Голосование за ходы

Чудовище упало в темноту. Судя по скорому стуку упавшей туши, шахта была не очень глубокой…
Многие бахрийские воины морально готовы к встрече с колдовством и монстрами. Кирк привык сражаться с людьми, и хотя о тварях перед ним он знал еще по наставлениям мастера в Домбахре, реальное столкновение с этими исчадиями бездны не сулило ничего приятного. Эйнар не мог придумать ничего лучше того, что умел – вступить в бой, как всегда полагаясь на собственную ловкость и доспех. Крылатые твари ощетинились, прыснув шипами, в его плечо вонзилась обжигающая игла. Воину удалось увернуться от другой, но обстрел шел с двух сторон, и новые шипы один за другим пробивали кольчугу не хуже тяжелых стрел. Захлебнувшись собственной кровью, мужчина упал в красную лужу. К телу подбежала другая тварь и впилась в него зубами, Кирк провалился в леденящую тьму.
- Мы сражаемся и умираем вместе! Никто не умрет, пока мое сердце бьется. - Громко провозгласил Кайфас. Быстрым шагом он направил руку в сторону Кирка, а потом шагнул вперед и влево обрушивая молот на порождение тьмы.
Приглушенные слова жреца пробились через завесу забытья, и мгла развеялась. Истекая кровью, Кирк поднялся на ноги, словно, ему подставили плечо, раны зашипели, будто, прижигаемые раскаленным камнем, и от тела повалил пар. Воин посмотрел перед собой – норд вступил в схватку с клыкастым монстром, немного придя в себя бахриец машинально поднял секиру и обрушил лезвие на порождение бездны. Указав друзьям на ощетинившихся уродов, воин хрипло прокричал.
– Не приближайтесь! Их не берет огонь и яд, про магию забудьте. В укрытие, стреляйте по хвосту и крыльям! Серебра у нас нет…

Слова давались бахрийцу с трудом, так как боль все еще разрывала его изнутри, все это могло плохо кончиться… Под «серебром» Кирк имел в виду оружие с вкраплениями серебра, которое всегда использовали против всякой нечисти. Воин понимал, что оно им понадобится в будущем, но не ожидал, что здесь и сейчас. У него с собой была лишь одна серебряная монета, да и времени в обрез – сейчас стоило рассчитывать лишь на меткость товарищей. Все видели, что шипастые твари были крылаты и не крупно сложены, но жилисты, вблизи они опасны со своими вилами и пастью. Его товарищам нет смысла рисковать попусту. Он с Кайфасом в авангарде, остальные – в укрытие, ничего лучше в своем состоянии Кирк выдать не мог.

В его решении не было ничего не обычного, пленных иногда используют для пополнения потерь – Кирк был воителем до мозга костей. «Мы на каждом шагу натыкаемся на опасности, и потом такой проводник может пригодиться в Паучьей пустыне». Кирк слегка улыбнулся Инаре, опасения островитянки были справедливы, но воин был уверен, что сможет держать ситуацию под контролем.
– Я готов оказать ему такую милость и взять под свою ответственность. Он подлый убийца, ловкий как змей. Но даже в таких людях еще есть то, чего уже нет у смотрящих в бездну.
Кирк понял это, вспомнив глаза смотрящего, но этот колдун, в конце концов, он все еще был человеком и, как показалось Эйнару, не в конец пропащим. Однако, Умлор ожидаемо отказался, хотя воин надеялся, что колдун окажется мудрее.

– Что? Ты хоть понимаешь, что тебе предлагают? Ты совершил ужасный поступок, принес в жертву островитянина, чтобы темным ритуалом погубить беспомощного отрока. Как ты утверждаешь, «он брат оракула», это отягчающее обстоятельство. Не смотря на твои мотивы, кому бы это не было выгодно, в Бахре это серьезное преступление, не думаю, что хоть где-то тебя оставили бы в живых. Еще недавно ты думал, как будешь тратить деньги за убийство жалкого юродивого мальчишки. А теперь ты готов расстаться с вознаграждением, даже с собственной жизнью? Ни с чем в этой грязной дыре с кровью на руках – бессмысленно. Так ты хочешь окончить свою никчемную жизнь? Какое ты видишь себе оправдание, верность оракулу? Для тебя жизнь последний шанс вернуться к своему господину. Мы не враги оракулу, и после службы ты сможешь вернуться к нему, если пожелаешь. Неужели ты отказываешься и от этого… Пока ты спал тебя чуть пауки не сожрали.
После небольшого ироничного замечания воин расстегнул ворот, открыв свое лицо, злость в голосе быстро сменилась холодным презрением.

