Голосование за ходы

Айку повезло больше: кальян согласился купить за полцены один из его соседей, остальное можно было спокойно продать самым обычным торговцам. Вернувшись снова в трущобы, он узнал, что совсем недавно известную банду Зелёного вырезали прямо в его логове. Упоминали, что это сделал трехметровый орк, некрупный гоблин (в этом месте старательно не смотрели на Айка) и двое людей без особых примет.
Гоблин, выслушав эту версию уже несколько раз, собрался уже было к товарищам, но, сделав на всякий случай крюк, вышел обратно на людную улицу. Где уперся носом почти прямо в спину арабу, который едва не прикончил гоблина в отеле, и в воскресенье сбежал от Тирела после боя. А теперь, видимо, пытался следить за Айком.

Тирел проснулся на следующее утро абсолютно голым, лежа под балдахином на батистовых простынях. Вокруг, судя по всему, была маленькая девичья спаленка: сундук с вышиванием, прялка, лютня, гобелены. Солнце светило в узкое высокое окно - снаружи был уже почти полдень, крыши соседних домов сверкали черепицей. Ты был, похоже, довольно высоко. В голове смутно теснились отрывки вчерашних воспоминаний. Вот он, переодевшись в свою самую приличную одежду, приходит на танцы в салон мадам Уиль. Там предлагают попробовать отличное вино с южный склонов новоиерусалимских холмов, и Шторм выпивает пару бокалов для храбрости. Вот он кружится в танце с девушкой - хоть убей, не может вспомнить ни имени, ни лица, - и о чем-то с ней хохочет.
Ага, а вот и она, заходит в дверь. Мари? Или Софи? Хоть убей, не вспомнить. Но симпатичная брюнетка, даже когда голова так и раскалывается от похмелья.
-Доброе утро, mon chevalier! Быстрее соберемся и убежим от этого тирана, моего papa, как мы вчера договорились! Он уже почти вернулся.

Парень вскинул было руку, чтобы отбить удар кулака, но это не имело никакого смысла: удар ногой в пах его аж приподнял, босяк завыл, упал на землю и через две секунды затих, постанывая при каждом вздохе. Открытые глаза закатились.

Гаспар хмыкнул. Здоровяк не был похож ни на одного из его врагов. Разве что у того невезучего итальяшки был брат-бугай, но стрелявший явно не был итальянцем. Значит, заказчик, а гоношится, как потомственный гранд. Гордость требовала ответить дерзко, но тощий кошель с разве что десятком потёртых талеров намекал, что не до жиру в этой ситуации. Испанец последовал за купцом, не торопясь, впрочем, в надежде заставить того обернуться в дверях.
-Я не расслышал, с кем имею честь беседовать? - спросил капитан.