Голосование за ходы

Услышав название «осаждающих» Ёкои с большим трудом подавил в себе желание остановиться и покрутить пальцем у виска. Впрочем, может быть, так на местном сленге называли все непотребное и выходящее за рамки в целом?
- Сатоши, - ответил он, на ходу пожав протянутую руку. Интересный ход знакомства. Здесь так часто бывают нештатные ситуации, что учащиеся к ним совсем привыкли? И не стали ли те от этого штатными? В общем, школа каждое мгновение подкидывала новые темы для размышления. Настолько, что почва медленно ползла из-под ног, а крыша норовила взять самоотвод и вернуться домой, к родителям.

За какие-то полминуты вокруг произошло сразу несколько событий. Они встретились с явно магической тьмой. Энрике ушел в нее, чтобы вернуть Джошуа его нормальный облик. Эльф что-то такое произнес, и волшебная завеса развеялась с громким треском. Наконец, музыкант пришел в себя, а Энрике, подгоняемый взрывом, с которым лопнули все кристаллы пещеры разом, чуть ли не вылетел обратно как пробка из бутылки, после того как по её дну ударила ладонь полутрезвого пьяницы.
Теперь, наконец, можно было осмотреть пещеру полностью. Гоблин медленно повел дракона внутрь, на ходу осмотрев статую вероятного Бруни и неизвестной девушки. Свет ему никак не помогал, даже, наверное, наоборот – он мог привлечь других василисков или еще кого. Хотя кто тут может жить еще и не обратиться в камень? В любом случае всадник со скакуном готовились в любой момент прикрыть глаза, если появится что-то хоть отдаленно напоминающее многолапого ящера.

Хобгоблин выбрал быструю смерть с помощью утёса медленной пытке от своего хозяина. Да, видимо, очень страшный был последний, что провинившиеся решались покончить с жизнью, лишь бы не возвращаться к нему с плохой вестью. Проводив взглядом летящее тело, гнолл лишь тихо проворчал что-то на своем языке и умолк.
- Надо упокоить Тэва и Дэна, - выдавил Йирик из себя через некоторое время раздумий. Прямой вопрос несколько застал его врасплох. Уж слишком он привык просто делиться своими мыслями, которые, как правило, ни на что не влияли.
- Огры… можно съесть… - размышлял вслух собакоголовый, но тут же спохватился. А вдруг у человеков не принято есть павших врагов? У гноллов то и друзей мертвых слопать не выглядело зазорным, но этот последний обычай он лично твердо решил оставить в прошлой жизни. – Или скинуть вниз. Пропасть все скроет.
- В город нельзя, - твердо высказался напоследок псоглавец.

- Ну, - многозначно протянул художник. – Все понятно. Придется мне разбираться самому. А я хотел предложить небольшой эксперимент, который мог расширить вашу клиентуру. Большое спасибо за помощь, Бенни. Сейчас, наверное, вам следует последовать совету Хогарта. Если эти… шустрые подстрелят (не дай, Святой Уолт, конечно!) вас, то это будет на нашей совести.
Даррел вышел из машины и пересек тротуар по направлению к ближайшей стене. Коротко оглядев местность, он заметил, что как раз это участок улицы подходил к его идее как нельзя лучше: окна находились достаточно высоко, дверей на этом торце здания не было, а ближайшие забегаловки находились на другой стороне дороги и довольно далеко. Если телефона не было в пределах досягаемости, то его следовало выдумать. И, конечно, нарисовать.
Кейси, уже в который раз за сегодняшний день, вынул из внутреннего кармана «Паркер» и приступил к делу. К сожалению, приходилось ограничиваться черно-белой рисовкой. Точнее, создаваемое средство связи будет того же невзрачно-кирпичного цвета, что и стена, на которой оно нарисовано. Наверное, в этом пустом участке телефонный аппарат будет только к месту, но вот сделать его ярче и заметней не было никаких возможностей, кроме забавной формы. Разве что изобразить черным. Как типичный офисный инструмент с эбонитовым корпусом и тяжеленной трубкой… Или же…
Поглощенный мыслями о будущем произведении, мультипликатор был настолько погружен в свое дело, что почти не замечал ничего из окружающего мира.

- Начальство всегда вовремя приходит, - пробормотал себе под нос Драмар, осматривая приготовленные материалы. Конечно, выбирать было не из чего – что росло на берегу, то лесорубы и добыли. Но все-таки было бы хорошо, если бы лес оказался хвойным. Так мачта бы прослужила много дольше, нежели время пути до Мессемпрара.
- Ну что же, - сказал плотник, убедившись, что все детали рангоута и такелажа на месте. – Давайте приступать.
И непростая работа началась. На бумаге вроде бы ничего особенного – окольцевать приготовленный лес бугелями и скрепить фишами, установить мачту в гнездо, закрепить вантами и штагами, после чего уже поднять и навесить остальные части рангоута и такелажа вроде рея, фалов и тому подобное. На деле же все было далеко не так быстро и скрупулезно как на этой самой бумаге (где только эту бумагу нашли?..). Гоблины особенно из тех, что не с дромона иногда путались под ногами. Гноллы норовили сочкануть, и выполнить свою часть в половину нужного. Когда вся рабочая команда тянет тросы, тяжело сразу отличить тех, кто надрывает все силы от тех, кто просто руки о снасть вытирает. Но наметанный глаз Онтиса и дубинка десятника делали свое дело, и работа не стопорилась. В общем, с окриками и потом неф понемногу принимал свои прежние очертания.