– Не ты ли сейчас желал достойной смерти? Лицемер! И ты смеешь говорить, что тебя не страшит смерть в этой дыре. Ты хотел достойной смерти в бою, я предложил тебе это, достойную жизнь вместо бесчестной смерти… Я воин, Кирк Эйнар из Бахры, как единственный здесь представитель бахрийского воинства, даю тебе возможность исправить свой бесчестный поступок. Если после всего, ты не одумался – ты ответишь за свои злодеяния!
Кирк не был удивлен отказу и попытался в последний раз воззвать к рассудку висельника. «К сожалению, придется замараться. Нет чести быть палачом, но это не в первой». Воин принялся зачитывать нарушенные бахрийские законы. После чего занес меч и резко опустил на шею убийцы.

Наконец-то воин услышал первые новости о положении вещей в мире. Его ранние предположения о порядках в Теллерисе оправдались, государство нордов ослабло, чему Кирк не мог посочувствовать, ведь по вине этого королевства он очутился на лесоповале. «Символ на вратах» – здесь привратник был прав, но бахриец не мог быть уверен, что на вратах под Мунстоуном будет такой же знак. Хоть воин не являлся доброжелателем нордов, он также не был сторонником создания такой монополии. Кирк молча слушал разговор, видя одну серьезную проблему, но как только речь зашла о награде, воин заметно смягчился, и оставил на потом свои подозрения. Когда говорил Риггли, Кирк утвердительно кивал в такт словам товарища. Однако, клирик имел другие планы, которые обескуражили бахрийца. Еще не уплатив за одни врата, он посылал наемников «по-быстренькому» в другой портал прямиком в логово смотрящих. Неприемлемо, ведь как минимум героям нужно отдохнуть и приготовиться к столкновению. Выступать сейчас опасно. Да он и не собирался, пока они не завершат дела в Теллерисе.

– Ах ты! Стой! Вы неспособны оплатить одну работу, а ты хочешь, чтобы мы тут же бросились, сломя голову, выполнять следующую. С чего ты решил, что мы передадим вам этот портал. Если мы не получим награду сейчас, мы передадим эти врата, кому-то более достойному. Мы направляемся в Теллерис. Если мы не получим плату за одну проделанную работу, то мы не только не примемся за следующую, но обещаю, что перед тем как зайти в таверну, я лично отправлюсь доложить властям, что портал зачищен для великого оракула. Тогда это место будет кишеть его фанатиками и красными плащами. Уверен, правитель этого города нас вознаградит по достоинству.

Воин был почти разозлен, он не собирался за просто так потакать прихотям этого выскочки из Брафорта.

Кирк услышал купца, кажется, время опять играло против Эйнара. Крепко выругавшись, воин срезал кусок ткани с одежды Умлора и заткнул рот связанному бахрийцу.
– Сиди тихо, мы еще потолкуем, если не наделаешь глупостей.
Вложив меч в ножны, Кирк повесил ритуальный клинок на пояс и на всякий случай зарядил арбалет, спрятав его под плащом. Воин действовал быстро, не церемонясь, он сорвал протез с Умлора, и, подогнув колено, прицепил к своей ноге. Укрывшись плащом и сгорбившись под стать одноногому разбойнику, он заковылял к выходу. Подобные меры предосторожности были поспешны и сомнительны, но в таких условиях приходится импровизировать. Неожиданное появление вооруженных бойцов и купца не похоже на простое совпадение, наверняка им нужен Умлор. Вопрос в том, для чего и кто это, наниматели или недоброжелатели?
Выйдя наружу, он посмотрел на товарищей и прикрыл дверь, лучше бы кто-нибудь сейчас присмотрел за теми двумя из башни. Бахриец молчал, ожидая, что скажет купец.

