить скипетр хотя бы к этой избе? Там Ядовитый не скоро до нас дотянется, а утром что-нибудь придумаем. Свяжемся с Белым Кругом, с королевскими магами или еще с кем-то.

Макон, не дослушав, выскочил наружу. С треском выломал корявую суковатую жердину из сухого деревца и резво вбежал обратно в склеп. Вдвоем с магом они поддели скипетр трехпалой "вилкой" сучьев и быстро понесли к безопасному месту. Раздавленная ампула в поясном мешочке Макона здорово воняла, но ее защитная стена все еще четко синела пузырем вокруг бегущих Дозорных.

Погост, окрестности поминальной избы.

...Бертран опять обернулся в сторону оврага. Склон внизу, далеко под болтающимися ногами девушки, был усеян кустами и кое-где мелкими камнями, но вроде бы ничего смертельного не было. Сигиберт же в самые ближайшие секунды гарантированно рисковал разойтись по желудкам оборотней. Молодой маг решился - и в то же мгновение решилась и девушка. "Сигиберт!" - хором проорали они. Бертран, отпустив Сильву Де Ла Маль, недавнюю кандидатку в Дозорные, а теперь полноценную участницу отряда, резко развернулся в сторону ее товарища. Предпринимать что-то сложное было просто некогда, и Бертран, не обращая внимания на площадную ругань катящейся по склону дозорной, запустил Сигиберту под ноги обычную Зажигалку - просто яркую волшебную вспышку. Расчет был на то, что звери хотя бы на пару секунд отпрянут от света, а там он уже разродится на что-то серьезное.

Но молодой человек не учел, что теперь в нем было магии столько, что хватило бы на четверых таких как он.

Пылающий шар размером с арбуз сорвался с его руки как снаряд из катапульты и полетел прямо на Сигиберта. Воин, явно не ожидавший такой подставы со стороны вроде бы своего союзника, каким-то чудом успел броситься в сторону, и огненная сфера с немой злостью хлопнулась в дерево почти у самой земли. Падая на землю, дозорный попытался хотя бы прикрыться рукой, ожидая, что в шею ему вот-вот вцепятся волчьи клыки... но он успел упасть, откатиться в сторону и даже привстать, и никто не нападал. Оглядевшись, он не увидел вообще никаких волков.

Бертран в ужасе смотрел на дело рук своих, когда его правая щека ощутила словно бы колючую воздушную волну со стороны погоста. Кто-то что-то сделал с Эфиром. Обычно так проходит волна разлома, когда с той стороны реальности кто-то или что-то проникает сюда, но сейчас явно были какие-то отличия... Некогда разбираться. Молодой маг сердито мотнул головой и стал вглядываться в темноту. Внезапно его окликнул спокойный голос Сигиберта:
- Упыри и оборотни ушли. Кто-то снял чары. Давай скорее в избу, а я помогу Сильве.

Бертран было дернулся в указанную сторону, но вспомнив о девушке, решил тоже изобразить помощь:
- Нет, я в порядке. Куда она скатилась?

- "Она" уже здесь! - раздался недовольный голос напарницы Сигиберта. Обойдусь и без ваших скотских лапаний. Вот уроды, бросили даму в беде!

В круг света, образованный горящим деревом у обрыва, вошла Сильва, остервенело стряхивающая грязь со своего костюма.

- Ой, какая жалость! - Сигиберт притворно покачал головой. - Наша пусечка хочет назад к маме под юбку, ведь доить коров на ферме - это так безопасно, совсем не то, что валяться в грязи и драться с оборотнями...
Сигиберт ловко уклонился от брошенного в его сторону комка глины.
- А еще я Конраду расскажу как лучшая кандидатка в Дозорные дрыгалась на кустике, а вокруг нее упыри водили хоровод...
- Ха-ха, а я расскажу, как бывший десятник городской стражи потерял свой меч даже не начав бой!..

Неизвестно, сколько времени продолжалась бы эта перепалка, но тут со стороны погоста раздался приближающийся топот двух пар ног. Бертран напрягся, но скоро разглядел знакомый силуэт со шлемом на голове. Конрад и Макон торопливо что-то тащили, поддев какой-то веткой, и ученик мага отошел в сторону.

- Конрад! Я уже и не надеялась...
- Сильва, Сиги, Бертран, некогда объяснять, скорее все за нами, в избу!

Пятеро человек резво побежали в бревенчатое строение. Дверь распахнулась, а потом, когда все вошли, наружу высунулась голова Макона. Окинув взглядом округу и повертев своим шлемом в разные стороны, он окончательно зашел за порог, захлопнув за собою дверь. Изнутри тяжело прошуршал задвигаемый засов.

Замок Рене Щуплого

…Старый маг, оступившись на лестнице, здорово качнулся назад и чуть было не полетел спиной на ступеньки – лишь каким-то чудом в последний момент он смог уцепиться трясущейся рукой за неровности стены. Яркая вспышка на мгновение осветила подземелье, и молодой спутник волшебника исчез. Совсем рядом в тишине звякнула о камень монета-«маяк» Одиберта.

- Бертран?

Гулкое эхо несколько раз повторило имя незадачливого молодого мага, а затем смолкло.

После вспышки глаза долго привыкали ко тьме, и маг еще надеялся, что все обернется небольшим недоразумением, но умом он уже понимал – случилось непоправимое. Кряхтя, Аригий нагнулся и, пошарив рукой по ступеням, поднял монету. В свете факела она тускло блеснула дьявольским узором. Несомненно, она была магическим артефактом – но на удивление, очень простым артефактом. Старик не чувствовал в ней достаточно вместимости для сколь-нибудь сложной магии: монета лишь запускала чужой процесс, высвобождая силы, содержащиеся где-то еще - примерно как курок арбалета высвобождает тетиву.

Аригий попытался сам «зарядить» монету и «запустить» ее – ничего не произошло. Для срабатывания основной магии нужна была дополнительно либо чья-то чужая воля, либо какой-то особый ритуал. Внизу, в лаборатории ничего подобного точно не было.