Существует небольшая легенда посвященная Умберли. Однажды пять капитанов пиратских кораблей и набожных умберлитов решили бросить свое кровавое ремесло и заняться мирными профессиями. Конечно, то, что одни из лучших её людей собираются оставить разбой, кровопролитие и жертвы пленников вряд ли могло обрадовать Королеву-Суку. Поэтому втайне от всех пиратские главари решили отречься от богини, что только и делала, что требовала новых жертвоприношений, и присягнуть Шандакулу, а заодно и заручиться и его защитой от закономерных проявлений мести. Однако всему этому не суждено было свершиться. Божественный гнев настиг смельчаков раньше, чем те успели принести клятвы верности, а потому в послежизни их ждал лишь мрачный плен Стены Безверья. Перед тем как лично покарать отступников Умбирли приказала своим жрецам умертвить все их семейства, а также остальных родственников и близких. Узнав об этом на пороге смерти, пять капитанов поклялись страшно отомстить, что лишь рассмешило жестокую богиню. Безбожный смертный ничего не может сделать богу. Но все светопреставление привлекло внимание далекого нездешнего существа. Хоур, божество мести услышал клятвы и принял их на свой счет. В открытую противостоять Королеве Глубин не мог ни он, ни пятеро его новых последователей, так что месть была придумана более хитрая и долговременная. Каждый из пиратов был превращен в призрака вместе с командой и кораблями. Казалось бы, для любого серьезного божества кучка призраков – лишь небольшое недоразумение, чем препятствие. Однако сколько бы раз бесплотные мстители вместе с помощниками и транспортом были развоплощены, они всегда возвращались и ударяли в самое больное для последователей Умберли место, так как когда-то сами были первыми из них.
Было ли это на самом деле, или же это была всего лишь выдумка, какого-нибудь впавшего в маразм сказочника доподлинно никому неизвестно. К чему вообще мы вспомнили об этой легенде? Потому, что после проведенной в доме Сильвестра ночи Нейдхард часто вспоминал её, после увиденного сна.
Снилось магу, что он стоит на палубе идущего в самый шторм корабля. Стоит на форкастеле, на месте капитана. И обладает какой-то странной уверенностью, что именно он капитан этого странной формы, но не лишенного привлекательности судна. Несколько косых треугольных парусов, причем установленных не только на палубе или вообще вертикально пробуждали мысли о том, что этот корабль может плавать не только в воде. Справа и слева на расстоянии приблизительно метров в ста с каждой стороны шли еще суда. Каждое не похожее как друг на друга, так и на судно мага. Одно из них – бронированный дредноут, ощерившийся баллистами, будто ёжь иглами. На мостике стояла высокая фигура, закованная в серебристые латы. Лишь по посоху в её руке Гросштаг понял, что это был Йон. Второй корабль был больше своих обоих собратьев вместе взятых. Огромный линейный корабль с белоснежными (и, к сожалению промокшими до нитки в такую бурю) парусами и корпусом с золочеными украшениями с бортов, тем не менее, был явно военным судном. На его мостике стоял сам капитан Сильвестр. Но теперь он был одет как настоящий адмирал, в черную двууголку и богатый камзол с блестящими эполетами, а на поясе сверкали драгоценными камнями ножны с длинным мечом. Следом за линейным виделось еще два корабля, но ни их, ни их капитанов разглядеть из-за разверзнувшихся хлябей небесных было невозможно. Нейдхард перевел взгляд вперед и увидел то, куда устремлялась небольшая флотилия. Маленький каменный островок, даже не островок, а скала возвышалась посреди моря черной громадой. И рядом находился её страж. Тяжело было не узнать великанскую женщину с трезубцем и облаченную в доспехи из ракушек. Её кожа была синей как волны в солнечный день, а вместо волос были водные буруны вперемешку с водорослями. Она стояла по пояс в воде, но даже в этом состоянии возвышалась над гладью на добрые пятнадцать метров. Неужели они собирались сражаться с самой Умберли?! Со стороны это казалось безумием, однако во сне никто не испытывал даже намека на страх или нерешимость.
Сражавшиеся с непогодой и бушующим морем суда подошли к скале совсем близко. Последовавший бой тяжело описать тому, кто лишен поэтического языка бардов. Богиня призывала гром и молнии, волны и потоки, чудищ и тварей. Корабли огрызались пушечными залпами (Нейдхард никогда не видел огнестрельного оружия, но сразу понял, чем именно были громкие взрывы и раскаленные ядра, летящие в противника), стрелами баллист и заклинаниями волшебников на борту. В какой-то момент Гросштагу удалось вморозить великаншу в огромный айсберг, но это лишь дало немного времени, пока линейный корабль подошел к ней впритык. Удары трезубца раскололи ненадежные ледяные оковы, и гнев богини готов был обрушиться на самого Сильвестра так неосторожно приблизившегося. Но тут вмешался случай. Снаряд, пущенный одной из баллист дредноута, попал Умберли прямо в голову, почти не ранил, но отвлек и сорвал маску, скрывающую лицо. К своему ужасу Нейдхард узнал это лицо. Перед ними в образе Королевы Пучин была не кто иная как Немезида! Но, похоже, что этот факт не смутил больше никого кроме мага. Хозяин линейного корабля, воспользовавшись заминкой врага, подскочил к борту. И хотя даже сейчас он не доставал огромной фигуре даже до подбородка, он выхватил меч и ударил, целясь прямо в сердце великанши. Время умерило свой ход для чародея. Блеснул кроваво-алый клинок с тремя рунами на дварфийском. Сильная рука капитана, крепко сжимая рукоять из кожи дракона, вонзила длинный полуторный меч по самую гарду в виде двух кожистых крыльев. Гигантская фигура замерла, а потом оглушающе закричала. И стала оседать, превращаясь постепенно в чистую морскую воду. Шторм стихнул, но тучи не думали расходиться. Корабли стояли у черной скалы, наблюдая за умирающим божеством, которое в своей агонии исчезло среди волн, забрав с собой и необычный клинок.

