Голосование за ходы

Ллойд шарахается назад

- Мать моя… Ничего себе! И не хотите ли вы сказать, что это та самая штуковина, что приложила нашего товарища? Да как она только могла в двери пролезть? Или она настолько бесформенна, что может принимать любые формы, или является подобием амебы? Не могло же оно потолстеть так быстро, за каких-то пару минут?
Или вы хотите сказать, что это еще одна странная форма жизни, пополняющая разнообразие местных видов? Товарищ морпех, не это ли та тварь, которую вы так старательно пытались нам разрекламировать?

«И куда это он вдруг поперся?» - Мысленно задался вопросом Ллойд. Вроде бы они с Мостоу только что прошли этой дорогой, и ничего необычного за исключением отростков так и не встретили. Или же, если этот морпех так уверен, что по судну разгуливают ужасные монстры, то почему он пошел один? Будто он не смотрел фильмы ужасов – тот, кто отрывается от толпы только затем, чтобы что-то проверить, в большинстве случаев оказывается мертв. С другой стороны, это был не фильм, а реальность порой очень отличается от того, что человек видит за голубым экраном. Однако если перестать врать себе и быть откровенным, атмосфера, мягко говоря, начинала навеивать жути.

И почему дверь снова заперли?! То не войти… то не выйти. Такие нелепые ограничения начинали раздражать профессора. Эти пока еще не нашедшие своего фактического объяснения меры казались Ллойду глупыми и ограничивали его свободу... по крайней мере, он так считал.
Дрэдштейн деловито прокряхтел, его брови критично сдвинулись. Прислонившись спиной к одному из высоких ящиков, профессор деловито скрестил руки на груди и завел ногу за ногу. В сию минуту он пребывал в «режиме ожидания». Ожидания любой развязки, будь то скорое возвращение морпеха, или его исчезновение, или еще чего…

- Я пытался бегло осмотреть эту штуковину, но пока не смог понять в чем проблема. До меня их так же осматривало еще около пяти техников… Я имею в виду – наверное, осматривало. Потому как они очень быстро перекочевали на палубу. Захотели лично убедиться, что света действительно нет даже там.

Знаете, если покопаться хорошенько, то рано или поздно все равно можно справиться с любой задачей. Единственное что усложняет дело – я установку лично не строил, так что придется, видимо, колупать методом тыканья. Ну, или, на край, по методу русских. Я, сказать по секрету, сам довольно часто прибегал к этому в своей практике. Удивитесь – в большинстве случаев, очень даже работает! Недаром их считают самыми находчивыми людьми в мире.

От души подергав запертую дверь, Ллойд, наконец, сообразив, что заложено с другой стороны, обижено зашевелил усами. Как так? Заперто? Прямо у него под носом?

- Кто там? – не слишком громко крикнул он. Звучало это, будто не ученые стучались в дверь, а к ним хотели попасть изнутри, - Не молчите. Я слышал, как вы там шепчетесь! Тут, понимаете, столько работы нужно сделать, что рук не хватает, а они заперлись! И чем вы там только занимаетесь! – возмутился профессор, - Проводку чинить надо, генератор чинить надо, свет подрубать надо, моторы заводить надо… - старательно перебирал он по пальцам, уставившись в запертые двери, будто сквозь них мог видеть провинившиеся лица рабочего персонала, - Или вы хотите, чтобы я этим всем сам занимался!? Хотите гнить в этой межпространственной пробке – так я вас не заставляю, но уверяю, есть масса более приятных способов суицида!

С другой стороны, раз заперлись – значит по делу, предполагал профессор. Мало ли у людей причуд, да и мнительный народ пошел нынче. Может их те же отростки смутили… или на мышей фобия. В любом случае какая-то причина была, это Ллойд понимал, даже прибывая под вуалью нахлынувшего внезапно возмущения – обиды на то, что ничего не делается, и всех приходится вылавливать, как разбежавшихся кроликов… или даже, если хотите, тех же мышей мистера Мостоу, которых нарочно выпустил фельдшер.

Когда до ушей Дрэдштейна донеслась великолепная фраза неизвестного героя, взывающая «тащить еще фонарей!» и «спускать шлюпки!», профессор был просто счастлив, от того, что, наконец, люди вокруг него засуетились и начали хоть чем-то заниматься, помимо того, как хлопать выпученными глазами и пачкать подштанники.

Но, удовлетворившись одним результатом, профессор был озадачен новой проблемой.