Волшебник заспешил наверх. Выбравшись на поверхность, он нашел в замковом дворе местечко поукромнее и положил монету перед собой. «Бедняга Бертран, я надеюсь, ты не угодил в жерло вулкана или прямо на жертвенный камень под нож жреца какого-нибудь культа?..»

Так… воспроизвести чужую магию в точности мы не можем. Но можем попытаться отследить последний случай ее применения – хвала богам, все произошло совсем недавно, след в Эфире еще остался. Старик с облегчением почувствовал, что перемещение произошло где-то в пределах нашего мира. А не то могло быть всякое… Аригий вырвал прядь волос у себя из бороды и аккуратно ссыпал их на валявшееся в углу полено. Потом еще раз зарядил монету от перстня, раскинул в Эфире тонкую сеть и осторожно положил монету на вырванные волосы. По невидимой сети сразу пошла еле ощутимая волна. «Ага! Еще разок! Есть, схватило!» Пытаясь удержать в сознании путь, прочерченный в Эфире от «маяка», волшебник вызвал образ Ойкумены и, вращая, постарался совместить его с эфирным путем. «Так, полюса у нас тут и тут, созвездия… как же стоят над головой созвездия?.. А, вспомнил!..»

Чертя палочкой по земле, маг примерно определил координаты места, куда монета должна была отправить Бертрана, и сам не поверил своим глазам – получалось, что перемещение произошло чуть ли не на пол-Ойкумены. Впрочем, дальности его перстня должно было хватить, чтобы связаться с ученическим кольцом молодого мага – если оно все еще было при нем. Аригий обхватил перстень покрепче, глубоко вдохнул несколько раз и закрыл глаза…

Склеп на старом кладбище

…Бертран чувствовал себя вымотанным, будто весь день таскал мешки с углем в кузницу. А еще он уже просто перестал бояться и удивляться. Поэтому когда Конрад превратился в одержимого чужой магией получеловека – парень почувствовал только смертельное отупение… и желание, чтобы все поскорее хоть как-нибудь закончилось. Неожиданно кольцо на его пальце словно кольнуло кожу невидимой иголкой, а в голове забегали какие-то странные образы. Словно маг одновременно видел и происходящее здесь вокруг в склепе, и часть какой-то стены с рассохшейся бочкой и свалкой дров. Примерно так работала телепатическая связь на учебных занятиях, только гораздо слабее, и еще там не было такой сильной боли в голове.

«Бертран, это Аригий. Я примерно знаю, где ты, но не могу тебя вернуть обратно. С тобой все в порядке? Ответь мысленно. Тебе придется самому искать путь назад… Постой, рядом с тобой сильный источник магии… Так, понял. Нет, они сейчас не помогут. Выбирайся сам, я могу немного подпитать тебя доступными мне силами и кое-что подсказать, но действовать ты будешь сам… Нет, конечно, выход есть. Смотри: вся магия, которая бушует рядом с тобой и твоими спутниками, - нечистая, это нетрудно понять. Но где-то рядом есть источник светлой магии, небольшой, но очень сильный. Бегите туда. Возможно, это еще один волшебник, которого ты пока не видел… А, нет, это не живое существо. Хотя… странно. А где вообще вы находитесь? Где-то рядом с вами какой-то небольшой участок местности прямо светит магией, даже ты должен почувствовать. Сейчас подсвечу тебе в сознании… Увидел? Почувствовал? Я те… пробуй сам, пробуй сам! Вот се… роется проход, откроется проход. Связь слабеет, я теряю концентрацию…. дением, Пронзительным Видением пробивай защиту! Не думай о сопротивлении – ты должен прос… и будто смотреть сквозь завесу… дите, уходите немедленно! Там продер… время, до рассве… Магия Смерти сильна, но нестойка вдали от источника, у вас бу…»

Молодой маг почувствовал в себе силы и поднял глаза на приближающегося Конрада. Оказывается, вся эта мысленная беседа с наставником продлилась меньше секунды – Дозорный успел лишь немного сдвинуть пальцы в своем жесте…

- Сильва, уходим! – неожиданно громко, будто чужим голосом прокричал Бертран. Обернувшись в сторону чародейской решетки, он сосредоточил взгляд на том, что видел сквозь нее, и постарался сотворить Пронзительное Видение. Странно, но такое простое заклинание сработало просто на «ура» - магия Аригия буквально просверлила тоннель в магической путанице лучей. В освободившийся проход мгновенно ринулась девушка, за которой, оглядываясь, бежали ее спутники. Обернувшись к Конраду, Бертран заметил, что тот с недоумением смотрит на свою руку. Думать над этим было некогда – недавний ученик мага бросился в открывшийся проход.

За стенами склепа творилась настоящая гроза, в землю били молнии, деревья хлестали друг друга ветками и буквально ходили ходуном. Откуда-то издалека доносился волчий вой.

Зато Бертран чувствовал себя бодрее чем когда-либо.

- Эй, дозорные, здесь где-то должно быть место светлой магии. Не подскажете адресок?
- Туда! – махнул мечом здоровяк в кожаном шлеме. Кажется, Макон. Ему приходилось перекрикивать шумящую вокруг стихию.- Там раньше была поминальная изба! Бегите, а я не могу оставить Конрада!
Здоровяк, ухватив меч поудобнее, стал пробираться обратно к выходу.
- Это уже не Конрад! – проорал ему Бертран, но девушка тянула его за рукав:
- Бежим, пока есть время! Макон знает, что делает! Он хочет его оглушить или еще как-то обезвредить!

Путаясь в беснующихся кустах, трое беглецов продирались куда-то вбок от основной аллеи кладбища…

Оторопь прошла быстро. Парень вскочил на ноги и стал озираться – чем бы таким прикрыть дверной проход… Ну, пожалуй, вот это подойдет, только зачем?

- Зачем ты закрываешь нас здесь? Отсюда нет выхода, и тут нечем надежно закрыться! Десяток минут – и они прорвут любую преграду! – Бертран подскочил к какому-то столу с ритуальной утварью и потащил его к двери, не обращая внимания на валящиеся со стола свечи и какие-то свертки из мешковины.

За дверью все громче слышался топот приближающихся упырей.

