Голосование за ходы

Шипр-Мипр ждал путников почти до утра. Солнце уже ласкало черепичные крыши города, который и не думал замыпать, когда в фургон с грохотом упали вещи путешественников.
Гоблин опомнился и присвистнул. Лошади резво сорвались с места и понесли фургон по узким улочкам в сторону северных гор. Лавочники открывали тяжелые ставни и совсем не удивлялись лихому фургону. Крепкие обитые металлом колеса звонко стучали по брусчатке. Фургон был простой, но ладный. Вдоль бортов, украшенных изображениями дивных башенок и мостов тянулись дубовые лавки с ящиками, наполненными инструментами и чертёжным бумагами. Тент из толстой ткани стучал как барабан при резких порывах ветра. В углу фургона примостился сундук туго приятнутый веревками к досчатому днищу. Тут же был уголок с припасами и теплыми одеялами.
Фургон выскочил из простых ворот Кари и легко, кажется, поплыл словно корабль по дороге между небольших клочков полей, лугов и молодых рощиц. Голубое небо к обеду затянулось серыми тучами, а дорога порядком наскучила. Шипр-Мипр и не думал останавливаться, то и дело подстегивая лошадей, которые кажется и сами были не прочь ураганом нестись вперед, соскучившись по хорошей дороге.
Тракт сделал пару поворотов, фермы исчезли, остались только одинокие указатели, потом и они пропали. Деревья вдоль дороги стали маленькими, чахлыми, серыми. Земля тоже изсохла и побледнела. Слабый дождь застучал по тенту фургона и почти неслышно засуршал пылью, неохотно прикасаясь к старому пеплу, который кажется, врос в корни, землю и плоть здешних мест. На горизонте сверкали пики срединного хребта. Резкие, вытянутые, угловатые они напоминали корону или рот глубоководной рыбы с острыми зубами - пилами....
Фургон катился по однотипному пейзажу уже третий день. Вечерами путники разводили костер недалеко от тракта, рассказывали истории, которые изрядно пугали гоблина и хохотали, когда Шипр вздрагивал от хруста старой ветки. Звезды по особенному играли на пепельной пустыне, солнце же скучно выделяло обыденность пейзажа, поэтому путешественники ждали появления древнего города.
Горы, отвестные, резкие каменные, без пологих холмов, без покрытых деревьями склонов, без ущельев залитых звоном ручья иипением птиц. Горы словно кости земли, взрывали пейзаж по сторонам тракта. Фургон забрался на маленький мост и уже не так охотно пробирался вверх. Дорога вгрызалась в черный камень и петляла между непроходимыми пиками. Путешественники вертели головами по сторонам, то и дело на скалах появлялись барельефы и надписи. Правда все изображения были в беспорядке, часто вверх ногами, а символы на непонятном языке. Неведомая сила раскидала их по горам, а возможно древние художники специально так изображали мир.
Чем выше фургон забирался в горы, тем холоднее становилось. Пронизывающий до костей ветер хитро закручивался между пиков и со свистом налетал на путников, пробираясь под тент, одежду и даже забирался в рот так что перехватывало дыхание.
Шипр-Мипр закутался по самые уши, впрочем их он тоже утеплил, завязав целых три разноцветных шарфа.
- Уже скоро, объяснил на пальцах гоблин.
Лошади, фырчали и несли вперед как сумасшедшие. Ледяной ветер больше не морозил, теперь он больно кусал, казалось на теле останутся шрамы, а механизмы потрескаются.
Впереди показался огромный мост, а за ним красивые высокие каменные ворота, украшенные барельефами. Красивые невиданные, невозможные рощи, искусная резьба, золотые вставки, драгоценные камни. Вход в древний город был украшен богаче чем весь Кари. Возле ворот под огромными решетками стояли жаровни, языки пламени, из которых отрывались и подхваченные ветром уносились к горными вершинам. Узкий но длинный мост из похожих как близнецы блоков тянулся к воротам. Ветер сошел с ума. Он бил в борта, швырял камни, свистел, нет орал так что нельзя было разобрать и слова. Шипр-Мипр привязал себя к фургону и подгонял лошадей, что было сил.
Как только фургон влетел на мост, время остановилось.
Ветер заревел и начал вырывать из моста камни. Порывы ледяного ужаса били в каменные уступы с такой силой, что блоки гнулись, трескались и крошились. Очередным ударом сорвало тент, еще удар и в бортах остались рваные дыры, как от пушечных ядер. До конца моста было не больше 20 метров, когда ветер в конец обезумел. Удар был настолько сильным, что в голове зазвенело. Два пролета моста, один сзади, второй впереди обрушились. У лошадей на мордах появилась кровавая пена. Шипр-Мипр не двигался, а повозка летела вперед ...