Тишина впрочем, продлилась надолго. Раздался страшный грохот, будто сама земля разрывалась на части, но это лишь одинокий утес покрылся трещинами и обрушился, оставляя на месте черного камня огромный провал. Когда провал достиг уровня моря, он не прекратил свою работу, а превратился в водоворот, который быстро увеличивался в размерах. Откуда-то из черной бездны, жадно пьющей всю воду Торила, раздался страшный нечеловеческий хохот. Тяжело было определить, кому принадлежали эти булькающие звуки, но они были полны безумного веселья и злорадства. Внезапно над пятью кораблями, с трудом удерживающимися на плаву, чтобы не быть утащенными течением водоворота возникло колоссальная фигура. По сравнению с ней, Умберли казалась самым маленьким из великанов, потому темное чудище закрывало собой половину неба. Существо явно было больше увиденного, потому как разглядеть можно было только его лицо, или то, что его заменяло. У монстра было три глаза расположенных вертикально одно над другим. Ни носа, ни ушей не было видно, лишь Брыли, как маленькие крылья постоянно шевелились. А вместо пасти постоянно шевелящийся и копошащийся клубок щупалец. Тварь взглянула на обитателей посудин, и от этого взгляда непередаваемый ужас охватил весь экипаж и его отважных главарей. Мигнув красным светом из всех трех глаза, чудовищное лицо пропало, но кошмар на этом не кончился, так как усиливающийся водоворот все ближе и ближе тянул к себе судна. Последнее, что запомнил Нейдхард во сне – это пять летящих в бездну кораблей.
… и тут же проснулся.

Ну куда еще толпа безмозглой нежити может утащить пленников? Конечно же, только на кладбище. Ужас в ожидании неминуемой гибели несколько «обтесывался» всей банальностью ситуации. Главный гад решил принести еще живых героев в жертву своему темному богу? Да нет, для этого вроде бы подошли бы обычные селяне, которых глупая нечисть сразу стала жрать. Или сделать новых мертвяков? Тут тоже прокол – зачем их было оставлять в живых? Завербовать на свою сторону и заставить служить делам зла? Так уже малость поздно – первое впечатление уже сложено и отнюдь не в пользу хозяина ходячих трупов.
В черном-черном лесу лежит черное-черное кладбище. В черном-черном кладбище стоит черный-черный склеп. А в черном-черном склепе занимает своими черными-черными делами мужик в черном-черном балахоне со своим другом - мертвым-мертвым кобольдом в пестрых-пестрых одеждах.
Когда мертвецы заковали два еще теплых-теп… тьфу, прилипло… тела к стене, Гаррет задумчиво окинул всю обстановку взглядом и уставился на их «благодетеля», благодаря кому они стало быть еще дышат. Кстати в отношении священника этой уверенности у чародея не было.
- Жак, - тихо, чтобы не слишком привлекать внимание человека в балахоне прошептал Эш. – Очнись, Жак. Ты живой там еще?

