Голосование за ходы

На какое-то мгновение деревянная ложка, перемешивавшая доселе кипящее варево, замерла над котелком, когда Ингар задал свой вопрос Старой Мурре. Она подняла на него взгляд и тот на краткий миг уловил некоторое смятение, впрочем быстро улетучившееся и уступившее более привычному спокойствию.

– Время мое... заканчивается, юноша. Приемницы Старой Мурре оставить по себе боги не дали. От того и цепляться мне за явный мир особо нечего.

– И в пророчество я верую... Как трава весной ползет из земли, а к зиме сохнет... Как плоть человеческая от божьей небесной искры затевается, а потом с земным огнем во прах распадается... Так и весь наш мир круг свой совершает, чтобы сбросить скорлупу и возродиться. Ведаю, что скорлупа та треснет, да осколки не все в имировой крови утопнут.

– А еще великие дела с малых поступков начинаются, вьюнош. Придет Олаф к Крайнему Острову, добудет скот да сброю. Так и воины к нему приплывут на своих кораблях. А там уже от этого воинства да от самих богов все зависеть будет.

На этих словах вёльва обтерла ложку тряпицей и сняла котелок с огня – готово.

Старая Мурра приблизилась к кормчему и пристально вгляделась в него. Через несколько мгновений отрицательно помотала головой и обернулась к Олафу.

- Многое ведаю, ибо много мне было открыто. Слово твое мне приятно, достойный воитель. Только не знает про бешенство волк, этой хворью объятый. Ежели даже смогу в его тело душой я своею проникнуть, не найду в том ответа. С врагом поступай же по собственной воле, храбрейший.

Сдержав спазм, Мурра отступила и присела на палубу. Из своей походной сумы, дно которой распирал небольшой дорожный котелок, она извлекла пузырек с противоядием. Встряхнула его и посмотрела на просвет.

Старая Мурра выбрала на палубе такое место, чтобы никому не мешать. Суровые мужи севера не шибко жаловали женщин на своих боевых кораблях. И она поначалу нет-нет да и ловила на себе недовольный взгляд, отвечая впрочем при этом материнской полуулыбкой.

Благодаря своим морщинам, Мурра могла не опасаться за то, что кто-либо на нее покусится за время путешествия. К тому же, вплетенная в ее ожерелье пара вороньих черепов также была неплохой защитой не только от похоти, но и от желаний лишить колдунью жизни. Что, как известно, почти гарантированно навлечет на убийцу гнев неуязвимого для меча духа убиенного. Поэтому ей оставалось лишь стойко ждать прибытия корабля к берегу.

Когда вперед смотрящий прокричал о приближении другого корабля, женщина лишь поплотнее укуталась в черную шерстяную накидку. Пока не последует команды «брони вздеть», опытные воины не считают ситуацию достойной сражения. А стало быть можно вернуться к своим мыслям и немножко вздремнуть.

Сперва Беуз намеревался закинуть склянку с маслом в разверзнутое нутро Энта, но сумел разглядеть в нем чью-то подергивающуюся руку (выглядело мерзко) и, поняв что баночка не разобьется об мягкое, промедлил с броском.

Наиа тем временем метнула свои топоры и ретировалась к нему за спину.

Чтож, пора уже что-то сделать! Беуз с силой бросил склянку в массивный ствол, целясь ниже. После чего, вновь извлек из ножен меч, который успел покрыться паучьими соками.

Если Бальтазар только делал вид, что пригубил бокал, то незамечающий этого Беуз был рад воспользоваться возможностью вкусно выпить нахаляву. Он с удовольствием поддержал тост за баронессу, за королеву, потом за Наию, а потом еще разок, когда понял, что это одно лицо.

Воин пытался припомнить, как вели себя виденные им ранее знатные персоны, чтобы не сильно выделяться хотя бы на уровне силуэтов.

– Ну, чтоб не выгнали сразу и можно было успеть сожрать побольше, пока ошибка ни раскроется – ответил он на незаданный вопрос Бальтазару.

– Ну, да... что ей собственно.. Э-э-э, ребята..

Беуз перевел взгляд на своих товарищей, явно намеревавшихся отправиться в дурнопахнущее путешествие, и его брови поползли вверх.

– Вам правда так нужны эти деньги, что вы готовы за ними вот так..? Может лучше метнуться поверху к тому месту, куда это все стекает? Не то, чтобы я был чистюлей, вам каждый подтвердит... но тут для меня перебор.

Беуз поднял щит, чтобы заблокировать обзор противника и, вместе с этим, коротким тычком меча поддержал вектор атаки Мартина.

Поначалу он ничего не ощутил. Отрешенность и даже некоторое безразличие к происходящему вокруг притупили чувства. Поток мыслей же тем временем продолжал изливаться.

– Зачем я стал стражником? Только за сытный стол и золотую пряжку с печатью? Нет. Я хотел поддержать порядок. Хотел, чтобы люди спали спокойно в своих домах. И чем все это закончилось?

Облачко ярких искр летит в лицо...

– Я уже не так молод. Я бегу. Собираюсь ли я бежать до самой смерти?..

– Отец говорил: "Делай, что должен, и свершится, чему суждено"...

– Если жизнь... без смысла, так пусть хотябы...

Огонь! Дым! Коротким движением одной руки Конрад размыкает застежку и пылающий плащ устремляется вниз.

– Смерть.. ради достойной цели!

Собрав последние силы и задержав дыхание, Конрад рвется к мечу, чтобы схватить его и спрыгнуть к спасительной прохладе.

– Да ешкафр пзарат! – вырвалось у Конрада, когда он увидел разворачивающуюся на них стайку этих малоприятных существ. Очень бы не хотелось, чтоб эдакая тварь прицепилась к твоему лицу. Он извлек один из своих дротиков и пожалел, что привычного щита больше нет.

Затем, бросив взгляд на заклинателя и постаравшись угадать его цель, метнул свой дротик в том же направлении.

Теперь лишь оставалось поставить ноги пошире для устойчивости и встретить приближающихся сталью короткого меча.