Голосование за ходы

- А ещё, она может поджарить тебе мозги, занятые похабными мыслями, а не беспокойством о боевой задаче. И я даже не стану ей мешать.
Угрожающим шепотом добавил Ганс, возникая за плечом гвардейца. Припугнув Рене, комиссар направился к гололиту в надежде погдядеть, на что местные шестерёнки любовались в высоком разрешении перед тем, как сгинуть без следа. Пара лёгких тычков силовым кулаком, подсмотренных у полковых техножрецов, несколько пинков- чистая импровизация и внутри, кажется, что то щёлкнуло.

Джордж, с безразличным выражением лица переводил взгляд с одного оратора на другого и, когда в переливании из пустого в порожнее возникла пауза, отлип от стены.
- Завтра на закате я иду в этот кабак и начинаю мудохать тамошнюю шваль дубиной, пока не попадется, кто нибудь, готовый ответить на мои вопросы. Наряжайтесь, как хотите, представляйтесь, кем хотите, но держите в уме, что я планирую превратить это заведение в гребаную бойню.
Почесав в затылке, но так и не припомнив, деталей своего плана, которые он забыл озвучить, Доу зашагал к выходу из переговорной.

Всю дорогу до схрона с лодкой Джордж провел мрачно разглядывая мешок с овощеподобным кланстером и бурча проклятия себе под нос. Его совершенно не волновало, кто, зачем и почему надумал опередить их в стремлении прикончить Каллисто. Не волновали их технические примочки, хитровыебанное оружие и способы которыми они узнали о предстоящем визите их группы. Единственной мыслью, сдерживающей приступ буйной ярости по поводу сорванного кровавого пиршества, было осознание того, что если Кирпичу хочется еще немного покоптить галактику своим присутствием, он в лепешку расшибется, но найдет засранцев, подпортивших планы их общего босса и разрушивших планы самого Джорджа на веселый вечерок, полный смертоубийств и кровопролития. И когда это произойдет, Георг будет там. Среди вони страха, крови, пороха, дыма и дерьма он учуял еще один запах. Слабый отголосок, но арбитр всем сердцем надеялся, что сможет узнать его, когда почует вновь. Не "если", именно "когда". Своим вмешательством, неведомые убийцы нанесли гордому сыну дома Доу смертельное оскорбление, смыть которое можно только кровью и всеми прочими телесными жидкостями, которые Джордж выдавит до последней капли из их изувеченых тел. Все, что оставалось, это только ждать, когда это случится. Вряд ли на этой сраной планете, которая, внезапно, растеряла весь шарм, приобретенный после резни на бандитской заставе, найдется много людей, способных действовать столь же эффективно, как последние гости Каллисто. И Джордж, если понадобится, навестит их всех. Выбравшись из броневичка, арбитр вытряхнул из помятой пачки папиросу, прикурил и неторопливо вошел в здание. Малую толику спокойствия, вызванную дымом лхо, медленно растекающимся по легким вышибло, будто силовым тараном, как только он увидел, на чем им предстояло форсировать канал
— Да вы, блять, издеваетесь?! В чью светлую башку пришла мысль плыть на надутом гондоне?!
Джордж пнул борт ушлого суденышка, на что тот отозвался жалобным скрипом.
— Ее же плевком можно пустить ко дну со всем содержимым, а это, блять, мы!
К сожалению, особого выбора не было, Георг вернулся к дверям и ткнул в грудь Люциуса, закованным в керамит пальцем
— Если из за тебя мы утонем в этом дерьмостоке, я вышибу из твоей задницы все дерьмо прямо у подножия Золотого Трона.
Высунув голову на улицу, где гвардеец и шестеренка возились со взрывчаткой Джордж проорал
— Кассий, прежде чем устраивать фейрверк, попробуй снять с машины пушку. Если, кто то захочет в нас пострелять, пока мы машем веслами, наш единственный шанс добраться до того берега- прикончить ублюдка раньше, чем он в нас попадет.