Зайдя вслед за всеми в кабинет, Антон сел за выбранное еще утром кресло и замолчал. Неизвестно как себя чувствовала остальная часть их нового коллектива, но сам лейтенант подумал, что очень точно понимает выжатый лимон. Была у него мысль, что остальные были не в лучшем состоянии, хотя на их долю выпало больше действия, однако и моральных потрясений было достаточно. Сегодняшний день со всеми происшествиями и находками пытался посмеяться над всем предыдущим опытом оперуполномоченного. Однако в каком бы растерянном состоянии он не прибывал, все равно не унывал окончательно. С такой командой они распутают все эти загадочные истории в два счета. А Елесин наверняка уже полон идей как, объяснить всю ту чертовщину, что они видели или слышали из уст других.
Услышав ленивый разговор Александры и стажера, Антон согласно кивнул и добавил:
- Первый день, да и на прошлом месте я такого не припомню.
- Скажите, Егор, а вы не могли бы еще раз как можно точнее описать этот…призрак. Может быть, он произнес что-то? Или совершал еще какие-нибудь странные действия? Думаю, здесь может пригодиться каждая мелочь.
Последние вопросы Тиунов произнес неожиданно даже для себя. Нет, он, конечно, не строил из себя знатока всяческой сверхъестественной чепухи, просто хотелось разобраться в этом раз и навсегда. Может быть, он хотел услышать что-то, что могло объяснить этот феномен с научной точки зрения?

Очень нехорошие мысли плодились в голове у Юргена, в то время как он слушал бесхитростную болтовню шофера. Страна, в которую все они стремились уже далеко не та, что раньше. А государство, которое они строили (и герои в том числе, каждый в меру своих способностей) не дает своим же жителям дышать воздухом свободы. Усиление контроля, как мера против терроризма и преступности, уже давно служит совсем иным целям. Серые люди, серые дома, серые будни, серые машины, серые мысли… Неужели правительство в своем стремлении защитить граждан само стало преступным? Преступления против личности пошли на спад, но что сказать о преступлений против человечности? Ведь, по сути, это полицейское государство – один сплошной концлагерь. То чего опасались, и против чего ставили кордоны, давно стало обыденностью.
Мёбиус настолько привык быть частью системы, как не заметил, что шестеренки вокруг сдвигаются все плотнее. До тех пор пока ему самому не нашлось места в часовом механизме. И тут он понял необычное: немцу совсем не нравилось сегодня в Городе. Он легко откинул слова похитителей как ложь и попытку влияния, но в глубине души опасался, что это может быть правдой. Горькой как технический спирт вперемешку с битым стеклом правдой.
Но что же делать? Покинуть страну, надеясь устроить жизнь в новом месте? Или прекратить распространение заразы тотального контроля? Вдвоем с Марвином они мало что могли…
И в этот самый момент парень передал Юргену свой смарт. Тот внимательно прочел все новости. Это все были действия «друзей»? А вот и их фотографии. С надписью «Особо опасен» под каждой. Странно, что среди них еще не было физиономий двух похищенных. Ну да дурное дело нехитрое. Если настанет время открытой конфронтации, то и они скоро окажется в списке «врагов государства».
Мёбиус покачал головой, вторя прочитанному и своим мыслям, и отдал телефон владельцу.
- Из кого этих? Из цензоров? – спросил он, особенно запомнив последнюю фразу таксиста.

Молодой мультипликатор кивнул и приступил к осуществлению своей задумки. Сначала он, в качестве проверки, коснулся пером центра дыры. Ручка погружалась с большим сопротивлением, будто это было не отверстие, а просто блинчик черной резины. Это означало, что времени оставалось мало – займись Даррел этим делом на минуту позже, и он уже ничего не смог бы сделать.
Отметив границу дыры, художник повел от неё линию по широкой спирали, закрутил её в окружность с диаметром вдвое большим начального и быстро заштриховал. Чернила ложились густо и не спешили высыхать. В первую секунду ничего не происходило, а потом раздался тихий звук. Как будто кто-то с шумом всасывал воздух. Нарисованное черное кольцо стало съеживаться, пока полностью не пропало в портативной дырке. Однако та никак не изменилась. Моргнув пару раз, Даррел повторил свои действия. Второй чернильный слой постигла та же участь, но на этот раз глаз художника все-таки успел заметить небольшие изменения в восстанавливаемом объекте. Дырка совсем незаметно «потолстела». Стала шире приблизительно на миллиметр и чуть плотнее, если так можно сказать о двухмерном мультипликационном отверстии. Это говорило о том, что аниматор выбрал правильную тактику.
Теперь работа закипела по настоящему. Снова и снова Кейси рисовал желаемый размер для портала. И снова нарисованное пропадало, поглощаемое ненасытной «черной дырой». Скоро впитывание чернил стало происходить быстрее. Художник даже не успевал закончить штриховку. Так что он решил поменять свой план действий. Теперь он рисовал один за другим концентрические круги вокруг объекта реставрации. Не успевал он сделать второй слой, как тоненькая струйка чернил, засасываемая будто макаронина, пропадала внутри заметно подросшей обжоры. С каждым третьим витком Даррел пятился назад. Уже не хватало размаха руки, чтобы дотянуться до края окружности превышавшей дыру. Мультипликатор перестал заниматься творчеством. В какой то момент, усилив нажим на перо, и тем самым, увеличив подачу чернил, он просто-напросто «кормил» черный провал. Отводил толстую линию в сторону, вслед за ней рос и мультяшный круг.
Наконец молодой человек прекратил свое занятие и сделал широкий шаг назад. Перед ним, полицией и другим наблюдателем, задумавшим сейчас подсматривать за творившимся на сцене, предстала широкая портативная дыра. Диаметром она превосходила самую малость тот размер, который успел запомнить художник, когда вылезал из-под стола чтобы помочь охраннику. Теперь в неё запросто могло протиснуться и трое человек.
- Вот, как-то так, - сказал Даррел Сантино и скромно улыбнулся.

