Голосование за ходы

Пока гвардейцы вышагивали к кабаку, Рурк всматривался в третьего спутника. В полку осталось немного ребят, а значит все знали друг друга в лицо. А этот катачанец? По всей видимости его и Мик плохо знал. Не зря же переспрашивал имя. Когда же группа добралась до бара, он сразу не понравился Рурку. Но почему, было не понятно. Поэтому гвардеец проследовал за сослуживцами внутрь.

- Ок, Лаз. Жди нас там, Сча будем и решим, - ответил Буш на сообщение Штайгера. - Ладно, парни, вперед, сча подтянемся туда и все порешаем.

Добравшись до развилки, Буш некоторое время внимательно пялился на метку, о чем-то размышляя. Затем он начал рассуждать вслух:

- Значит, метка не зеленозадых, а ушастых уродов. Значит, зеленые обезьяны ее не должны понимать. Значит метка ставилась ушастыми для других ушастых. Вперед ведет три хода. Значит, я бы два заминировал, а по третьему бы ходил бы на базу. Значит Лаз прав, это метка направления. Тудыть нам и идти надо!

- Быть ксеносом - вот что Бог-Император никогда не прощает! - зло поодекламировал Резак, подойдя к орку. И в долю мгновения дуло автогана оказалось у морды выродка, превратившуюся в кровавую кашу, когда он нажал на спусковой крючок.

Когда очередь допроса дошла до него, Резак сделал шаг вперед, вытянулся по струнке и отчитался:

- Рядовой Баркер, сэр Инквизитор! Варбос орков попал под наш плотный огонь сэр, как только мы смогли его обнаружить! Не только рядовой Штайгер и рядовой Грабовский вели по нему огонь, но также и я, сэр! Однако, подлый ксенос обвешался богохульной броней и к неудовлетворению Бога-Императора, мы не смогли нанести ему достаточных повреждений, чем нарушили одну из максим Кредо: "Не позволяй ксеносу жить!" За это я, да и мы все, готовы понести заслуженное наказание перед лицом Бога-Императора и кровью искупить этот грех!

Затем, надо было отчитываться о самом неприятном моменте за последние дни, лживом псайкере. Сглотнув, Эмиль продолжил:

- Насчет мерзкого колдуна, сэр Инквизитор! Когда он появился в расположении полка, то я сразу заподозрил в нем какую-то гнильцу. Подлый мутант отказался брать в руки оружие, дабы честно и доблестно сражаться с нами плечом к плечу, сэр! Возможно, он уже тогда думал применить свои колдовские силы, дабы запятнать не только свою, но и наши души! Клянусь, сэр, это моя оплошность и также готов искупить ее кровью и смертью перед Богом-Императором! Тем не менее, как только мы поняли, что это выродок, то немедленно привели его в расположение полка. А насчет тех ксеносов, то я таких еще ни разу не видел. И, клянусь Богом-Императором, ни за что бы не хранил бы для себя мезкое оружие чужака!

Отчитавшись, резак встал на место в строю. Внутри было как-то безмятежно. Полковой падре отпустил ему грехи духовные, а Инквизитор вынесет решение по его грехам мирским. Что бы то ни было, Резак был уверен, что у него будет шанс искупить их кровью и был этому даже рад.

- Слава Императору! Отбились! У, проклятые ксеносы! - заголосил Юрий, когда последний противник пал, скошенный огнем гвардейцев.

Резак же молча перезарядил свой автоган, а затем молча обратился к сержу:

- Тит, это ведь не орки, так! Надо бы взять какой-то трофей и немедленно дуть к Инквизиции! Возьмем, например, голову одного из этих козлов. Бог-Император знает, может она здесь именно из-за этих уродов!

Затем, заметив валявшегося без сознания Ро, Баркер склонился над ним и с презрением сказал:

- Да, веры в императора в нем мало, если при виде этой твари в обморок упал и в штаны наложил! Тьфу-ты!

Увидев, как орков разметало по стенам коридора, Резак успокоился. И тотчас же на него обрушилось осознание того, что он натворил. На ватных ногах он дотопал до парней, которых накрыло взрывом. Губы его шевелились, он бормотал что-то из литании покаяния:

- Милостивый Бог-Император вседержитель, прости слугу своего, отпусти ему все грехи вольные и невольные перед лицом твоим...

Бухнувшись рядом с трупами на колени, он тупо наблюдал, как Кара и Джери хлопотали с ним, как сержант "Мясников" распоряжался оттащить погибших сослуживцев. Что-то внутри гвардейца ныло, ведь именно из-за него пали свои же. Или не из-за него? Ведь если бы сержант отдал нормальный приказ, если бы остальные послушали бы его, а не только великан-огрин... Но как только эта мысль подкрадывалась к нему, Эмиль начинал ее отгонять. Нет, все произошло из-за него и только из-за него.

