Голосование за ходы

Зайдя в темное помещение, Дил не сразу увидел черное шерстяное пятно в конце лестницы. Возможно, это потому что он не особо видел конец лестницы из-за впереди идущих товарищей. Возможно из-за того, что у него в глазах мчатся звезды… или не звезды… Глаза, в общем, не особо привыкли к ровному горизонту в противовес покачивающемуся телу Эльфа. Никто этого уже не узнает. Даже сам Дил.

Благо, крепкое плечо Драба позволяло крепко висеть на барде. Но так как эльфы - народ гордый, бывший стражник, решил недолго пользоваться гостеприимством усатого товарища. По крайней гостеприимством его плеча. Или шеи. Впрочем, уже не важно, так как Дил освободился от должности нашейно-плечевого аксессуара и сделал крепкий, или почти, шаг вперед. Через пару мгновений, или это так быстро показалось сквозь пелену алкоголя, сзади раздался знакомый мотив, что взбурлил хмельную кровь в жилах эльфа.

Но, видимо, остальные обитатели темной комнаты не разделяли фриссон Дила от звуков, что доносились, где то со спины. Да, догадаться, что источник музыки это свирель в руках Драба воин был не в состоянии. Вернее не в кондиции. Еще точнее - вне кондиции. Мелькнула перед глазами вспышка магии, и пятно, ранее видимое, у основания лестницы покатилось куда-то в тень, попутно распластывая остальные пятна под собой.

Надвигающаяся угроза показалась Дилу какой то нездоровой, игрушечной. Под аккомпанемент играющей свирели, пьяное ушастое тело ринулось размахивать своими верными кулаками в направлении недругов. "В нятаку!" - прозвучал возглас и утонул в верещании крыс. Спускаясь по лестнице, Дил успел заметить, что противников - один, три, пять, много! Однако, это не остановило, а лишь раззадорило бывшего стражника.

На службе у богов можно было много чего повидать: и смерть, и жестокость, и ярость, и горечь. Но Ядо никогда до сегодняшнего дня не прощался с друзьями. Навсегда. Безответно. Хоть и прошло немало лет, все изменились и он сам в том числе, но все они оставались друзьями. Кого бы как жизнь не потрепала, какие сюрпризы не подносила, полуорк мог точно сказать, что доверит спину этим ребятам. «Кто бы как не изменился, но глядя на знакомые лица, перед глазами пробегают отрывки из нашего детства».

Перед глазами до сих пор стояли черные, словно тьма, рога лося, разрывающие плоть кричащей, то ли от страха, то ли от боли, Оникс. Сколько себя помнил Ядо, в окрестностях Флана не обитало подобных существ. Не уж то это как то связано с тем, что пришлось узнать в пещере? Или же это как то связано с прошлым юной полуэльфийки? Вопросов было больше чем ответов, но было точно понятно, что подругу детства стоит упокоить в ее родном городе.

Не успел монах обдумать потерю, слова, что будут произноситься друзьям в Заварнике, причины такой трагедии и будущее друзей, его вновь ждала грустная весть, на этот раз о Тэймлине. «Кто?» «Зачем?» «Как?» «Как это связано?» «С чем это связано?» - множество вопросов резко всплыли в мыслях полуорка. Две смерти в один день. Две странные смерти. Смерть двоих друзей из общего круга старых знакомых. Информации мало, но слишком много совпадений и непонятностей. Надо поскорее узнать подробности у ребят и сообщить им новую грустную весть. Оставив растерзанное тело Оникс вместе с ее вещами служителям Келемвора , а так же согласившись на первую помощь с его ранами, Ядо поспешил в Заварник.

«Коротышка охмуряет, какую то, Эльфийку с луком, наша волшебница с еще одним ушастым о чем-то активно ведет беседу, а Лава явно собирается напиться в стельку с очередным посетителем Заварника» - подумал монах, преодолевая расстояние от входа до стола друзей.
- Привет, ребята, я рад, что вы все живы и здоровы! – с искренней улыбкой произнес Ядо, присаживаясь на свободный стул, - к сожалению, - тут он немного помрачнел и уставился в бесконечность, подбирая слова, - я слышал про Тэймлина от жрецов Келемвора. С Оникс также произошло несчастье, - словно проглотил слова, молвил монах.
Он понимал, что ничего не мог сделать, он не был способен изменить то, что случилось, но чувство вины все же жгло его душу. Возможно, это было заметно внимательному собеседнику, но Ядо старался не показывать плохие чувства наружу.