Гнолл был доволен, что ему не пришлось заниматься таким скучным делом как уборка долго, и одновременно удивился, что его решили взять с собой. И даже выдали из старой экипировки боевой топор. Брони не дали, но это не заставило Йирика подумать, что прогулка будет легкой. Если люди брали его с собой, то им срочно понадобилась мускульная сила вне зависимости от её лояльности.
Когда ему на улице объяснили, куда они направляются, то гнолл сразу все понял. В беднейший район Утеса даже красные маги не заходили, не окружив себя отрядом надежных охранников. Вообще посланцы из Тэи, которые жили в анклавах, старались лишний раз не связываться с криминальной частью городов, если можно было договориться с власть имущими.
Тэв, по-прежнему служивший переводчиком в виду странного отсутствия другого человека, кое-как обрисовал ситуацию псоглавцу. Йирик теперь знал, что они ищут человека, который напоминает красного мага, но одевается по иному. В общем, маскируется прямо как он.
Достигнув «Ржавой Подковы», люди вступили в диалог с полноватым человеком, судя по всему, привратником, или же хозяином корчмы. В ответ на его гневную реплику Тэв сказал что-то примирительно, судя по тону. Гнолл знакомый с тем, что иногда людям надо помогать решил тоже что-нибудь такое сделать. При звуках незнакомого имени он пару раз дружелюбно тявкнул и кивнул. Человек, хоть раз видевший собакоголовых отметил бы, что он не потянулся сразу за топором при одном имени «знакомца», а значит, точно не может быть его врагом.

Большей частью плотник кивал, слушая размышления дварфа. Но не на все.
- Ты думаешь, пленные смогут точно ставить армбанду на нужный угол?
А предложение, касающееся обития щитов медью, и вовсе вызвало у Драмара здоровый скепсис.
- Потяжелеет тогда весь «Серпентир». А если еще и по всему периметру панели сделать, тогда жди, что наш дромон будет плавать со скоростью черепахи. Например, шебеку мы бы не догнали, - покачав головой, сказал Онтис. – В любом случае это все стоит обговорить особо, тщательно и отдельно. А сейчас надо прикрыть пробоину, а то отправитесь вы не к «Зеленой Звезде», а на корм к сахуагинам.
Плотник кивнул на прощание главному артиллеристу и пошел искать своих двоих подчиненных. Для небольшого ремонта надо было, чтобы те принесли брезент и тросы. Не помешала бы также помощь десятка матросов, чтобы завести скрепляющие штерты под днище судна. В общем, хлопот было достаточно.

- Замечательно, - фыркнул Конрад, подойдя к сейфу и глядя на целую груду битого стекла. – Больше таким методом ничего не вскрываем. Если бы там была вещь, за которой я сюда пришел, она была бы уже испорчена.
Он обернулся, чтобы посмотреть на остальных членов группы.
- Неужели никто из вас не знает, как вскрывать замки? У меня есть метод чтобы «уговорить» замок открыться, но для этого нужен кто-то, кто знает, как использовать отмычки.
Он перевел взгляд на ворота.
- А может быть мы могли бы найти код в других комнатах. Не надо забывать и про такую возможность.

Опер проводил удаляющегося Рулёва взглядом и почесал лоб. Снова нестерпимо захотелось курить. И сейчас был как раз подходящий случай, чтобы потакать вредной привычке. Антон отошел на несколько шагов в сторону, чтобы ни пепел, ни дым не могли повредить дальнейшей работе, и достал пачку сигарет.
- Теперь будем ждать бумаги из следственного комитета. Не такой… художественной, но не менее ругательной, - задумчиво и с некоторой долей обреченности произнес он, вроде бы просто так вслух.
Чиркнул зажигалкой и затянулся. Разом нахлынуло неприятное отчаяние. Первый день работы, а уже успели нарушить протокол задержания подозреваемого, не слишком удачно поучаствовать в погоне, столкнуться в её процессе с какой-то непонятной мистикой и получить в некотором смысле на орехи. А на сладкое – поссориться с представителем СКР, который сейчас настолько спешил накатать жалобу, что не успел передать им материалы дела. Хорошо поработали, ничего не скажешь.
Оставалось только надеяться, что найденные улики прольют свет на все произошедшее, а ребята смогут догнать единственного на данный момент подозреваемого. Хотя и тут все было далеко не гладко. А в чем, собственно, его подозревали. В наблюдении за сотрудниками ОСР при исполнении? В езде на транспортном средстве без номеров? В, страшно признаться, нападении с применением… применением чего? А!..
Антон с досады размахнулся и кинул незаконченный окурок в урну и взглянул на коллегу.
- Ну что, приступим к осмотру станции?