Выслушав доклад Штайгера, Резак остановился, шлепнулся на пол и установил стаббер в направлении предполагаемого противника: необходимо было перекрыть коридор, пока два остальных отделения не поднимутся наверх, и весь отряд не будет готов продолжить путь. Вместе с тем, он понимая, что ему заниматься этим некогда, решил попросить сослуживцев:

- Парни, пока мы тут прикрываем, обыщите тела. У них может быть карта уровня, что нам будет очень полезно. Ну и может какие-нибудь гранаты или обоймы. Мертвым они уже не нужны, а нам могут пригодиться.

- Кауди, притащите мне ауспекс, - крикнул Казимир напарнику, когда убедился, что расчет тяжелого болтера был уничтожен. – Попробуем выследить снайпера!

Сам же гвардеец припал к прицелу автопушки, рассчитывая пристрелить первого, кто сунется к брошенному тяжелому болтеру.

Получив согласие сержанта, Казимир выбрался из «Химеры». Поплотнее закрепив лазган, а тажке обмотав вокруг пояса веревку, которую он потом рассчитывал спустить техножрецу, он зацепился за первый выступ и начал подниматься. Однако в этот раз уверенность Казимира сыграла с ним злую шутку, и вскоре один из уступов под ногой обломился, отчего солдат буквально полетел вниз.

Определенно на начало боя группа огневой поддержки заняла наименее эффективную позицию. Против такой легкой техники, как орочьи байки важнее не мощь лазорудия, а скорострельность автопушки или тяжелого стаббера. Но кто же знал, что орки атакуют исключительно на своих байках без поддержки трукков, багги или боевых вагонов.

Казимир скрипнул зубами и навел орудие на ближайшего ксеноса, прущего на своем "железном коне". Яркий луч прорезал сумерки, но прошел мимо цели. И сразу после этого гвардеец рявкнул в вокс:

- Рокнелл, Аля. Как только ксеносы окажутся на расстоянии тарана, давите их! Их колымаги развалятся мгновенно от этого!

Ликвидировав основное противотанковое орудие ксеносов, Реймар бросил взгляд в сторону техноадепта. Не понятно, чем он там был занят, но требование гвардейца о том, чтобы занять огнемет он не выполнил.

- Будь ты проклят, кусок железа! - рявкнул на него Казимир. Оттолкнув мешавшегося техножреца с дороги гвардеец рванул к огнемету БМП и выжал гашетку, наблюдая сквозь прорезь, как струя пламени накрывает зеленокожих.

- Вашу ж мать!!! – заорал Казимир, когда взрыв сотряс шатл. О совсем забыл о хороших манерах и матерился как последний флотский – Бауман, Бронкс! Куда вы прете?! Бронкс, ты кода управлять шатлами научилась?! Мать вашу, я с вами!

Ругаясь, Реймар начал отстегивать ремни безопасности, рассчитывая помочь медику и водителю.

Зайдя в лекториум, Казимир поискал глазами напарника – Йонстона Кауди. Пока начальства не было, второй номер лазорудия развалился на одном из кресел и что-то беспечно болтал. Подойдя поближе Казимир смог расслышать, что же говорил Кауди:

- Так вот, мы в подулий пару раз брали стаббер. Но охотится на гангеров с ним – скукотища… Когда стаббер начинал работать, эти отбросы разбегались и все время пытались спрятаться: хоть за чем-то. А после этого их хоть голыми руками бери – в ответ-то им стрелять боязно, когда они подавлены плотным огнем…

Казимир поморщился и присел рядом с напарником:

- Я вот все время думаю ,когда кто-то из тортугианцев не выдержит Ваших бахвальств о сафари в подульях и порежет Вас, господин Кауди?

- Ха, - отозвался Йонстон. – Я ведь знаю, господин Реймар, что вы прикроете меня? Ведь одному Вам таскать лазорудие не с руки?

Так, болтая о том о сем, Казимир с напарником стали дожидаться начала брифинга.

- Господин комиссар, разрешите обратится, - Казимир вышел из строя. – Я хотел у вас уточнить, а получили ли вы согласование вашего приказа у всей цепочки командования полка, а именно у командира нашего взвода, командира нашей роты, командира полка и лорда-комиссара? – Он зло посмотрел в глаза Барбароссе.

Тем временем мысли роились в его голове: «Ну и что теперь? Попытается меня наказать? Вряд ли… Пока нет у него оснований, а за самоуправство и расстрел бойцов без основания начальство может самому же Барбароссе выговор сделать. Попытается расстрелять потом, после высадки? В бою? Что ж, будем смотреть и крутится. Я здесь один управляюсь с лазпушкой и на подрыв боеспособности отделения из-за своих амбиций комиссар, если не дурак конечно, не пойдет».