Увидев что, бойцы настроены не так уж агрессивно, Кирк успокоился и даже позволил себе ухмыльнуться, он не ожидал, что толпа захочет не только посмотреть, но и поучаствовать в этом споре. Похоже, народ здесь совсем запуган красными плащами, раз даже обычной драки в таверне не пройдет без участия этих надсмотрщиков.

– Я ни слова не сказал о воровстве! Лишь те деньги, что я одолжил тебе утром. Ты, конечно, собирался вернуть их мне сегодня же. Как ты их вернешь, если проиграешь.

Бахриец посмотрел на женщину с деньгами, там же, по всей видимости, и его кошель, затем на островитянина. «Ясно куда все клонится».

– Вот, значит как, победитель получает все. Только что-то здесь маловато, не думаешь?

Воин подошел к девушке и всыпал в ее маленькие ручки все свое золото. Теперь награда выглядела солидней. Затем повернулся к островитянину.

– Ты встанешь в очередь, либо сперва придется иметь дело со мной! … И найдется здесь кружка чего-нибудь покрепче?!

Пройдя меры предосторожности, люди заходят в охраняемую комнату один за другим. Похоже, намечается что-то важное. Рядом сидел мечник с неизменно хладнокровным лицом. Дальше в полутьме расположилась женщина, которую я некогда видел внизу, тут вошла еще одна. Что это – она так посмотрела, будто привидение увидела? Всадник в черном. А это кто в лохмотьях? На собрании выделялась какая-то нищенка, хотя больше удивляло наличие у нее книги, может сектантка? – Наверное, и такие, как она, для чего-то нужны.
Наконец, со свитой вошел важный человек, которого мы все ждали. Знакомое лицо – это же тот вельможа, который был с градоправителем Кранца на суде ведьмы. Тогда я смотрел на него из толпы, а сейчас он сидит передо мной. Герцог перебирает письма. При виде бумажек, кулаки зачесались – поскорее бы к делу.
Получив лист, читаю. Еле сдерживаю радостную улыбку, Александр не соврал. Но задаром никто ничего не дает, надо взять себя в руки. Неспроста Фолькон так расщедрился – видно, предстоит непростое дело. А тогда чем мы хуже рыцарей, но никакого тебе статуса и феода, и выплатят ли нам вообще, наемников не хватятся, это и сам герцог заметил… Впрочем, восемь лет в агдерхаймовских походах заметно проигрывали этому контракту, такого шанса больше не будет. Внимательно прочитав, подписываю. Ставки высоки, но когда было иначе? – И, на сей раз, игра стоит того, может, даже удастся урвать кусок побольше… Довольно покручивая ус, ожидаю, что нам скажет представитель воли ольдорновского короля.
Шорох бумаги нарушил лишь всадник, заговоривший с герцогом, он тоже оказался благородным, это видно по манере речи, хотя и по коню можно было догадаться. «Недавно произошедшее» – любопытно, о чем это он? Может, о восстании в Кранце?

– Хе-хе, конечно. Превосходно, благодарю, Стив!

Обжигаясь, я чуть ли не на ходу принялся жадно поглощать еду. Вся эта прогулка по кораблю пробудила во мне невиданный аппетит. Поспешно осушив одну миску, немедля принимаюсь за вторую. Гм, давно я так сытно не ел! Двойная порция похлебки зарядила меня хорошим настроением и силами. Тело с упоением наслаждалось сытостью, но что-то все еще не давало предаться беззаботности в полной мере. Что же я там делал, ах, да, эти досадные неприятности. Осматриваюсь в поисках каких-нибудь интересных лиц, но пока взгляду не на чем зацепиться, все погружены принятием пищи. Погоди-ка, да этот мелкий унес обед епископу, впрочем, его уже не догнать. Тяжело приподнявшись, я грузно развалился на ящике. Сейчас неплохо было бы найти Свигора, ко мне закралась мрачная мысль – и лучше бы найти этого человека поскорее.