Денек у Даррела выдался тот еще. Сначала он чуть не опоздал в первый же день на работу. К его чести он не проспал и не замешкался, а просто… провалился в портативную дырку. Да, да, именно в портативную дырку. Еще только подходя к авеню на пути к студии, он заметил, как впереди пара рабочих складывала что-то в ящик неподалеку от полтонного GMC T-14. Ящик, видимо, был совсем небрежно сколочен и развалился от неаккуратной езды. Когда молодой человек был совсем рядом, грузчики уже закончили свое занятие и собирались отъезжать. К несчастью одну дыру они пропустили, да и мудрено было заметить абсолютно черный диск в такого же цвета тени от горшка с клумбой. Ступив на, как ему показалось, надежный участок мостовой, Даррел ощутил себя в чрезвычайно темном месте и в состоянии свободного падения. По счастью проходивший рядом мужчина заметил происшествие и помог незадачливому Кейси. Он поднял дыру и пришлепнул её к ближайшей стенке. И буквально через мгновение оттуда как будто под действием гигантского поршня вылетел изумленный художник и растянулся на тротуаре. Обошлось без ран, но некоторое время он потратил на отряхивание одежды и рассыпании в благодарности. По еще одной счастливой случайности, неизвестный благодетель оказался будущим коллегой мультипликатора, подсобным рабочим на киностудии по имени Клинт. Он не только составил компанию Даррелу на пути к студии, но и объяснил ему распорядок работы павильонов, местоположение тех или иных объектов и парой остроумных ремарок обрисовал художника-постановщика как деспотичного тирана. Пожелав друг другу удачи, и пообещав как-нибудь встретиться еще раз, новые приятели разошлись каждый на свое рабочее место.
Первый рабочий день был необычным, сумбурным, непростым и показался Кейси бессмысленным, однако он понимал, что новичку не доверят что-либо важное, пока не будут уверены в его силах. И потому он быстро выполнял поручения режиссера, главного художника и даже пресловутого оператора, который, на поверку, оказался не настолько плохим парнем, как описал его Клинт. Просто он не любил лентяев и невежд, а во всем остальном был просто строгим, но, не выходя за рамки рабочих отношений. Собственно именно подсобным рабочим и почувствовал себя сегодня Даррел, потому как от него пока не требовали продемонстрировать художественные таланты. А вот всяких тяжестей он потягал - будь здоров. Чего стоила одна сцена в лесной чаще, ради который пришлось перетащить со склада весь пресловутый лес, дерево за деревом, и расставить в художественном беспорядке.
Как бы то ни было, закончившийся трудовой день вымотал молодого человека намного меньше, чем тот ожидал. Он даже решил продолжить сегодняшнее знакомство с Лос-Анджелесом. Тем более что все сегодня только и говорили, что о грядущем большом шоу в «Чернилах и Краске». Разумеется, пропустить такую грандиозную вечеринку Даррел не мог и потому направился к расположенному на самой границе с Мультауном клубу. Однако у здания его ждало жестокое разочарование. Свободный проход был только для мультов, людям же требовалось приглашение, коего, разумеется, Кейси получить не мог при всем желании. А проскользнуть мимо охраняющей вход мультяшной гориллы он не смог бы, даже будучи ловким как сам Эррол Флинн, ведь примат закрывал собой весь проход, не оставляя ни малейшей щелочки. Но такой досадный пустяк не мог заставить начинающего художника отказаться от планов на сегодняшний вечер. Утреннее происшествие натолкнуло его на одну мысль. Подойдя к заднему входу, он напялил новенький комбинезон рабочего, который получил сегодня на студии. Подхватив один из ящиков с реквизитом, Даррел свободно прошел мимо не слишком бдительной охраны и попал в закулисье. Ах, эта непередаваемая атмосфера приглушенного праздника, суеты, толкотни и спешки. Чего только можно было насмотреться за сценой клуба. Впрочем, долго стоять и глазеть по сторонам было чревато привлечением внимания и закономерным полетом с приземлением в районе заклубной свалки. Так что «работник» быстро избавился от маскировки и прошел в главный зал, избежав, как он надеялся, ненужного внимания.
Вид из-за столика в углу открывался отличный. С восторженной улыбкой молодой специалист по реквизиту просмотрел сценку с Вуди Вудпекером и хорьком, а по её окончании громко зааплодировал. Последующий перерыв на музыкальный номер позволил отвлечься от действа на сцене и обратить внимание на зал.
- Содовую, пожалуйста, - сказал Кейси подошедшему официанту-пингвину. В ожидании следующего выступления он быстро осмотрел других присутствующих и… чуть не забыл, как дышать. За столом в другом углу зала, практически напротив его места сидел не кто иной, как Томас Джеймс Джаспер Кэт. Увидеть вот так запросто одного из своих кумиров было слишком большим потрясением для новичка на киностудии. Лихорадочно соображая над тем, стоит ли ему подойти и попросить автограф, а заодно и напроситься в компанию, художник долго не мог нормально соображать. И лишь уже практически встав со стула, он подумал, что сейчас в этом месте не стоило создавать ажиотаж. Том мог быть здесь в надежде на уединение и короткий отдых. Он мог ожидать друзей или подруг, с которыми намеревался встретиться. В конце концов, такое пристальное внимание к знаменитости, не выступавшей на сцене, могло обидеть остальных присутствующих. Поэтому скрепя сердце Даррел с вздохом уселся обратно, тем не менее тщательно наблюдая за мультом. Если бы тот направился наружу, то можно было его тогда попробовать перехватить. И даже возможность пропустить большую часть шоу не выглядела страшной по сравнению с шансом на получение настоящего автографа Кэта.