Услышав слова Хруста о незванных гостях, арбитр, доселе лениво тычущий дубиной в мешок с их первым и, прямо сказать, паршивеньким трофеем, подорвался со своей сидушки и бросился в нос машины, ухватив водителя за воротник так, что у того глаза полезли из орбит
— Гони, скотина, гони, будто сам ад грозится отгрызть тебе задницу! Я не позволю кучке местных отморозков убивать ублюдков, которых должен убивать я!
И, не дождавшись немедленной реакции, сдобрил свой приказ легким подзатыльником.
— Сволочи, мать их, воровать! Средь бела дня! И у кого, блять?! У меня!!! В лоскуты порву!
Бубнил себе под нос Джордж, который не стал возвращаться на свое место и угрожающе болтался над плечом водилы, пытаясь разглядеть место их назначения в смотровые приборы Джиринкса.

Бросив тряпицу на землю, Георг пристегнул дубинку к ремню и стянул с головы шлем, с забрызганным кровью забралом. Арбитр, сунул шлем под мышку и, довольно оскалившись, оглядел двор. Сработано эффективно и быстро, недостаточно назидательно, на вкус Джорджа, но, всяко лучше, чем ничего. Арбитр сунул в зубы папиросу, прикурил и вразвалочку направился к машине. Поравнявшись с кружком обсуждения прямых приказов и толкования знаков Императора, Георг пригнулся к кланстеру и угрожающе рыкнул тому в ухо, сугубо, в целях повышения сговорчивости бесполезного куска татуированного мяса, чей животный страх арбитр учуял, как только снял шлем. Довольный проделкой арбитр зашвырнул в машину щит и принялся протискиваться мимо парии в узкий люк Джиринкса.

Как только на посту началось светопредставление, Джордж ринулся вслед за скачущим вперед Соломоном. Обогнув служивого, арбитр резво проскочил перед амбразурой и, что есть мочи, припустил во двор. Джордж ворвался в ворота и направился к дверям бункера. Арбитру было глубоко плевать на приказы гвардейца, будущих жертв отделяла от него одна единственная стена и хер он отдаст все веселье бородатому. Тех кланстеров, что остались во дворе и были достаточно тупы, что бы пересечь дорогу, довольно эффективно умертвит пальба из броневичка, а до засевших в бараке Доу доберется чуть позже. Но сперва надо было размяться. И на роль разминки отлично подходили бедолаги, запершие себя в рокритовом мешке, к единственному выходу из которого, тяжелой поступью приближался Джордж. Поступью, от звука которой, на Нурзоне обмочился не один десяток коллег по цеху сегодняшних кандидатов в мертвецы. Настало время сделать так, что бы его боялись еще на одной планете. Возможно, никто из тех кто обнаружит переломанные трупы, так и не узнают его имени, но будут дрожать от одной мысли, что тот, кто сделал подобное с гарнизоном блокпоста может придти и за ними. Ухмыляясь этой мысли, взбодренный запахом пороха и окрыленный предвкушением кровавой резни Джордж вломился в бункер следом за Миром.