- Ну вот, я уже обещал вкусных песчанок, за поцелуй принцессы. Теперь придется готовить еще и за звонкую монету или дельный совет от рыцаря.
- дурак! Девчушка запустила в парня небольшой ракушкой. Тот ловко увернулся, улыбнулся и продолжил жарить рыбу.
- ничего я такого тебе не обещала, не слушайте его.
Девушка покраснела и обхватила коленки руками.

Рыбки хрустели на зубах, но были вполне съедобные.
- чего ж не знаем, в поле за городом или на холме. Ночи сейчас стоят тёплые и даже без одеяла можно скоротать пару ночей на природе. Срединный хребет бережет нас от ветров севера, так всегда было. А если вам постоялый дом нужен, так это только от вашего кошеля зависит. Дядька мой крестьянин, весь день в поле, но и он пустит на ночлег, коли заплатите. Но я не хочу дом, с него налог нужно платить, а так я сам по себе: хочу рыбу ловью, хочу на север отправлюсь, хочу за море.
- А расскажите, как там за морем. Тихо перебила юношу девушка, вы были в дворце?
На горизонте показался парусник с большой осадкой, видимо был до бортов набит тяжелым грузом.
После слов про дворец, юноша немного приуныл и ткнул с досадой палкой в угли. Из костра полетели маленькие искры. В песке всполошился краб, быстро выбрался из своего логова и побежал к морю.

- Дорогая моя ростовская бабушка, пишу тебе от чистого сердца. Тяжело быть императором Рима, можно я приеду погостить на пару деньков, поем твоих пирожков с повидлом. Я понимаю, что нынче тяжелые времена, поэтому обещаю, взять с собой только самое необходимое: амфору золотую, да любимого питомца. Ты его не узнаешь, совсем оголодал несчастный, последнего министра доедает.
Цезарь грустно посмотрел на льва, потом на письмо. Скомкал пергамент и выкинул в окошко.
- Нет, Мы будем биться!
Лев огромными глазами взглянул на императора, мол ты что совсем спятил?
Цезарь засучил рукава и начал ходить по комнате.
- Постройте мне таран, нет, лучше катапульту. И пусть Аврора, Юнона, Фортуна и иже с ними нам улыбнутся.

У дровосека опух нос и заплыл левый глаз, но он оказался упорным малым и с усердием запихивал одного несчастного карлика в бочку из-под огурцов, пока другой колотил его по спине. Мертвецки пьяный крестьянин получил хорошего пинка от Еля и влетел головой в ящик с морковкой. Пара бравых вояк, напивающихся в отгуле попали под горячую руку Доркрага. Смуглый крестьянин зацепился руками за люстру, разбежался и прыгнул в толпу. Случайный посетитель пытался обойти веселую компанию, но был сбит с ног.
Грр, быдыщ, шшшшшшшшшшшш
В камин попала вода или грязная ветошь. Комната быстро заполнилась дымом и паром. Потасовка продолжилась уже во дворе. Через пару минут Доркраг разобрался с вояками, с карликами повезло не так. Они забрались на козырек строения и кидались от туда черепицей. Орк рванул опору и козырек вместе с частью крышу рухнул вниз.
Все произошло так быстро, что слова Борха не возымели успеха. Через пол часа драка закончилась так же резко как и началась. Может хмель выветрился, а может участникам надоело махать руками, но скорее всего, дело в стражниках с арбалетами, которые в составе двух десятков прибыли к таверне.
Борх еле убедил орка, что на сегодня достаточно.