Шел третий час охоты. Их стая наконец-то вышла на след и уже загоняла нескольких оленей. Гордые животные так просто не давались и мчались изо всех сил, пытаясь оторваться от хищников. Но бежавшие на четвереньках гноллы не отставали. Вот уже вожак практически догнал последнего копытного. Бросок! Но зубы, метившие в шею, лишь щелкнули в воздухе в каком-то ничтожном расстоянии от вздымающейся сладкой плоти. Старый гнолл врезается в землю и сильно сдает в скорости. Он теперь не скоро отмоется от такого позора. И вот от стаи отделяет молодой самец. И это он, Йирик! С вздыбленной холкой и капающей из оскаленной пасти слюной он ускоряет бешеный темп бега. Ему не нужен последний уставший и слабый олень. Он примеряется к их предводителю – великолепному статному животному с золотыми рогами. Разрыв между охотником и жертвой сокращается. Остальные животные, напуганные близостью хищника, ломают строй и разбегаются в стороны. Некоторые гноллы устремляются за ними, но большая часть стаи, как завороженная продолжает мчаться и наблюдать за погоней Йирика. И тот оправдывает ожидания. Он приближает к цели на расстояние прыжка. И еще немного. Чуть ближе – и вот. Выгнувшееся мускулистое тело гиеноподобного гуманоида распрямляется точно стальная пружина. Клыки впиваются в загривок, но не останавливаются, а устремляются глубже, прямо к позвоночнику. Раздается едва слышимый хруст, и величественный олень, до этого стойко переносивший лишний вес гнолла, спотыкается и как подкошенный валится на землю. Победитель не спешит трусливо откусить от туши части повкуснее. Нет, он горделиво смотрит на вставшую кругом стаю и скалится. С его улыбающейся морды капает кровь добытого ужина. И охотничья стая, отдавая должное герою сегодняшнего дня, разражается стройным завыванием. Теперь все поймут, что он достоин стать вожаком их общины, и после этой охоты никто не осмелиться оспорить его право на лидерство. Однако герою, кажется, плохо. В глазах начинает темнеть. Лишь вой не прекращается, а начинает меняться, пока не становится оглушающим гулом.
Йирик с трудом разлепляет глаза и видит, что находится в незнакомом помещении, больше всего напоминающим старый пыльный подвал. А еще он связан. Странно, но гул не прекращается, и скоро становится понятно, что он звучит исключительно в голове гнолла. А тут и память дает о себе знать. Путешествие из Тэи. Ночное дежурство. Ослепляющая вспышка и смерть брата. Четверо человек и допрос. И напоследок – удар по голове.
Он снова подвел свой клан. Йирику дали последний шанс перестать быть обузой для Черных Когтей, но он и его упустил. И хотя перед пленением он дрался как разъяренный совиный медведь, противники оказались сильнее. И так несладкая служба в Тэе превратилась в плен. Жгучий плен веревок и невыносимый плен собственной никчемности. От несправедливости мира захотелось завыть. И он обязательно бы это сделал, несмотря на то, что, как говорили жрецы, плачущих воинов Йиногху лично разрывает на части в мире вечной охоты и бросает на съедение опарышам. Но гнолла прерывает скрип двери. Это пришел человек. Собрав все еще гудящие осколки памяти, Йирик вспомнил, что именно этот человек говорил на его языке. Мысленный подвиг подтвержден в следующую секунду словами вошедшего. Его гноллский неуклюж, как может быть неуклюжа нелетающая птица, старающаяся взлететь, но вполне понятен.
- Вуф. Вррав, бау. Драу, ммаф. Рррвуууу? – ответил ему пленник, стараясь, чтобы его голос не звучал жалобно.