Девушка была уже рядом с магом. Неожиданно легко она подхватила стол и поволокла его с силой здорового мужика:

- Затем… эх… что нам хватит и пяти минут! Сейчас здесь будут остальные Дозорные, они… разгонят нежить. Нужно … Так, стоп! Опрокидывай! Двигай туда!.. Нужно просто задержать их ненадолго… Вот так! Теперь вон тот подсвечник!

К черту подсвечник! Из-за опрокинутой у входа двери Бертран уже видел пылающие глаза. Развернувшись, он вытянул руку с тремя поднятыми пальцами, постарался сосредоточиться и закрепить предмет в пространстве. Если бы хотя бы два упыря ударили разом – его сил могло и не хватить, но поначалу нежить давила нестройно. Маг усилил заклятие, чуть приподняв вторую руку. В столешницу бились кулаки упырей, по доскам скребли когти, а с краю преграду, похоже, пытались прогрызть – иногда там очень близко мелькали глаза и что-то драло стол снаружи. Но пока стол держался. Даже отломанную доску удалось зафиксировать – маг удерживал уже два предмета, а без потери концентрации это было очень непросто.

«Ну что, мастер Аригий, я, пожалуй, выдержу твои экзамены!»

Сверху что-то заслонило лунный свет. Мгновенно развернувшись, девушка вскинула арбалет (и когда только успела зарядить?) – и тут же опустила: в проеме чернел силуэт человеческой головы в легком шлеме. Голова чуть покрутилась и издала грубоватый смешок:

- Мы вам тут не помешали, голубки? А то мы пойдем, а вы тут продолжайте.

- Макон, в следующий раз я просто выстрелю и скажу что не смогла сдержать тетиву. – девушка усмехнулась. – У нас тут не маг и не жертва, а кое-что интересное. То есть, кое-кто.

Как ни старался Бертран, он все-таки отвлекся на разговор за его спиной, и стол, закрывавший дверь, с грохотом упал, открывая черноту прохода. С поразительным спокойствием маг осознал, что поднять преграду в прежнее положение сил у него уже не хватит.
Однако из темноты кладбищенского леса в склеп никто не рвался.

За стеной склепа вообще как-то внезапно стало тихо. У входа снаружи послышалось размеренное шуршание мягких подошв, и в двери вошел странно одетый человек с факелом. Простой военный плащ, накинутый на одно плечо, несколько небольших мешочков на поясе. На ногах – дорогие кожаные сапоги. Кое-что в его облике выдавало человека, практикующего магию –по краю рукавов шли письмена, на шее болтался некрасивый, но очень сложно собранный кулон, на левой руке позванивал сложный составной браслет. И острый холодный взгляд…

Вошедший окинул взглядом помещение склепа и усмехнулся:

- Да, не этого мы ждали, конечно… - его голос оказался неожиданно высоким и звонким, как у храмового певчего. – Чего это вы тут застряли, молодые люди? Снаружи слишком шумно? Ну так теперь там никого нет, можете выйти и погулять, луна сегодня как на заказ полная, высокая…

Бертран смотрел на него во все глаза, а человек, будто не замечая молодого мага, прошел к постаменту с жезлом. Глазницы черепа при его приближении слегка вспыхнули, по рукояти пробежал мерцающий свет. Человек будто ощупывал жезл глазами. Прикрыв глаза, он втянул носом воздух, постоял пару минут и обернулся к молодому магу:

- А теперь поговорим с нашим гостем. Кто ты и как сюда попал? Ты один? На ученика Одиберта ты не похож, на жертву всех этих экспериментов - тоже… Что нам с тобой делать? Собственно, нам проще всего сдать тебя королевским стражам, но если нас устроят твои ответы, мы можем просто тебя отпустить. Или нет? Эй, Карл, Макон, Сигиберт! – человек обернулся и закричал в дверь склепа, - Осмотрите кладбище и портал! Здесь может еще кто-то быть. Ну так что? – человек снова повернулся к Бертрану. – Мы тебя внимательно слушаем. Можешь звать меня Конрад.

Перед глазами все завертелось, и Бертран неожиданно обнаружил себя стоящим в полной темноте на краю какого-то леса. Ночной ветерок обдувал голову, где-то рядом стрекотали кузнечики. Внезапно они стихли. С небольшого холма в отдалении послышался приближающийся топот. Маг вгляделся и с ужасом увидел приближающихся тварей.

Бертран в испуге попятился назад и, оступившись, чуть не упал. Взглянув под ноги, он заметил, что только что сошел с каменной плиты, на которой стоял, на землю. Плита эта имела правильную круглую форму, а высеченные на ней линии поразительно совпадали с рисунком на монете, которую только что подобрал мастер Аригий. Где же сама монета?.. Молодой маг машинально осмотрел плиту и землю под ногами, но ничего не увидел.

Тем временем со стороны заросшего кладбища к нему стремительно неслись шуршащие тени. Красные точки их глаз мелькали вверх-вниз. От простых упырей не так сложно скрыться- это просто несчастные обрывки проклятых душ в уродских телах… а вот парящая над ними летучая мышь-кровопийца явно была существом поопасней. Это одно из воплощений вполне себе самостоятельного вампира, которое может оказаться как древним магом, так и недавно обращенным бывшим обычным человеком. Иногда такие вампиры верховодили стаями упырей или летучих мышей-вампиров поменьше. Иногда они сами составляли «свиту» какого-нибудь сильного мага-вампира.

Как назло, у Бертрана не было с собой особых магических предметов: идя на осмотр лаборатории Одиберта, он почти ничего с собой не взял. Только обычное ученическое кольцо, помогающее сосредоточиться, да еще простенький амулет - детектор самых простых чар. Молодой маг трясущимися пальцами повернул кольцо позолоченной стороной внутрь ладони, стараясь сконцентрировать волю на заклятии. Подняв глаза, он посмотрел в сторону несущихся упырей….

Красноглазая тварь, мчащаяся самой первой в стае, уже видела добычу. Человек немного отошел к стволу дерева и исчез за ним. Упырь с разбега затормозил лапами, огибая дерево – и никого не увидел. Только несколько сухих прошлогодних листьев, поднятые ветерком, шуршали в стороне. Нетерпеливо поводя башкой, тварь стала всматриваться по сторонам. Где-то за этими деревьями прячется добыча… Сбежавшиеся кровопийцы стали расходиться в стороны, заглядывая под каждый куст; некоторые задирали головы, всматриваясь в кроны деревьев.