Новое задание:
Трактирщик ищет того, кто сможет обезопасить тараканьи бега.
награда: 5 золотых
сложность: 2 (думать нужно)

- Склянку, ха, да он тут целый стеллаж с посудой опрокинул. Еще и табурет сломал, два. На стеллаже было посуды только на 2 золотых. А еще вино и бутылка с теплым зельем была. Мы его добавляем в бочки, чтобы мясо не гнило, а то олух сунет туда грязную руку и потом всю бочку выбрасывай.
Проходящий мимо мальчуган получил знатного пинка.
- Вы там на складах еще послушайте, они вам расскажут, что Митч в храм ходил и помогал бездомным.
- что, простить долг, ну уж нет. Здесь та-вер-на, сколько любителей халявы сюда нагрянет, если простить одного?
Настроение у Борха значительно испортилось, Митч куда-то запропастился и дело никак не двигалось с мертвой точки.

В трактире начинаются тараканьи бега (любой желающий может делать ставки). В забеге участвуют
1. Толстый таракан "Мякиш" 1:5
2. Таракан с вытянутым телом "Жгутик" 1:2
3. Черный большой таракан "Пятно" 1:5
4. Рыжий "Бездельник" 1:100
5. Слабо похожий на таракана жук "Кривоног" 1:5
(Жгутик - фаворит забега, на его победу ставка 1 к 2. Рыжий походу безнадежный аутсайдер)
Трасса проходит по составленным в ряд столам между кружками с элем и остатками еды.

Аддари сидел на небольшом старом лоскуте кожи, вытянув ноги к жаркому огню, дарующему жизнь. Иногда дикарь думал, что внутри каждого человека есть небольшой костер сложенный из костей духами, который греет тело изнутри в лютые морозы. Аддари говорил тихо, он не любил кричать и спорить, кто захочет всегда услышит. Духи иногда совсем без слов могут поведать истину.
- Наш старый вождь ходил по миру под знаком толстой жабы, и всегда оставлял самый жирный кусок добычи себе. Я был против, но мир так устроен - в стаи и племени должен быть вождь. Помню как великий огненный диск боролся с серыми лапами хозяина вод. Небольшой ручей возле поляны с костром обезумел и изрыгал клубы воды. Мы все бросились связывать ветви. Вождь приказал привязать корзину с камнями. Напрасно, я взывал к духу мудрого древа и просил бросить эти корзины. Ни разу не удалось мне построить плот из камней, но вождь не изменил своего слова. В тот день мы потеряли много еды и шкур. Заяц не учит ворона строить гнездо, а кабан не показывает, как волку следует догонять оленя. Я за одного вождя, который сможет договориться с духами и назначит главным на охоте охотника, на рыбалке рыбака. Мой голос за шамана. Пусть наш шаман будет и вождем.
Аддари поднес широкую ладонь к лицу и рассмотрел два ореха. Дикарь любил жевать траву или орехи, это хорошо заглушало голод в длинные ночи и не давало духам вырваться из открытого рта. Один орех Аддари съел, а второй протянул соседу.