Сейчас, когда, наконец, люди стали шевелиться уже, как минимум, целенаправленно, ему была предоставлена возможность оказаться наедине с неведомой стихией в которую так резко погрузился эсминец вместе со всем экипажем. Все его попытки изучить аномалию до сего момента не смогли сполна насытить научного любопытства, раздувающегося как воздушный шар с каждой минутой… нет, секундой!
В сей момент Ллойд вспылил, выплескивая свое возмущение:
“Хьюго! Этот хитрожопый хорек должен мне много объяснений! Более чем уверен – это все его проделки! Будь я на его месте, такого бы никогда не случилось! Если бы только меня посвятили чуть большим подробностям… !»
Свою пламенную речь Ллойд сопровождал эмоциональными жестикуляциями, как и обычно, что привело к хаотичным скачкам зайчика от фонарика по всей палубе. Где-то рядом раздался голос возмущения «Так вы светите или нет!?». В этот момент профессор приостыл, моментом устремив фонарик в нужную сторону. Стараясь более не отвлекаться, он еще раз окинул взглядом небо, непроглядно укутанное густой тьмой. Испустил воздух, постарался успокоиться и, уже более тихим тоном добавил, подбоченившись свободной рукой:
“Ну что? Хотели невидимости?! Нате – получите!”… выдерживает краткую паузу, всматриваясь в темноту, “А ведь действительно. Ни хрена же не видно!”
Последней фразой Ллойд, сам того не ведая, натолкнул себя на еще одну невероятную идею «Неужели мы смогли создать настолько сильный импульс, что сделали невидимым весь мир?! Ну уж нет… это тоже бред…» В одном Дрэдштей сейчас был уже точно уверен – все что окружало его, являлось чужеродной средой, по крайней мере на 90% вероятности точно, как он полагал. Остальные 10% он отсеял, в виду наличия схожих с земными веществ, таких как вода и кислород, если это действительно являлось тем, чем это было.

Теперь, когда делом спасения утопающего уже занялась целая толпа народа, единственным желанием Ллойда было как можно скорее оказаться в машинном отделении, чтобы выяснить, что произошло с большим механизмом. Поскольку, то ли из гордости, то ли из-за того, что и в правду все тщательно проверял, сам Ллойд был уверен, что не мог допустить ошибки на своей точке! Но не меньше его мучил другой вопрос: есть ли на этом судне аварийное питание, способное запустить большие прожекторы, или, в лучшем случае, все освещение на судне.

Наблюдаем.
Если таки найдется еще несколько человек с источниками света – пробуем под шумок свалить в машинное отделение (фонарь, желательно прихватить с собой, раз уж подвернулся под руку, не очень хочется биться лбом о неожиданные выступы).
В противном случае, выбора нет, придется удовлетвориться хотя бы тем, чтобы насытить любопытство относительно судьбы техника. Матросы наверняка рассердятся, если уйти сейчас… а уж тем более, если еще и фонарик увести.

Ллойд, громко, эмоционально жестикулируя руками: "Дэниэл? Идиот! Что ты делал так близко от бортика? Держись, мы попробуем найти способ тебя вытащить!"

На пару секунд Дрэдштейн снова замер. На него вновь нахлынул поток спутанных мыслей. Напряженно он попытался связать все в логическую цепочку: «Так! Я дышу – значит, здесь есть кислород? Я могу говорить и слышать голоса – значит, здесь есть звук! Если Дэниэл тонет – значит, мы все еще на воде! Выходит, есть пространство, есть звук, но нет света?»
В это мгновение Ллойд содрогнулся от внезапной невероятной мысли: «Неужели… неужели солнце погасло?! Нет… этого не может быть… это слишком невероятно! Я должен найти другое объяснение, более логичное!»
От очередного наполненного ужасом крика, прозвучавшего поблизости, Дрэдштейн вновь очнулся и немедля вспомнил о тонущем технике. Бросаться самому за борт при сложившихся обстоятельствах, было бы приравнено к самоубийству, это Дрэдштейн понимал прекрасно.

"Свет! Нужен свет! Человек за бортом! У кого-нибудь есть чертов фонарик?!" - как можно громче выкрикнул Ллойд, пытаясь пристально вглядеться в царящую кругом тьму.

Теперь ожидалось лишь одно из трех.
Либо находится здравомыслящий человек с фонариком, которого можно было бы использовать, чтобы отыскать на палубе спасательный круг и веревку как можно длиннее, или хотя бы одно из двух, чтобы сбросить утопающему.

Если же героя с фонариком (или вообще, какого-либо подкрепления) не окажется - осторожно попытаться отыскать эти предметы самостоятельно, по возможности попросив Сэма помочь нам, чтобы не терять драгоценного времени.

Если же ни круг, ни веревку, в любом из случаев, отыскать не получится, пытаемся проверить состав палубы с надеждой найти хотя бы одного вменяемого матроса, способного спустить спасательную шлюпку (если техник к тому времени будет еще жив и не возникнет неожиданностей).