Над их головами носился гигантский нетопырь, еле слышно попискивая и жадно разевая голодную пасть. Но пока ничего не замечал и он.

Бертран стоял почти за деревом, когда упырь, с разбегу резко затормозив лапами, обдал его комками земли и ворохом старых листьев. Маг мог коснуться упыря рукой, если бы захотел, но не стал нарушать свою маскировку. На таких существ вполне хватило заклятия морока – для них он теперь просто лист, лежащий на земле. Летающий кровосос тоже вроде бы пока не заметил. Но сил молодого мага надолго не хватит – он и так еле сохранял концентрацию, его руки подрагивали от перевозбуждения и напряжения. Бертран завертел головой, ища укрытие. А ведь, пожалуй, на самом кладбище его сейчас искать не будут – вся стая рассыпалась по лесу. Нервно оглядываясь, маг спешно зашагал к кладбищенским воротам. Наверное, скоро стая выдохнется и вернется в свое убежище, но четверть часа у него есть.

И все же де же он оказался? А главное – почему ночью? Ведь еще недавно, подходя к лаборатории, он щурился от солнца на тропинке во дворе замка. Прошло много времени? Или он сейчас на другой стороне земного шара (а только невежды в наше время продолжают верить в то, что Земля плоская или полукруглая как горбушка хлеба), куда Солнце еще не докатилось, и поэтому здесь ночь?
Пока он об этом рассуждал, ноги сами несли его вперед. Короткая остановка, быстрый взгляд назад – преследователей не видно. С разбегу перемахнув через подгнивший заборчик кладбища, Бертран стал выискивать проходы между могилами, чтобы не налететь в темноте на что-нибудь. Он собирался пересечь кладбище и постараться уйти отсюда как можно дальше.

Впереди за простыми каменными памятниками и покосившимися крестами замаячили силуэты склепов – на главной аллее когда-то хоронили богатых людей, чьи семьи могли себе позволить такие вот посмертные «дома». Входные двери многих из них были выбиты, в дверных проемах виднелись кучи листьев и упавшие ветки. Внезапно Бертрану показалось слабое мерцание внутри одного из склепов. Оглядевшись, прислушавшись и никого не заметив, молодой маг заинтересованно подошел поближе. У самого порога он еще раз повторил заклятие – и осторожно заглянул внутрь.

Накануне

Задание обрадовало и одновременно насторожило молодого мага . После нескольких ничего не значащих реплик он начал спрашивать учителя о деле:
- Мастер Аригий, а кто опрашивал пленных из замка? Мне было бы крайне полезно знать, что они рассказали о маге: образ жизни, с кем поддерживал связи, какие магические практики применял, да и многое другое.

- Бертран, опрашивал их я вместе с королевским военачальником. Конечно, писец все записывал, но лучше тебе не искать эти записи – будет много ненужных вопросов и ненужного внимания к тебе. Спрашивай меня, я отвечу.

В общем, со слов пленных выходило, что Одиберт почти ни с кем в замке не общался, но при этом вел обширную переписку и принимал немало гостей. Переписку мага не нашли – он либо сжег ее, либо куда-то спрятал, - а вот некоторых гостей удалось опознать. Так, часто приходили двое ученых из университета Маконы (Бертран записал их имена), потом два раза заходил один отшельник-целитель с западных отрогов Дымных гор (его настоящего имени никто не знает, все зовут его Кривой Ханс, потому что один глаз у него не видит). Часто бывали всякие торговцы и мелкие бродячие ремесленники – маг заказывал им кое-какие работы в лаборатории. Между прочим, маг сам часто отлучался из замка по нескольку дней и даже недель подряд – иногда его видели в столице, и в принципе, можно поискать, где он мог останавливаться. Графский конюх говорит, что несколько раз они для мага что-то перевозили на крытой подводе от старого домика на окраине столицы – туда уже были посланы королевские гонцы, но в доме живет пожилая чета торговцев зеленью, и они знать ничего не знают ни о каком маге. Пытать их пока не стали.
В лаборатории мага, возможно, приносили в жертву людей - кристаллы Всевидения показывают слабый след смерти или сильных страданий человека. А еще в инструментальном столе найдены старые ритуальные ножи для принесения в жертву скота – и это в лаборатории, куда надо спускаться по винтовой лестнице добрых три этажа.
Остаточный магический «фон» как в лаборатории, так и в самом кабинете (он расположен в башне над лабораторией) был просто ослепляющим – различить отдельные составляющие не смог бы никто.

И все же молодой маг решил осмотреть все сам. Накануне вечером он пару часов просидел в кабинете Одиберта. Голова стала пухнуть от одного только вида огромных древних фолиантов – ох, и начитался их Бертран за семь лет учебы! Он взял с полки толстый трактат «О Соках растительных и животных, об их Добыче и Применении» - обычный классический труд, который в академии проходят на четвертом году. Книга была вся в чернильных пометках, сделанных остроконечным почерком мага, - кое-где поправлена рецептура, напротив некоторых абзацев на полях видны надписи вроде «Ерунда!», «Проверить», «См. также Cod.Max.pag.286 e.c.» и так далее…

Сегодня утром Бертран отправился в лабораторию и попал в ловушку. На какой-то момент воздух вокруг стен стал вибрировать, предметы вокруг потеряли резкость, а когда это прошло – пути назад не было. Сводчатый проход, через который только что прошел молодой маг, превратился в одиночную арку, по обе стороны которой были одинаковые пустые каменные комнаты. Явно магическая ловушка, но какая? Иллюзия? Трансформация всей комнаты – или только небольшой части воздушного пространства? Или Бертран был перенесен куда-то еще? Пока молодой маг раздумывал, перед ним появился призрачный образ старика, а тут еще этот газ… Кашляя, Бертран попытался сконцентрироваться и создать четкий тоннель реальности перед собой, но собрать волю в кулак никак не получалось. В глазах начало темнеть…

