Голосование за ходы

Услышав неудовлетворительное (по мнению Тиззина) объяснение причины такого внимания к Клевенталю, людоящер лишь всхрапнул и наклонил голову набок. К чему нужны были все эти лишние условия и задания, он не понимал. Даже не так. Он решительно отказывался понимать, зачем нужно переусложнять план.
«Ага, да еще и отпустить лидеров групп одних? Ну да, ну да, хороший план чтобы нас перебили по одиночке» - решил Роут и потерял всякий интерес к дальнейшему обсуждению. Единственное что он запомнил о последовавших речей – это то, что им дадут 3 золотых и их группа выступает через восемь часов.
Подойдя к стоящей в стороне Ишиде, ящер встал рядом и, наблюдая за движениями остальных, пробормотал.
- Теперь у нас есть время на отдых. Лучше не разбрасываться им.
В какой-то момент в зал вошла монахиня и стала осматривать (и лечить, если не занимало много времени) раненых. Тиззин лишь покачал головой, когда врачеватель раскрыл плащ, в который была укутана эльфийка. Ожоги действительно выглядели серьезно.
«А еще говорят, что эльфы ловкие и аккуратные. Ну как можно было пролить на себя горящее масло?»
Когда же сестра Ария принялась за библиотекаря, да же равнодушный к чужим страданиям людоящер помрачнел. Еще больше он помрачнел при упоминании о чуме. Он привык к смерти. Для наемника жизнь и смерть – такие же части жизни как посев для крестьянина или сбор меда для пчеловода. Но вот инвалиды были другого мнения. Как и любой воин, он был готов расстаться с жизнью, но увечья или неизлечимые болезни в их профессии означают только одно…
- Проклятье. Худшее что ждет наемника – потерять руку или обе. Они не просто теряют заработок. Они лишаются возможности бросить свое поганое дело и заняться мирным ремеслом. Кому нужны калеки? Все что им остается – просить милостыню у церкви.
Сам того не осознавая, последние слова Тиззин произнес еле слышно, но все-таки вслух.

Фуюдзаки поежился. Его немного укачало на обозе, и он уснул, так что сейчас смотрел на все вокруг сквозь слипающиеся веки. Но, как только он услышал Таё, то сразу взбодрился, встрепенулся и… насупился. Он уже несколько раз говорил своему великовозрастному попутчику не звать его сокращенным вариантом имени. Однако тому было все как об стенку горох.
- Додоно, вечно ты со своим «стаканчиком». Сколько раз можно повторять, что я как несовершеннолетний, не пью? И потом, ты так говоришь, будто мы не на задании, а приехали на отдых, - сказал Фуюдзаки. И тут же пожалел об этом. Потому что в следующую же секунду его живот издал такОе урчание, что, казалось, слышно было на полгорода.
- Впрочем, думаю, что перекусить можно, - сказал генин, как будто ничего не произошло. И старательно сделал вид, что он в порядке, а это была не мольба пустующего желудка, а просто какой-то совершенно посторонний звук.

Антонио проснулся и стал недоуменно оглядываться. Стол, какие то бумаги, часы... Часы! Сонливость как рукой сняло. Он заполнял бумаги, и видимо уснул за этим занятием. Судя по часам, он проспал около двух часов, а это значит, что последний автобус уже ушел и ему снова придется ночевать в своем кабинете. Кабинете главврача.
Впрочем, еще не факт что удастся поспать хоть сколько-нибудь. Чертова бюрократия могла занять все оставшееся время до утреннего обхода. Приходилось письменно объяснять каждую мелочь от того, куда пошел последний пенни, выделенный министерством здравоохранения, до отказа принять жалобу от пациента на основе того, что удаление зуба не является нарушением чьих либо прав.
Пациенты... Тут Антонио мог лишь горько вздохнуть. Видимо, статистики были правы в том, что каждого последующее поколение тупее предыдущего. Один горожанин обратился с огнестрельным ранением. С его слов, он чистил пистолет и тот неожиданно выстрелил и лишил беднягу наследства. В это можно было поверить, если бы он не пришел со своей супругой, которая, казалось, хотела добить свою половинку и лишь оттягивает удовольствие. А ранее с той же проблемой и пулей в филейной части обращалась девица, причем марка пули соответствовала пистолету счастливого мужа. Сложить дважды два мог и полный идиот.
Еще огромный пласт времени занимали требования администрации. Ну, как мэр не может понять, что городская больница не может "повысить свою эффективность" без увеличения вложений? Неужели он думает, что люди здесь питаются подножным кормом, а материалы падают с неба? Не устраивать же одноразовые акции как в каком-то дурацком молле. "Всем выздоравливающим - пачка аспирина!", "Каждому пятому посетителю больницы бесплатное ректальное измерение температуры!"
И еще одно... Дежурный санитар Гвидо. застрелен на выходе из больницы неизвестными. Теперь Антонио приходилось заполнять кучу форм в связи со смертью ценного работника, попутно давая показания местной полиции. Которая, конечно же, все еще ищет убийц.
Отбросив дурные мысли, главврач продолжил борьбу с бумажной волокитой. Погружение в мир бюрократии всегда вызывало у него головную боль, однако сейчас он чувствовал себя посвежевшим. Видимо, сказался нежданный период сна, который… который…. Х-р-р-р-…..