Георг сердито пыхнул папиросой и вперился в неприкасаемого злобным взглядом. Засранец ищет на кого валить вину и куда тыкать пальцами, когда за его жопой придет расстрельная команда если операция пойдет по пизде, но Георг не видел смысла обманывать себя. В случае провала, Кирпич, не поморщившись, пустит в расход всех семерых. Неизвестно, откуда этот пижон выдумал несуществующий опыт Георга в спешном съебывании с места преступления, но сейчас был не самый подходящий момент для убеждения остальных в собственной бесполезности. Почесав затылок, арбитр перевел взгляд с Люциуса на карту и стал прикидывать возможные варианты покинуть кипящий чан с говном, в который превратится тринадцатый район после их визита, с тем же количеством дыр в шкуре, с каким они приземлились на эту сраную планету.
- Прикомандированный, не бывший.
Буркнул Георг и принялся излагать свой план, уткнувшись глазами в карту.
- На востоке и юго-востоке будут идти бои, значит там нам ловить нехрен, ровно в два раза больше желающих разнести наш броневичок- нихуя не входит в мое представление о беспечной поездке. На севере и западе река, когда начнется представление, на мостах будет полный пиздец, а на купание в этой говнотечке у меня, как то не стоит, так что этот путь тоже отпадает. Конечно, можно форсировать реку на химере, но без нормального огневого прикрытия у нас есть все шансы пойти ко дну вместе с ней. Остается только драть когти на юго-запад, вдоль реки. Припрячем на границе района транспорт, может, еще пару дохлых СПОшников, доберемся до нычки на химере, раскурочим ее, удавим экипаж, красиво обвешаем броневик жмурами и покатимся до ближайшего свободного моста. Как окажемся на северном берегу, считай, дело в шляпе. Не будет свободного моста- не велика трагедия, доедем до моря, реквизируем, какую нибудь лодку и устроим себе небольшой круиз.
Вывалив на остальных, казавшийся, на первый взгляд, не самым дерьмовым, план, Георг вновь потерял интерес к обсуждению, достал из под стола дробовик, и принялся перебирать затворный механизм. Конечно, этой штукой можно было до смерти забить огрина и спокойно палить дальше, но, на его памяти, от излишней осторожности еще никто не помирал.

Гребаная могила. Сыро, холодно, а кругом бродят засранцы немногим краше трупов. Местечко погаже придется поискать. И именно сюда гребаный Штернберг вытащил задницу Георга из уютной крепости на Нурзоне. Сперва, из за этого хмыря, арбитр лишился изрядной доли собственного ливера, потом несколько тухлых заданий, во время которых Доу на стену лез со скуки, а теперь, дошло до того, что инквизитор задумал утопить Георга в дерьме. Просто праздник какой то. И, если этого покажется мало, вместо бодрого мордобоя, Георг шарится по вонючим улочкам самого нищего и убогого района, какой только есть на этой планете. За все время, что он здесь проторчал, всего два трупа. Два! На Нурзоне можно было сработать результативнее еще до обеда и даже не покидая участка. В общем, по наблюдениям Георга, работа на инквизицию выглядела, как огромная куча свежайшего, вонючего дерьма. Сплошные скрытность, наблюдение, фальсификации и крошечная форточка старого доброго смертоубийства. Надежда, что общий сбор команды окажется глотком свежего воздуха тоже не оправдалась, все те же рожи, парочка слащавых аристократов, двинутый бомжара с очередной своей острой палкой, шестеренка, еще более странная, чем обычные шестеренки тем, что пытается прикидываться человеком и девица, из тех, что прячут в трусах двуручный цепной меч. Единственный, кто был тут относительно близок по духу Джорджу- вояка, но на взгляд арбитра, ему не хватало врожденной кровожадности, сплошные долг и честь, а такие в подулье долго не живут. Арбитр, было, обрадовался, услышав, что, наконец, можно будет, кого то прикончить, но потом начались унылые разговоры о скрытности, тягомотное планирование и прочее дерьмо, уже успевшее набить оскомину. Да, на такой работе не повесилишься, гребаный Штернберг.

Удовольствие от недолгой прогулки быстро иссякло, толпы назойливых пушеров, тусклые взгляды их клиентов, невнятные ответы на простейшие вопросы, Гринвальт с трудом сдерживал себя от того, что бы проломить череп очередному торчку с разжиженными мозгами, что бормотал нечто нечленораздельное и капал слюной себе на плечо. Торги с немытым дикарем, за медикаменты, которыми хороший фермер бы побрезговал пичкать своих гроксов, положительного воздействия на настроение магоса, так же, не возымели. Из импровизированной лавки Гринвальт выходил пылая холодной яростью. Стоя в дверях, магос высматривал подходящую кандидатуру для получения нужного адреса. Вот он. Очередной наркоман, но глаза не застланы пеленой беспамятства, а налиты кровью и быстро бегают из стороны в сторону, движения резкие, дерганные, непрестанно почесывается и вертит башкой по сторонам. Ублюдок на отходняке в поисках очередной дозы. Такой не должен долго ломаться, расскажет, все, что знает, лишь бы дали дальше заниматься своими делами. Решительно перейдя улицу, магос вцепился в горло засранца железной хваткой силового кулака, и, протащив свою ношу еще несколько шагов, впечатал спиной в стену. Сервиторы встали по бокам, угрожающе водя стволами автоганов из стороны в сторону.
- У меня был очень плохой день, гаденыш, сейчас ты быстро ответишь на мой вопрос и можешь дальше медленно подыхать в этой высоченной куче дерьма. Не ответишь- и я уложу тебя в ее фундамент.
Не дожидаясь ответа, Фингер продолжил:
- Мне нужен торговец химикатами. Крупный торговец. Химикаты, если что, это такие штуки, из которой варят то, чем ты плавишь себе мозги. Где. Его. Найти?
Магос чуть разжал пальцы, позволяя подонку дышать и говорить, и слегка наклонил голову, ожидая ответа. За его спиной злобно змеились механодендриты, а ствол хеллгана почти упирался в щеку бедолаги.