Рыцарь взял кружку и одним махом опрокинул ее, пролив изрядную долю напитка за железный воротник.
- Жаль теплое. Не иначе бесы его бочки в подвале поджаривают. Садись мой друг.
Прежде чем Марк успел что-то сказать, твердая рука приземлила его на деревянную ступень крыльца.
- Я всей душой и костями воин, но у меня осталось одно спасение: добрая кружка выпивки, и дать волю языку, будь он не ладен. В северном Рейке, что к западу от сюда, будь не ладны маги, которые придумали назвать город на западе «северным», я остановился у своего друга Джерома. Малый он неплохой, двуручным мечом может лошадь разрубить от холки до крупа, но на голову слаб. По поводу моего приезда, Джером выкатил солидный бочонок «заварухи» - крепкая штука скажу, прямо как панцирь черепахи. А я только пригубил, пару кружок, не больше. Все из-за этих магов. В Рейке везде развесили флаги, насыпали песчаную арену. Я уже представлял, как повалю очередного хлыща в этот песок белым личиком. Но эта крыса – Сали, да кто он такой, бумажный червяк при канцелярии, говорит «не положено». Не положено! Моргенштерн ему в глотку…
«Не положено вам сражаться, на вас пришло особое распоряжение. Направляйтесь в Востсен. Дальнейшие указания получите через две недели». Это - точно игры магов. Да через две недели, я выпью все, что есть в этой чертовой таверне.
Рыцарь с размахом стукнул кружкой о землю, и та осталась без дна. Поднеся, кружку к лицу в дыру он увидел шпиль замка и торжественно произнес.
- Я туда. Сегодня уже два раза били в колокола, без меня не могут ни с чем справиться. Не найду ничего интересного – вернусь, будем пить, жди тут.
Опершись на Марка, рыцарь встал и, шатаясь, направился в сторону цитадели.

Законы магов
В большинстве городов действуют законы магов.
1. Выжигание вольных лесов запрещено (наказание - смерть)
2. Использование магический предметов без лицензии запрещено (наказание - смерть)
3. Торговля, общение с некромантами запрещено (наказание – смерть)
4. Любые действия, направленные на срыв заклинания магов, запрещены (наказание - смерть)
5. Межвидовые браки запрещены, рождение полукровок запрещено (наказание - смерть)
6. Жить в городах разрешено только людям (наказание – каторга/ссылка)
7. Законы магов превыше всех законов
Кроме законов магов в городах есть законы рыцарей, которые касаются воровства, измены и даже виноделия. Многие рыцари придумывают свои законы.

- Оратор должен избегать лишних слов, как рулевой избегает подводных камней.
Изрек, наконец, Цезарь. Конечно, он бы наговорил целую поэму из слов, но слишком долго разбирался с управлением диковинной машиной. Испортил три сенсорных экрана своим медным стилусом и чуть не сломал новейшую систему управления баллистическими ракетами.
- Бывшие рабы и граждане, плебеи и иноземцы, к вам обращается Цезарь. Раз, два, три, проверка связи … Отличная штука …
- Мы приглашаем всех в вечный город для переговоров во имя процветания Рима. Аве мне!
… пшшшш … Где мои бани? Что значит, их нет, вместо них душ Шарко?

Под кроны вековых деревьев пробивались лишь редкие солнечные лучи, и лагерь Совета озаряли языки пламени факелов. Уже больше дюжины лет холмовыми гномами управляют старейшины. Совет стал медлительным, сотни семей направляют своих представителей в вечную чащу, чтобы донести свои заботы и свою волю всем свободным гномам. Под черным промасленным тентом из оленьих шкур собрался десяток пожилых гномов. Бороды белее снега, украшенные заколками из железного дерева с причудливой резьбой, надежно крепились за поясом. Гномы склонились над широким дубовым столом с множеством каменных фигурок.
- Барма из-за красной горки на той неделе разорвала стая волков. Так что мы лишились еще одного голоса. Гном со шрамом в виде креста на щеке отодвинул фигурку из красного камня в сторону.
- Нас все равно больше чем нужно, за неделю мы спалили больше факелов, чем за весь прошлый год. Не только мы с вами чувствуем, что пришло время. Молодым гномам не понять этого, но они еще не вкусили достаточно меда, чтобы видеть дальше своей бороды.
- Тогда сегодня нужно принять решение, завтра старейшины начнут расходиться по деревням. Зови глашатых - будем голосовать.
Загремели барабаны, протяжно завыли рога. Под тент потянулись гномы, кто парой, а кто целой толпой. Фигурки на столе разделись на две горки, одна из которых росла гораздо быстрее и через пару часов чуть не опрокинула стол, перевесив западный край.
На рассвете судьбоносное решение было принято. Гномы выстроились в плотный круг вокруг холма, из которого торчало три исполинских камня похожих на ребра древнего животного. В центре круга десять старейшин в одинаковых кожаных рубахах без знаков домов и родов приносили клятву праотцу и всем гномам. Остальные смотрели на избранных с ужасом и восхищением.
Гномы вверили свою судьбу, тем, кто не скован долгом перед семьей, но навеки закован долгом перед праотцом.
Прошло еще несколько лет и вокруг того холма вырос первый частокол, был вырыт первый ров, а вокруг появились десятки хижин. Поселение было названо Баларгар (Кость гнома). В нем всегда можно было найти одного из отрекшихся. Теперь совет состоял всего из десятка гномов, которые правили не во имя выгоды семьи, а для всех гномов, к ним приходили со всех уголков древнего леса, и даже иногда с дальнего побережья и высоких гор…