Аригий видел, как его ученик пошел в подземную лабораторию. Он специально сел неподалеку – вот-вот Бертран примчится и начнет задавать вопросы. Внезапно снизу раздался хриплый вскрик. Аригий вскочил, опрокинув стул и со всех старческих сил помчался вниз. В лабораторном холле на полу корчился его ученик с выпученными глазами, безуспешно пытаясь одной рукой сотворить какое-то волшебство. Аригий одним пальцем очертил огненный круг в воздухе, громко произнеся какую-то певучую фразу. Бертран сразу задышал свободнее, а через несколько секунд его взгляд прояснился полностью…
Вдвоем они пришли к выводу, что это была одна из самосрабатывавших ловушек Одиберта, поставленная, возможно, давно - на тот случай, когда магу нужно было надолго уехать.
- Странно, Бертран, что попался в нее именно ты, а не воины при штурме замка или маги при осмотре лаборатории, - задумчиво произнес старый маг. – Возможно, Одиберт настроил ее именно на неопытного мага – ну, какая польза от смерти простого воина? А опытный маг без проблем развеял бы эти чары – слишком явно видно, как их накладывали. А, возможно, ловушка неавтоматическая и была поставлена только что. Значит, кто-то следит за лабораторией. Быть может, Одиберту не удалось унести вещи далеко, и он ждет случая их забрать… Как бы то ни было, сюда лучше не заходить поодиночке никому.

Поднимаясь с пола, молодой маг непроизвольно вытер руки о кафтан. Тут он заметил, что на одежде остались какие-то соломинки.
- Откуда здесь это? Пол тут глиняный, скота и близко не держат, да и спал Одиберт совсем не на соломенном матраце.
Подошедший Аригий внимательно осмотрел все вокруг:
- Смотри, тут натопано следами с соломой, в этом углу. И здесь, у стены. А у входа нет. Хм… надо, конечно, опросить пленных еще раз, но знаешь, что я думаю? Скорее всего, сюда маг перемещал предметы из какого-то другого места – может быть, из соседнего дома, а может быть, из соседнего королевства. Что ты разинул рот? Вам в Академии говорили, что перемещать предметы на такие расстояния невозможно? Ага, я сам это говорю на уроках. Забудь это. Возможно, еще как возможно, но сил требует от мага – неимоверных. Или даже сразу от нескольких магов. Были у нас такие опыты – перемещали кирпич, простой кирпич из стены разрушенного дома в миле от места опыта туда и обратно.. Четыре лучших мага Академии после этого восстанавливались весь оставшийся день. Очень затратная магия… если нет заранее заряженного артефакта. Или еще какого-то источника магии… Он у Одиберта, несомненно, был. А на этом месте стояло какое-то устройство для перемещений.

Черныш ворочал светящийся камень, в то время как за его спиной коты вели бой. К облегчению ученого, через несколько мгновений Хозяйка прошла мимо него в спальню. Обернувшись, он еще успел заметить последние мгновения - Василий Иваныч грозно вытянулся в сторону ЭТОГО с четками в зубах, а ЭТО явно было дальше от кота-вояки, чем вначале. Похоже, план сработал. Хотя Мусильде, похоже, здорово досталось

Чернышу было страшно, но привычка обдумывать действия сработала - он задумался даже в такой непростой обстановке. Чем еще можно уязвить или задержать ЭТО (ОНО тем временем надвигалось на кота)? ОНО не боится ни острых когтей, ни зубов - только эта деревянная штука заставила его отпрянуть. И еще ЭТОГО явно не боится Сингуляр. Что же такое таишь ты за черными стеклами очков (ЭТО шевелило щупальцами все ближе)?..

Словно услышав мысли, сам Сингуляр подошел поближе к Чернышу. Ловя отражение ученого кота в черные стекла очков, он несколько раз спокойно мявкнул и вытянул лапу в сторону Хозяйки. Да, дружище, я вижу, что работать надо командой, но как?..

Черныш отошел подальше от ЭТОГО и опять обернулся. Вот мимо пробежал Бимка на кухню - интересно, зачем? Есть захотел? Так тут пахнет не едой, а смертью... Стоп. Пахнет. Пахнет... А что, если... если ЭТО как-то чует кресты, эти деревянные шарики на веревочке и что там еще? А что, если замазать этим запахом Хозяйку? Но шарики не пахнут... вернее, пахнут очень слабо. Потереть ими о Хозяйку (ЭТО нависало все ближе)?

Помнится, Хозяйка как-то дала пить из немытой старой банки от тушенки - вода прямо-таки воняла тушенкой, которую Черныш терпеть не мог. А что, если макнуть четки (вроде бы так называется эта штуковина) в воду или обтереться о них самому, и попробовать все же как-то набрать этого запаха на лапы?.. Ну, и что, что коты не чуют этот запах? Зато его чует ЭТО...

Черныш еще раз подумал. Пожалуй, ЭТО висит слишком высоко и не интересуется котами. Сейчас подумаем и попробуем прошмыгнуть под НИМ.

Черныш сидел в гостиной на кресле рядом с окном и умывался - ритмично задирал голову повыше вверх, прижимал язык к телу и сразу проводил мордой вниз, оставляя языком влажные полосы на шерсти. Вверх-вниз, вверх-вниз. Там, снаружи дома шло очередное шумное буйство, ставшее привычным и потому уже давно его не пугающее.

Кот спокойно вылизал левый бок и принялся уже за правый, когда что-то его насторожило. Он обернулся, уставился на окно и замер, навострив уши. Как-то оно вроде не так гремит сегодня... Или там что-то ещё слышится, кроме звуков грозы и дождя? Ноздри чуть шевельнулись, уловив нотки непривычного запаха. Ничего конкретного, но что-то раньше такого не было. Осторожный взгляд на диван - Хозяйка вполне безмятежно лежит.

Выждав пару секунд, Черныш еще пару раз лизнул правый бок. И почему так торчат волосы и холодок по коже?

Краем глаза он заметил, как Цирилла запрыгнула к Хозяйке. Понятно, первая гроза. Но даже по чернышовым меркам за окном явно шумит как-то не так. И за окном ли?