Когда я уходил с площади, небо уже стало фиолетовым, и в тесных улочках медленно темнели узкие полоски багряного света. Направляясь к «Счастливчику», я все меньше думал над увиденным. Зрелище обещало быть ярким, и сцена была обстоятельно подготовлена, но завершение было перенесено на завтра. Ведьму будут топить в море, а сжигать на берегу? – Такая суматоха вокруг одной лишь женщины, вызывала недоумение. Впрочем, наверняка не все так просто. К лицезрению пыток я был привычен, хотя довелось увидеть кое-что новое из инструментов. А в книге, правда, было что-то не менее жуткое – мерзкое и запретное. Гнусные и подлые нравы еретиков были хорошо известны. Те битвы с темными культами прошли мимо меня, я же проходил места последствий богомерзких учений. Уродливые истуканы, жертвоприношения, в том числе и людей. Я видел настолько изуродованные останки с нечистыми знаками, что казалось, это не могли сделать дети Адама. То, что видел я – было ужасно, то, что довелось слышать от других – было еще хуже. Там в гуще языческой жестокости и вероломства мне встречались бесстрашные рыцари Кристины, которые проповедовали прямо под носом у врага, среди обезображенных тел и разрушали богомерзкие жертвенники. Если сегодняшнее, пример обращения со всеми еретиками, то они легко отделались, когда Орден очистил юго-западные земли Филидии. Не понятно, почему женщина так упрямилась, ведь доказательство было показано всенародно, книга, явно нечистая, магические знаки, впрочем – может, просто время тянула.
Зрелище развлекло, но сейчас думаю о том, что может меня ждать на предстоящем деле, настраиваюсь на серьезный лад. К вечеру наплыли тучи, к дождю, и где их носило в течение всего этого безоблачного знойного дня?! – Резко похолодало, закутываюсь в плащ поплотнее. Черные облака закрывают солнце в красном тумане раньше, чем оно опускается за горизонт.

Жаль от разговора прервали, как будто в такой знойный день могут быть заботы. Удовлетворенно взглянув на четки, начинаю перебирать крупный бисер, это расслабляет. Преподобный не разочаровал, и сообщил действительно любопытную информацию. От его чуткого взгляда не укрылось мое ремесло, должно быть арбалет дает о себе знать, правда – все тайное становится явным… Интересно, как же мое оружие может послужить Епископу, жаль не удалось расспросить об этом поподробнее, и кем является его преосвященство Клавдий, видно важная фигура. Для чего ему может понадобиться наемник: охота на кабана, охрана или иные проблемы?

Покидать тень вишневого дерева не хотелось, но сорвав пару ягод, от которых лишь заболел живот, направился в сторону площади. Возможно, в центре удастся что-то узнать, да и пока, неплохо было бы найти работу на ближайшее время. Центральный готический собор был виден из любой точки города и служил хорошим ориентиром.
Вот, он предстал во всем великолепии – самое высокое и грандиозное сооружение, казалось, будто сама небесная твердь спустилась на землю, а перед ним раскинулась просторная площадь, на которой теснился люд. Прохожу мимо мясной лавки, от этого запаха приятная иллюзия, что чувствуешь себя сытнее, но потом понимаешь, что в животе по-прежнему пусто. Разношерстная публика лавочники, воришки, горожане, купцы, рыцари – все перемешалось. Вот какой-то странствующий рыцарь в лохмотьях, вот купец в роскошных шелках, а там богатый дворянин, кто-то окружен охраной, а кто-то обходится без нее. Цыгане, которые всегда умудряются проникнуть в город, куда их не пускают. Темные шатры работорговцев, прячущие живой товар, ведь подобное запрещено во всех честных христианских странах. Различные сектанты не зная границ подбегают к прохожим с фанатичными обвинениями и призывами раскаяться, будь то нищий или дворянин – они бесцеремонно хватают его за одежды, их проповедники кричат о смерти, о конце света, голые тела в белых балахонах старательно лупят себя плетками не оставляя живого места на спине. Глашатаи орут о грузчиках – что вызывает разочарование… Проповедники крестоносцев призывают на защиту Святой Земли. Паломники договариваются с моряками. Иностранцы с иноземными чудесами и скоморохи развлекают публику, мошенники играют в наперстки, грозные дикари и наемники толпятся вокруг палаток нанимателей. Вокруг стоит гул и суматоха.
Пробиваюсь к центру, где стоит унылый столб с записками, у которого столпились рабочие, охотники и просто зеваки, некоторые из них даже читать не умеют, а просто любуются картинками и печатями.