Коридор был под стать зданию. Вряд ли его можно назвать совсем старым и непригодным для работы. Все коридоры в государственных учреждениях были такими. Они были… казенными. Вот и этот узенький проход сразу давал понять, что здесь вам не тут. Однако и Антон был в подобных учреждениях не первый раз. И не как обыватель, а как непосредственный работник. Так что к казенности всего окружающего он привык уже давно. Он просто шел по коридору и читал таблички на дверях.
«Архив». Обязательно, зайдем. По работе только. А так – полезное место.
«Отдел кадров». Ну, здесь мы будем редко. При вступлении в должность… и при уходе. Антон не питал себя иллюзиями, что проработает на одном месте всю жизнь. Всякое бывает.
Перед очередным поворотом направо нашлась нужная дверь. Антон стал внимательно читать таблички.
Кишляков Максим Николаевич. И Коновалов Фёдор Степанович. Уходя со старого места работы, стоило посмотреть хотя бы общие сведения о новом. Например, имя и фамилию твоего будущего непосредственного начальника. Так что Тиунов постучал, взялся за ручку и вошел… к секретарю. А вы думали, к начальству можно прям так, с улицы, зайти? Ну уж нет.
Секретарем (а точнее секретаршей) оказалась очень миловидная рыженькая девушка, сидевшая за компьютером. Судя по запаху, начальство уже приняло утренний кофе, и было готово встречать новых сотрудников. Это хорошо - не придется ждать больше положенного. Впрочем, каждый начальник устанавливал время «положенного» по своему разумению. Предыдущий шеф опера, Тишков Александр Геннадьевич, заставлял сидеть десять минут в приемной каждого пришедшего, вне зависимости от собственной занятости или свободного времени соискателя.
Подойдя ближе, Антон только успел сказать «Доброе утро», как девушка поднялась из-за стола, не глядя взяла папку с делом и направилась к начальству. Ответив улыбкой на улыбку, молодой человек однако же подивился опытности секретарши. Знать, где что лежит при подобном объеме работы требовало хорошей памяти или специальной системы расположения документов. А подчас и того и другого.
Не успел Тиунов додумать сию отвлеченную мысль, как дверь отворилась и девушка вернулась. Ожидавшего нечто вроде «Подождите здесь пятнадцать минут. Вас позовут» Антона приятно удивила новость, что можно уже собственно и встретиться с начальством.
Максим Николаевич оказался светловолосым полноватым мужчиной с хорошими манерами. Правда, его приветствие слегка озадачило бывшего опера. Создавалось впечатление, будто ему было неловко за то, что Антон будет работать в их отделе. Странно, очень странно. Впрочем, у каждого были свои привычки, и каждый разговаривал с будущими подчиненными по-своему.
- Отчего же, - перешел сразу к делу Антон, пожав плечами на пожелание обойтись без формальностей. – Если меня перевели сюда, значит этого требовала ситуация с кадрами. Думаю, это единственная причина, послужившая моему переходу в ваш отдел. И я не могу быть недовольным из-за неё. Интересует меня, прежде всего поле моей будущей деятельности. Хотя бы в самых общих чертах. Признаться, у меня было мало времени наводить справки о деятельности ОСР, так что полагаюсь в этом полностью на вас.

Доставая ведро с первокласснейшей забортной морской водицей, Драмар следил за положением на баке. Судя по тому, что большая часть дыма превратилась в пар, пожар был локализован. А вот из-под форкасля немного, но чадило. Меньше всего экипажу «Серпентира» сейчас был нужно возгорание на орлопдеке.
- Новое ведро набирай! – крикнул Онтис стоявшему рядом канониру, а сам спустился с лестницы и подошел к спуску на нижнюю палубу, слегка задев непонятно зачем стоявшего там же одного из телохранителей. Его взору предстало отвратительное зрелище. Обмотанные колдовскими путами орки из морской пехоты горели заживо, а неподалеку уже валялось четверо их бездыханных товарищей.
- Давайте я вас освежу, ребята, - еле слышно пробормотал Драмар, выплескивая воду в самый центр импровизированного погребального костра.

Драма у мостика продолжала развиваться. На несчастного… впрочем, почему несчастного? Сам Драмар впитал важность субординации с потом и кровью. На неосторожного ассистента накинулся еще и один из капитанских мордоворотов, тот который совсем недавно чуть не отравился обычной приправой. За то дело другой телохранитель несколько дней провел на веслах вместе с гребцами.
«Интересно, заменит ли его этот молодчик? Или для магов капитан придумает отдельное наказание», - подумал плотник, меланхолично следя за ходом абордажа и ловя ухом каждое слово, сказаное рядом. А сказано было много интересного. Онтис даже сделал себе мысленную заметку позже проверить мачту. А ну как опять кого раздавит?
Тем временем на носу «Серпентира» происходили свои события, в чем-то даже превосходящие по важности мелкую разборку среди командного состава. Заклинателя Драмар не увидел из-за форкасля, а вот плоды его трудов - с легкостью. Рампу, а вместе с ней и путь на шебеку заплели какие-то белесые волокна.
«А эти черти еще что-то делают. Талареш может и вспотеет, пока будет их усмирять», - пронеслось в голове у моряка, как вдруг он увидел поднимающиеся к небу черные клубы дыма. Палуба была посыпана мокрым песком, но эта магическая дрянь, судя по всему, хорошо горела.
- Отрыжка Коссута! - невежливо высказал Онтис свое мнение. – Бак снова горит!
Быстро оглядевшись, он подхватил так к месту пришедшееся ведро с песком и побежал по помосту к носу судна.
- Тэворин! – крикнул он в сторону армбанды, надеясь привлечь внимание если не главного артиллериста, то хотя бы кого-нибудь из его команды. – Надо бы засыпать сверху эту гадость.