Магос спокойно вышагивал по тому, что можно было бы назвать центральной улицей этой клоаки, изучая инфопланшет. Да уж, пришлось побегать, доставая все это добро, давненько он подобным не занимался, но теперь, когда в списке остался последний пункт, можно было особо не торопиться. Последний месяц все, что делал Гринвальт, должно было быть готово, как говорится, "еще вчера" и теперь магос наслаждался возможностью спокойно закончить свои дела на Футфолле. Загаженные переулки, хмурые взгляды аборигенов и постоянная вонь транка, обскуры, и, хрен пойми, каких экзотических зелий со всех концов Коронуса мало волновали Фингера. Того, кто видел орду орочьих багги, перемолотых сотней спаренных автопушек, не смутить мусором в подворотне. Того, кто глядел в глаза одержимого демоном еретика, пытающегося повыдергивать из тебя все механодендриты, не напугать недовольным бурчанием кучки обдолбанных бродяг. Того, кто чуял запах, горящей заживо в промитиевом аду, роты гвардейцев, не удивить дымом папиросы, каким бы дерьмом она не была набита. Тем не менее, установленный на плече магоса хеллган мягко поворачивался в сторону каждой группки, что то обсуждающих между собой, местных, а в авангарде его маленького отряда, заглядывая за углы парил сервочереп. Осторожность никогда не бывает лишней. Сам же магос, спрятав инфопланшет под робу, пытался найти, среди попадающихся на пути притонов, хоть что то, отдаленно напоминающее, контору оптового торговца химикатами.

За время, проведенное на "Инносенте", не было и дня, что бы Джон не проклинал это судно, его хозяйку, полоумных варваров с Нурзона и тот час, когда все это дерьмо смешалось в огромном котле и опорожнилось в его спокойную жизнь. Сомнительное удовольствие накидаться неведомой бормотухи в замызганном трюме не слишком равноценно компенсировала длительную муштру, до которой арбитрской подготовке было, как до Терры на коленях. Джон решил не мешать нехитрым развлечениям своих провожатых, приземлил зад на высокий табурет у барной стойки, закурил папиросу с лхо и, в ожидании внимания импровизированного бармена, разглядывал виновника торжества. Чертов пижон. Когда то и сам Джон был таким же молодым и амбициозным воином в сверкающих доспехах, как этот лейтенант, а потом случилось назначение на Нурзон- одну из самых скучных дыр в Империуме, где арбитров держали, скорее, по привычке, чем от необходимости. Совсем недавно, перекладывая бумажки, дубася голозадых аборигенов и изредка собачась с шестерёнкам о том, отправится ли очередной преступник прямиком к стенке или в цех сервиторизации, Джон мечтал только о том, что через десяток-другой лет этой рутины ему достанется хорошая кабинетная должность в местечке поприличнее, где он в спокойствии и комфорте доживёт свой век. Теперь шансов дожить до пенсии резко поубавилось. Грёбаная Инквизиция.