Остаток ночи минувшего дня Ядо провел на крыше старого "Заварника". Вдыхая вечерний воздух и пропуская его прохладу через себя, он пытался остудить мысли после жаркого вечера.

Как то все странно и необычно произошло. Внезапный незнакомец, наниматель, ищущий искателей приключений именно в день встречи друзей - совпадение ли? Сэл говорила, что знакома с это организацией, а подруге верить всегда можно было, значит вряд ли это подстава со стороны нанимателей. Выходит им просто не повезло оказаться в клещах в том сарае? Но если бы Ядо остался там, где ему сказала стоять Лава - многого можно было избежать. Друзья пострадали, и вина была именно на нем. Впредь стоит слушать то, что говорят более компетентные личности в том или ином вопросе. За себя монах мог постоять, не впервой, но он забыл, что теперь он работает в команде (и чувство подсказывало ему, что предстоит еще немало времени провести в одной упряжке с друзьями), что здесь интересы группы ставятся выше личных.

Чувство, словно только что они вязались в очень страшную игру, или очень интересную. Явно, предстоит пройти немало испытаний плечом к плечу со старыми друзьями, а теперь и товарищами по оружию. Но потенциальные драки (или "битвы", как поэтично высловился Вил) несколько настораживали. Что если в пылу сражения я снова утрачу контроль над своей яростью? А если в этот момент рядом будут друзья? Они вновь пострадают из-за меня? Это будет проверка. Действительно ли я готов покинуть монастырь? Действительно ли я подчинил себе пламя, бушующее в моем сердце?

Еще много мыслей протекло через разум полуорка той ночью. Ему казалось, что прошли часы, дни раздумий, но на деле - лишь пару минут. Придя к мысли, что возвращаться в главный зал заведения, откуда он пропал, после заявления Лавы, еще рано - не готов он к громким и хмельным посиделкам. Решение было найдено: вечерняя(уже ночная, но это ничего не меняет) пробежка вокруг города несколько десятков кругов. Заодно надо собрать пару необходимых трав для одного немаловажного для Ядо дела.

Сон был коротким, но в тоже время стремительным. Спустя всего несколько часов сна полуорка переполняла энергия. Все же после физической нагрузки сон куда продуктивнее. Есть еще немного времени до завтрака, так что надо заняться полезным делом. Монах спустился с комнат, взяв с собой набор травника и собранные ингредиенты. Поздоровался с хозяйкой, занял укромное место в углу зала и принялся за дело. Что-то толклось, что-то резалось, что-то рвалось и в конечном итоге расфасовывалось в два мешочка. Закончив с нехитрым занятием, Ядо убрал за собой, и оставил мешочки мадам Фреоне с просьбой передать тот, что побольше, его друзьям, а тот, что поменьше, лично Селине. В первом полуорк постарался собрать чай, способствующий нормализации давления, затягиванию ран, восстановлению кровообращения. А второй чай был чем-то вроде успокоительным и расслабляющим напитком - именно так Ядо пытался загладить свою вину перед волшебницей.

Как раз в этот момент начали спускаться уже пробудившиеся друзья, и полуорк поспешил поприветствовать их да сесть за совместный завтрак. И вновь комком подступило чувство вины: вчера, покинув помещение, Ядо даже не пообщался с опоздавшими друзьями. Принеся свои извинения, он принялся расспрашивать то, что, скорее всего, рассказывали вчера - о прошедших годах Асеира и Оникс. Вила монах побоялся расспрашивать о его жизни, так как, зная его былого, и проследив за ним нынешним, было не сложно догадаться, что ответом на вопрос будет шумная триада приправленная метафорами, афоризмами, гиперболизациями и прочими эпитетами длиною в несколько часов в лучшем случае. Вил всегда был, или, по крайней мере, казался задумчивому полуорку шумным. А шум... бесит.

Но желанию посидеть в относительной тишине не суждено было сбыться: резкий крик, шум, вопли ворвались с улицы пронзающими клинками в зал. "Кто-то в беде!" - Ядо это сразу осознал. Позабыв про вкусно пахнущий завтрак на его же тарелке, монах вылетел из заведения и стал искать причину и следствия такого переполоха.