Черныш очень не любил, когда что-то шло "не так" по неизвестным причинам. Он с неохотой прервал умывание, спрыгнул на пол и прошёлся по квартире, оглядывая окна (закрыты ли?) и бросая взгляды на других котов. Ага, вон и Петрович тоже как-то насторожился...

Хищно пригнув голову, Черныш на всякий случай недовольно заурчал ("Что за чёртова сраная херня здесь происходит?") и вернулся в гостиную. Замер на пороге, уставившись в окно. Несколько раз коротко мявкнул, привлекая внимание котов ("Парни, наблюдаем, есть что-то необычное"), прошелся к тумбе с телевизором и осторожно запрыгнул на ее угол, дальний от окна. Постоял, задрав хвост как флаг, нервно подергал им и сел.

Слишком мало информации.

Отблески молнии освещали его морду и отражались в глазах. Кот вглядывался в окно.

- Не, я не сплю пока, - Ян поднял голову повыше, - Какое тут спать, тут стрелку не прозевать бы. И машина пока для меня новая, я ее тут слушаю, смотрю, как она пар расходует. Вот потом - да, после стрелки до станции перегон большой, там может сморить. .. Там, Элай, буду песни петь, руки и лицо водой смачивать и в окно выставлять. Лопату у тебя возьму и покидаю уголь немного. Спать до станции нельзя, это я понимаю.

Ян стал вспоминать свои первые смены, когда он еще был помощником машиниста. Вот тогда было трудно с непривычки отработать столько времени подряд без отдыха. А сейчас вроде уже почти привык.

- Эх, Элай, нам бы с тобой кофе... Пил когда-нибудь кофе? Такие большие жареные зерна мелешь на ручной мельнице и потом завариваешь горячей водой. Хорошая вещь, самое бы то сейчас...

Обтирая руки ветошью, Ян посмотрел на манометр:
- Так, ну что, поехали?

Обойдя кочегара, Ян приткнул ветошь в сторону, взялся за ручной тормоз и выкрутил его, освободив колеса. Потом уже привычными движениями пробрался на свое место в шипящей будке, открыл кран, подающий пар на компрессор тормозной системы... И тут, глядя на манометр, он вспомнил разговор про обучение:

– Элай, поставь-ка пока лопату и иди сюда. Сейчас ты у нас паровоз пустишь.
Видишь стрелка на манометре где? Значит, уже можно ехать. Были бы совсем без вагонов– можно было бы тронуться и раньше, вот примерно отсюда. Теперь вставай на мое место… Та-а-ак… Берись за эту штуку – это реверс. Вот в этом положении, - Ян вывернул кисть руки вбок, - он направляет пар для движения вперед, а вот в этом – для движения назад. Сейчас он стоит на центре – то есть, ни туда ни сюда. Так, руку подвинь… Сейчас мы с тобой его перекидываем на движение куда? Правильно, вперёд… так, полностью, до конца.

Механизм, чуть скрипнув, повернулся и с легким металлическим стуком остановился в крайнем положении.

- Теперь смотри. Вот это, –Ян постучал ладонью по большой рукояти, – регулятор, он подает пар в машину. И только в машину, а на тормоза, на водяной насос и на всякое другие свои краны вон там, наверху. Берись за регулятор, вот так. Теперь … А, стой! Убери руку. Вот, видишь кран? Если стоишь дольше пяти минут, надо продуть машину, иначе попортить ее можем… Вот смотри, запоминай как.

В темноте за окном впереди что-то с резким шипением рванулось в сторону от паровоза и заклубилось в бурьяне. Ян ненадолго присмотрелся вперед – не видно ли чего в луче прожектора. Нет, пусто. Вот и хорошо.

- Так. Продули. Гудков давать не будем. Кто на путях стоит, тот сам дурак. Теперь клади руку на регулятор, а пальцем нажимай вот на эту скобу – чтобы вот здесь защелка из зубцов вышла. Нажимаешь скобу – и теперь надо плавно, но уверенно подать его вперед – вот так. Не толкать со всей дури, - Ян резко пихнул руку в воздухе вперед для наглядности, – так только машину поломаешь, а именно нужно плавно….

Ян положил руку поверх руки Элая на регулятор и двинул рычаг «от себя» - то есть, от Элая. Паровоз под ними толкнулся и успокоился. В боковое окно было видно, как колышущийся в сумерках бурьян «поехал» назад.

- Ага, чувствуешь, где схватило? У меня на том паровозе чуть пораньше брало, а у вас вот попозже… Ну всё, поздравляю, ты едешь! Кстати, рукой его можно не держать, регулятор, – скобу отпустил и она его фиксирует защелкой в том положении, где ты его оставил. Запомнил? Ну что, давай повторим? А я заодно тормоза проверю. Так, чуть подвинься…

Ян убрал регулятор, поставил реверс на центр и повернул кран машиниста в положение торможения, потом немного подержал перекрышей. Паровоз остановился, и кран вернулся в начальную позицию. Тормоза вроде бы работали. Взгляд на манометр – давление держит.

- Теперь вставай обратно и давай трогайся сам. Реверс вперед, регулятор от себя. Продувать не надо. Регулятор, - он грозно постучал пальцем по железному рычагу, - не кидай!

Тайник, чугунная плита... Еще мусорный бак этот... Посмотрим, успеем ли. Сейчас есть вещи посрочнее. Васаби почесал в затылке. Время неумолимо истекало, а сделать нужно было так много.

Итак, осмотреть тело, сказал Рысь. Причем сказал, не используя имен и прозвищ. Неспроста.

Телом сейчас займемся. Но прежде...
- Сапер, осмотри дверь в подвал - она закрыта, попробуй взломать, но без фанатизма - этот дом полон сюрпризов. По дороге попробуй, есть ли в доме свет... Разведка, пойдешь наверх, огляни округу получше - нет ли где наблюдателя, не подходят ли и не подъезжают ли гости, не собираются ли уличные зеваки. И кстати - посмотри в сторону джунглей. Не исключено, что уходить будем туда, а не через главный выход. Только постарайся сам в окне особо не маячить, особенно с незамотанным рылом. Ты прошел на территорию скрыто, постарайся остаться неузнанным. Парни, запоминайте за что беретесь руками - я потом вас спрошу и пройду все протру тряпочкой, чтобы пальчики не оставлять.