Стоя на мостках, окружающих энжианариум, магос радовался тому, что волос у него давно не осталось, иначе он бы уже вовсю их драл. Но силовой кулак, яростно сомкнувшись, переломил перила, на которые опирался Фингер. Результаты первичного осмотра показались Гринвальту вполне удовлетворительными, но в этом была заслуга древних, надежных технологий, использовавшихся при конструировании "Иратуса", а не банды техноварваров, оккупировавших отсек. Отвратительные мешки с мясом, только выдранные с производственной линии родного мира-кузницы и помазанные в служители культа, праздно слонялись по энжианариуму. В священный реактор лезли своими ручонками такие кадры, каких он бы не подпустил и полировать броню "Химеры". Мало того, среди ЕГО техноадептов, по ЕГО вотчине бродят какие то самозванцы. Магос был в бешенстве.
Собрав в машинном зале всех техноадептов, кроме нескольких дежурных команд, Гринвальт выстроил их перед собой и начал психологическую подготовку сброда, которым Омниссия проклял его.

- Я- Магос Редуктор Гринвальт, старший служитель Омниссии на этом судне. Если вы, слизняки, переживете первый поход, вы станете инструментом, несущим волю Бога-Машины. Станете творцами и разрушителями, молящими лишь о войне. Но до того момента, вы гниль. Вы низшая форма жизни во вселенной. Вы даже не гребаные люди. Вы лишь неорганизованная куча биомассы. Я суров, за это вы невзлюбите меня. Но чем сильнее вы будете меня ненавидеть, тем большему научитесь. Я суров, но справедлив. Мне плевать, откуда вы взялись, на ваши мелкие секты, на то, каким металлом набиты ваши туши. Вы все здесь одинаково бесполезны. А я здесь затем, что бы выполоть ничтожеств, недостойных служить Омниссии.

Прогуливаясь вдоль строя, Фингер заметил особенно чумазого адепта, которому винтик в собственной механической руке был интереснее Магоса. Стремительно подойдя к нелепой пародии на служителя Машинного Культа, Фингер впечатал кулак в живот невнимательного поганца. Тот со стоном рухнул на колени.

- Засранец! На этом судне, я твой хозяин! Ты будешь есть, спать и дышать по моей команде! Я выучу тебя, и всех окружающих тебя имбецилов с нуля! А теперь, встать! И впредь, будь внимательнее, не то я откручу твою башку и буду сливать в глотку отработанную смазку.

Фингер вышел из строя, успокаиваясь, прошел ещё с дюжину шагов, и продолжил свою речь.

- С этого самого момента, я начну перековывать вас в истинных служителей Культа Машины. Самое опасное существо в этой вселенной это слуга Омниссии с его молитвами, и его инструментами. Но молитвы и инструменты ничто, без твердой воли, направляющей их. Без нее, вы не сможете применить свои знания в момент опасности, и станете мертвыми слугами Омниссии. А умирать без разрешения вам не дозволено! И я воспитаю в вас эту волю, чего бы это ни стоило. Если, кто то из вас разгневает Дух Машины, он разгневает и меня. А я очень скоро на расправу. Многие из вас, оскорбляющих Омниссию одним только фактом своего существования, не доживут до конца этого похода. Ещё больше пополнят ряды корабельных сервиторов. Но, пережившие это путешествие, станут частью братства. Братства, несущего свет Омниссии в самые темные уголки вселенной. Путь этого братства опасен, и многие погибнут на нем, но вы должны запомнить: служители культа умирают, но сам Культ будет жить вечно,а это значит, что и вы будете жить вечно.

Закончив свою речь Гринвальт принялся гонять своих подопечных по самым базовым ритуалам обслуживания компонентов могучего судна. Зуботычины силовым кулаком лились рекой, ругательства громом разносились по обширным техническим помещениям, несколько человек, под присмотром корабельной охраны, уже понуро ожидали своей переработки в сервиторов. Но магос не стеснялся в средствах, лучше у него останется десятая часть от имеющихся адептов, но он будет в них уверен, чем забитый недоумками до отказа энжианариум, готовый взлететь на воздух от одной неудачной молитвы.