Ну, если понадеяться, что девчонка ничего плохого нам не сделает, и что это не продолжение этой дурацкой подставой с потерей памяти, то, пожалуй, впустить ее можно, пусть погреется. Но одну ее точно оставлять не стоит. Пусть девочка займется делом, а не ходит туда обратно. И стоит сказать это с некой "приказательной" ноткой, надо же почувствовать, что ты тут главный. И напомни, что бы взяла что то с собой, на всякий случай, отбиваться, а то мало ли.
Хмм.. да и тебе так же стоит заняться своей безопасностью, поищи и себе что то, чем можно поразмахивать, или если повезет, из чего можно стрелять. Ты, же, как говорил Сэнди, ковбой, палить то уметь должен, даже обязан

Страх все еще пронизывал кости, да так, что боль от явного перелома достигла мозга лишь спустя мгновение. Пит был зол. На недальновидного дьяволенка? Кто знает, что было бы не вызови мы гнев этих тварей сейчас. Может дальше нас ожидала бы засада этих самых мутантов. На себя? За то, что обосрался от мчащих на него крыс и не смог сделать и шагу, что бы избежать плачевной участи своих пальцев. Боль набирала обороты, и слеза невольно выкатилась из уголка его глаза. Винить можно только себя. И в том, что в ближайший месяц он не сможет нормально управлять рукой, и в том, что вообще оказался на этом дне, в самом, что ни на есть буквальном смысле. Хотелось крикнуть что есть мочи, но крик явно привлечет внимание местных обитателей, а ведь может случиться и так, что метаморфированые грызуны самые безобидные обитатели этой вонючей преисподней. Освободив пальцы изо рта тлеющей тушки, парень быстро подошел к ближайшей стене и со всего маху врезал здоровым кулаком об нее, в попытке приглушить боль болью. Хоть это не слишком помогало, но эффект чувствовался. Сквозь стиснутые зубы, Пит прорычал искреннее благодарное "Спасибо, бесеныш".

- Когда обед? - сразу задал вопрос Пит после последнего заданного. "Ну а что? Кушать то все ровно хочется, да и как то обстановку разрядить надо. А то вон все какие угрюмые едут." Один парень уже явно попрощался со своим прошлым и готовится к "спокойной" жизни в Искуплении, насколько она может быть спокойна в таких условиях. Сразу интересуется про время между работами.. надо бы подружиться с ним. Наверное будет работягой, а значит и в случае чего прикрыть сможет. На азиаточку с бледными волосами Пит смотреть долго не мог. Нет, это не любовь с первого взгляда, как нередко пишут в книгах, и точно не ужас - в полутьме света с ночной улицы она выглядела мило и таинственно. На ее лице был страх. Это точно страх, парень ни с чем не мог его спутать ибо именно от страха он пытался избавится все время пути на этом нарочно неудобном стуле.. и не хотел его вспоминать. От здоровяка, вроде, проблем ожидать не стоит. Он глуповат, но, вроде, добрый сердцем - весьма редкая черта в наше время. Ну или это тщательно спланированная маскировка, но пока выводы делать рано. Хорошие отношения с ним резко повышают шансы выжить и не потерять авторитет в первые минуты "Искупительного" обитания. Больше всего опасения вызывал фрик с рожками и, явно, искусственно пигментированной кожей. Форма лица, и углубления на нем яро выдают модификации тела. Глаза, взгляд, легкие подергивания конечностей выдавали в нем наркомана, который отходит от дозы(возле площадки иногда находились "объекты" подобного контингента). Вспомнилась площадка, ребята, с которыми играл, звонкий звук удара резинового мяча по плотной уличной поверхности. Стало грустно. И в тоже время ярость пронизала каждую косточку в теле, - "этот ублюдок поплатится, за то что подставил меня.. дважды", - так же резко она и пропала поменявшись местами с безмятежностью, любопытством и некой горечью. "Я все ровно ничего не смогу сделать. Ни сейчас, ни потом".
Вернувшись в мир суровой реальности и все так же чертовски неудобного кресла, Пит решил, что закладывать фундамент для, пожалуй, слово "безмятежной" здесь будет гиперболизированым и неоправданным, поэтому, надежного пребывания в "Искуплении".