Ян, раздосадованный неудачным выстрелом, пригнулся, дослав последний патрон. Внезапно к своей радости он услышал чуть приглушенный голос Элая, доносящийся из первого вагона. Кочегар бодрился и готовился воевать дальше. Только вот, судя по всему, в вагонах были раненые, скоро некоторые из них погибнут, и вообще - нужен фельдшер или врач.

Яну даже в голову не пришло, что в вагонах кроме раненых, собственно, никого нет. Он видел, что поезд - пассажирский, и морально приготовился нести ответственность за пассажиров. Идти на риск и продолжать бой смысла он не видел, потому что рисковать они теперь будут не только своими жизнями, но и безопасностью пассажиров. Конечно, хотелось бы собрать оружие и патроны с трупов, прихватить пару банок угля мешками, но, на взгляд Яна, воевать дальше вдвоем - слишком большой риск.

Он чуть помедлил.

- Элай, сколько у нас пассажиров и сколько среди них раненых? - проорал Ян, закидывая ружье за спину. - Есть ли способные держать винтовку? Потому что твой машинист уже всё! Если стрелков нет, то лучше уезжать отсюда, а то нас уже, как я вижу, догоняют! Ты поищи мужиков под винтовку, а я немного прибавлю ходу, связь через две минуты!!

Ян привстал и, пригнувшись, пошел в будку. Там он приоткрыл регулятор побольше, доведя скорость состава до 15 км/ч, бросил взгляд на водомерное стекло и паровой манометр, и наклонился над телом на полу.

Курт спокойно выслушал и слова офицера, и реплику Ривза. Чуть заметно покивал в конце. Этого момента он ждал с тех пор, как пошел вербоваться на территории Империи. Пожалуй, от лашельского командира услышать такое было бы неожиданно, но тут всё это в порядке вещей. Да и стоит ли считать командиром этого свежего гильдейца? Видимо, единственным способом остаться в одном отряде с ним был путь легализации - хотя бы видимой. А последний бой последний гвардеец Рэдфорта ещё постарается успеть дать, если надо будет.

- Докумеенты в порядке, господин оофицер, извольте ознакомиться, - наемник достал из-за пазухи контракт с Гильдией и протянул его проверяющему, - Я не скрываал своё положение перед Империей. И местные органы, несмотря на мой стаатус, признали меня пригодным послужить своей жиизнью интересам державы, чтобы искупить... эээ... грех воойны. И саам имперский генераал [называет имя] пощадить изволили - Красная гвардия Рэдфорта, не угодно ли проверить? Теперь же, когда меч моой готов защищать подданных Империи - не будет ли престууплением против народа Империи отобрание новых еёоо защитников? Я здесь господиин офицер, но не более ли пользы принесу я Империи, служа ей под надзором верного человека, чья преданноость державе не вызывает подозрений? - с последними словами Курт кивнул в сторону Ривза.

Сидя на холодном полу, Ян мрачно прикидывал текущий расклад и дальнейшие перспективы. Вообще виды были не очень. Машинист этим бандитам явно требовался свой, а становиться для них "своим" Ян бы не стал, это сразу поняли и он, и они. Угонщики требовали, чтобы он обучил водить паровоз кого-то из них и даже приставили к нему в ученики Януса, но черт дернул Яна сразу сказать им, что как машинист он новичок - всего второй месяц на правом сиденье. Как только бандиты заполучат машиниста поопытнее, то от Яна сразу избавятся. Но сбежать пока не было возможности.

Преступники торопились отогнать состав на какую-то свою ветку, но тут внезапно само "железо" выкинуло фортель - отказали тормоза, вдобавок всплыла старая неполадка с подачей песка. Бандиты чуть не убили Яна, решив, что он захотел испортить им "их" машину. Починить паровоз не удавалось уже второй день, главарь начинал нервничать и, похоже, вел какие-то переговоры о втором локомотиве. Если второй локомотив привезет еще и машиниста для первого, бандиты избавятся от Яна прямо здесь.

Поэтому когда послышались гудки приближающегося паровоза, сердце молодого машиниста упало куда-то под шпалы. Но поднявшийся в будку Янус почему-то стал нервно озираться, а возившиеся у локомотива работяги мрачно примолкли, исподлобья наблюдая за приближающейся машиной.

Преступники приказали Яну сидеть на полу и не отсвечивать, захлопнули двери будки и принялись возбужденно о чем-то совещаться. Видимо, паровоз, ехавший по встречному пути, решил заправиться водой - сквозь тонкое посипывание пара Ян слышал, как звякнула цепочка и колонка скрипнула, поворачиваясь поперек рельсов. Потом снаружи послышался быстрый топот сапог - кто-то пошел в сторону нового локомотива.

Все сейчас явно смотрят на вновь прибывших. А может?..

Ян взглянул на ружье. Патроны из сумки у него, конечно, забрали, но одна коробочка была припрятана в небольшом тайнике, чтобы были всегда под рукой.

Глаза забегали по будке, по дверцам и по лотку из тендера. Опираясь на сиденье, Ян осторожно выглянул в уголок окна.

Могила подошел к мычащей Алисе.
- Так-то лучше, милая. Раз уж так тебе невтерпеж, пойдем в магазине подсобку найдем какую-нибудь, помычишь там
Могила закинул пулемет на спину и, кряхтя, осторожно поднял Алису с четырех костей на руки и понес вместе с дилдо в глубину магазина. Все же даже последняя вокзальная шлюха - это тоже женщина какая-никакая. Сколько бабу ни бей - все кукиш кажет. Будет уж совсем плохо - пристрелим, подумал Сергей, ставя Алису обратно в ту же позицию в первой попавшейся подсобке.
- Темно тут тебе, правда, зато темнота, говорят, - друг молодежи.
"И не сбежишь никуда. Можно закрыть и по-тихому смотаться..."

Солнце клонилось ниже. Выйдя на улицу, Могила приставил руку ко лбу козырьком и посмотрел в сторону заходящего светила. "Все дороги ведут в Рим. А у нас вон там Москва - третий Рим. А четвертому, говорят, не бывать. Ну, это мы посмотрим".