-Та-ак что тут у нас?

Закручивая ус, читаю содержимое. Графы Ольдорна не предпринимают карательных походов друг против друга, видимо корона сдерживает своих вассалов от открытых ссор, но, должников и врагов всегда хватает там, где вертятся крупные деньги. Мой взгляд привлекают монахи перед собором, надо будет выяснить у них о епископе. А после заглянуть к нанимателям.

Я вышел из пропахшей спиртом и потом таверны, и на встречу мне ударил обжигающий соленый воздух, солнце было уже высоко, в море белели паруса, вокруг сновали рабочие с мешками и орали чайки. Мне было жарко, и, еще не придя в себя, я пробормотал заплетающимся языком:

– Кранц, как ты обманчив!

Конечно, я не думал, что мешок золота свалится с небес, но про "кисельные берега" мне явно наплели. Сколько денег здесь ходит по рукам, и все мимо носа. Даже в Филидийской деревне Нойсвиля я заработал больше, чем здесь за месяц… Или все-таки тут я больше пропил? Лихие моряки здорово вчера надрались и щедро угощали настойкой, неплохой, стоит признать, но сейчас под солнцем голова раскалывается, и в желудке пусто. Пойду в харчевню – поесть. Похлопывая себя по карманам, я направился вглубь города.
Проклятье! В кошелке ни монеты, только недавно же сбрасывал ящики в море для этого купца интригана, чуть спину не надорвал. Хорошо, что еще монастыри готовы принять под крылышко смиренных путников, но от капусты уже тошнит, мне нужно мясо. Эта собака и то упитаннее меня, хм надо запомнить, что она всегда трется у пекарни…
Охотиться для трактирщиков – дело неприбыльное, хоть в матросы записывайся, но корабельщики говорят, что им арбалетчики не нужны, а драить палубу – желания никакого. На площади, возможно, что-нибудь найдется на столбе объявлений, или горлопаны, прокричат что-нибудь полезное помимо очередного: «нужны грузчики!»; «требуются землекопы!». В крайнем случае, наведаюсь к доске объявлений стражников.
Я вышел на светлую улицу, на которой беззаботно снуют горожане, за крышами аккуратных домов виднелся шпиль церквушки, куда я решил зайти по дороге на площадь. Местный священник весьма гостеприимен, у него наверняка удастся выведать о том какие дела в городе, кроме того у меня есть просьба, от которой, он, надеюсь, не откажет. Интересно, помнит ли он меня, жаль я забыл его имя, нужно как-то выкрутиться… впрочем, я даже дня сегодняшнего не помню – надеюсь не воскресенье!
Служба уже давно прошла, но двери в такую жару всегда открыты, я зашел в небольшой сад, где на скамейке сидел священник спасаясь от палящего солнца в тени вишневого дерева.

– Падре, благословите! Как рад я вас видеть, как ваше здоровье?

Ответив мне, священник поинтересовался о моих делах, и я с намеком продолжил:

– У меня все хорошо, вот, только недавно я сбился со счета в молитвах, у меня ведь нет четок. В остальном ничего. Сколько дел творится под солнцем: и злых, и добрых. И жизнь словно протекает мимо. Скажите, какие суеты смущают смиренный покой славного Кранца?

Уж здесь наверняка найдутся лишние четки. И старый священник, скорее всего, не откажет в беседе, в таком праздном городе посетители маленькой церквушки немногочисленны, и то, в основном матросы да путешественники.