В транспортнике тихо посапывал доктор, где-то в "Ашане" механик хлопал витринами и шуршал по стеллажам, из подсобки доносились стоны ненасытной Алисы. Саренуса видно не было - наверное, за Алисой наблюдает, старый развратник. Уж вроде помер, а все туда же. Легкий пердуновский матерок разбавлял тишину пейзажа. Тихий, можно сказать, семейный вечер.

А до Москвы они доедут. Много ещё будет таких вечеров, и пыльных дорог, и радиации в городах. Много всего у них впереди.

Но они обязательно когда-нибудь доедут.

Могила сощурился как сытый кот и пошел в тачку перезаряжать магазин пулемета.

Город – это как большой взрослый. Он смертельно опасен и безумно интересен, он может дать много полезного и может убить, он легко может стать врагом, и почти никогда другом, но совсем избежать городов нельзя. Со временем Макс и сам надеялся осесть в каком-нибудь безопасном городе и стать частью сильной людской стаи. Но пока у него иная цель.

Города всегда начинаются с пригородов. Макс решил на некоторое время задержаться здесь. Осесть лучше в пригороде – тут могут быть колодцы с доступной водой, сюда может забегать кормиться зверье из леса, здесь меньше шансов встретить какую-нибудь опасную банду, а встретив – легче уйти. В город же он будет наведываться на «работу» - прибарахлиться, поискать добычу, осторожно посмотреть местных. Может, удастся найти какую-нибудь общину.

Выработавшийся звериный инстинкт заставлял перед заселением убедиться, что не попал в чужое гнездо. Макс скрылся в придорожном кустарнике и некоторое время постоял там, повернув голову боком к рядам домов и приоткрыв рот – ему казалось, что так он лучше слышит. С тихим клекотом в стороне пролетела птица, где-то рядом ветер скреб ветвями дерева по кровле дома. Неподалеку чуть подвывала одичавшая собака Задрав голову, парень тихо, но глубоко вдохнул несколько раз, пытаясь учуять какой-нибудь запах – дым костра, вонь гниющей свалки, какую-нибудь химическую дрянь или технические запахи.

Могила подошел к Алисе и стал кормить ее шашлыком с шампура:
- На, угощайся, как и договаривались. А насчет водки мы не договаривались - дуреют такие бабы с водки, на секс их тянет. Нафиг нам такие проблемы? Их с тобой и так хватает. Вот бутылочка твоя, да. Да и вообще, чего-то ты маловато рассказываешь про Саренуса, неинтересно...
Откуда-то появился Ключ. Могила с интересом наблюдал, как тот бегает по местности, словно плохо управляемый персонаж в ГТА. Сходства добавила с ревом выскочившая из-под земли машина.

Могила покопался в багажнике, снял ремень с одного из автоматов и прицепил к пулемету взамен старого, использованного в качестве веревки. Потом, нагнувшись, вытащил оттуда же полную пулеметную ленту и заправил ее в коробку вместо опустевшей прежней:
- Порядок в танковых частях...
Что-то вспомнив, обратился к Алисе:
- Сиди пока тут, около тачки, мясо переваривай. Я пойду еще раз пошарю в алкашатнике. Этот твой дядя говорил, что филактерий там, только мешают же искать друзья твои зомбированные. На всякий який возьму с собой твой крестик - уж больно хорошо от нее всякая нечисть горит.

По дороге Могила подумывал, что неплохо бы ночью попробовать половить лича на живца...

Еле передвигая ноги от усталости, Могила вместе с Ключом осмотрел окрестности. Прямо ночью, да-да.
Развалины "Пятерочки" особого интереса у него не вызвали. При таких разрушениях можно разве что пошарить в подвалах, там холодильные камеры могут быть, склады и, возможно, какие-нибудь подсобки с хозяйственной мелочью. Но это надо осматривать днем. Ночью туда соваться не тянуло, и дело не в призраке череповой жены, а в том, что вокруг и без призраков врагов хватает.

Целехонький "Ашан", который они заметили еще вечером, выглядел гораздо более привлекательной добычей. Но такие здания делаются почти без окон, и соваться туда внутрь без фонариков - это то же, что соваться ночью. Можно, конечно, отодрать от машины аккумулятор и фару и носить это с собой, но оставим это на утро.

А вот полицейская "точка" звучала вкуснее. Даже если это просто опорный пункт, там могут быть какие-нибудь интересные вещи по мелочи вроде дубинок, бронежилетов, каких-нибудь портативных раций. А уж если это здание отдела внутренних дел, то там и комната хранения оружия должна быть.

Вернувшись с осмотра, Могила сказал, что лично он валится с ног и оставляет все дела до утра., а то и до полудня. Молодежь при желании может найти себе занятие и без него - пусть только его спящего просто запрут в машине, оставив ключи на всякий случай в кармане.

Могила постарался напрячь мозги. Кто-то хочет ВЕРНУТЬ ТО, что типа НАШ смотритель типа УКРАЛ У НЕГО. Ага.
Значит, вот это ТО, украденное, теперь у нас?
Рука сама потянулась за журналом "Плейбой".
"Спокойно, Серега. Ща мы его пошшупаем, этого обкраденного терпилу. Заодно и за видение спросим, да и вообще - побазарить не мешает с этим, кто тут могильным, бля, голосом разговаривает. Раз он так за нами идет, что аж из убежища еще не вышел, то на крайняк сбежать всегда успею, пока он тут корячится как не сегодня надо."

Первым делом Серега внимательно просмотрел журнал - мало ли, вдруг там на пустом месте карта сокровищ нарисована, или координаты соседнего убежища написаны, или еще чего.
Потом Сергей подыскал коридор попросторнее и позахламленнее, положил на видное место журнал Плейбой, сам спрятался в отдалении и изготовил к стрельбе пулемет и огнемет. Засаду, значит, приготовил. Если лич появится, то попробовать с ним поговорить, а в случае чего - подороже продать свою жизнь.

Парней, кстати, жаль, но Сергей пока не видел способа им помочь. Надо сначала не умереть тут самому к чертовой матери.