Когда в небольшую деревню на побережье пришел отрекшийся местный староста устроил пир на всю ночь. Многие скажут – нашел повод, и будут отчасти правы, но только отчасти, пожилой Грэд действительно уважал обычаи, и искренне приветствовал старейшину. Но гость пожаловал не с ежегодным обходом земель. Отрекшийся пришел, чтобы найти будущее. Разрубив связь с семьями, избранные не могут передать власть детям, но приемники – основа благополучия молодого государства. Отрекшийся пришел выбрать и обучить новых старейшин. Пройдя по вечному лесу, он нашел десять осиротевших детей без роду и семьи. Одного из младенцев назвали простым именем Дрога. Много позже его прозовут «Железная лапа» за тяжелую хватку и суровый взгляд. Пока же он рос и обучался премудростям управления, хитростям боя и торговли, тяжелой работе и ремеслу вместе с другими сыновьями совета, впитывая с юных лет силу, ответственность перед народом и справедливость.
Деревня, в которой стали обучать новый совет скоро переросла в город и обзавелась собственным рвом и частоколом. Назвали ее Вардалигар (Молодая кровь гнома).
Два новых города стали центрами государства. Когда Баларгар был в опасности, его осаждал неприятель, то войска из Вардалигара немедленно выступали и зажимали противника между стенами города и рядами копий. Не раз такая тактика спасала два города от разграбления. Дрога в таких боях получил свой первый шрам и первый опыт применения военной мудрости, тактики и стратегии.
Железная лапа вырос в сильного и выносливого гнома, но всю свою мощь раскрыл, когда в его бороде уже начали появляться седые нити. Теперь уже он готовил себе смену, обучая в Вардалигаре молодняк и, укрепляя государство, вершил закон вместе с советом отрекшихся…

Почти в центре арены возвышались два гиганта. Древо и первобытный огонь – начало и конец каждой жизни. Эта борьба вечна. В голове мага уже крутились сотни заклинаний, чтобы поддержать ифрита: «сердце демона», «небесный огонь» … Все не то. Зрители явно не оценят великое стояние с перетягиванием каната, да и демоны удачи очень не постоянны.
Халиб сам не заметил, но руки уже плели заклинание. Все суставы, мышцы и позвонки то изгибались волнами, то застывали, образуя чудовищные ломаные. Кровь бледно засветилась и разбежалась от сердца к кончикам пальцев, оставляя на коже символы и знаки. Неброская одежда Халиба ожила и зашевелилась, то прижималась к телу, окутывая мага, словно мумию, то разлеталась лохмотьями в стороны, словно дождевая тропическая туча. Резкие движения внезапно прекратились, плоть и ткань сжались, переплелись в единый клубок. На миг все вокруг застыло, остановились даже звуки. Халиб увидел серые бесцветные лица толпы, такого же бесцветного ифрита, белый огонь, черный силуэт соперника. И тут вся эта тишина вдребезги разбилась. Маг выпрямился, его окутывал клубок стальных нитей, пропитанных демонической кровью. Они шипели и извивались, словно ядовитые змеи.
Из трактата о демонах Вели-Абзур-Де-Сина:
… Надо сказать, что за время моих странствий, мне часто доводилось слышать истории о неуемной жажде демонов к золоту, но когда я общался с разумными представителями этого класса магических созданий, они не проявляли, ни малейшего интереса к благородным металлам. Занявшись этой темой, я пришел к любопытной классификации: чем старше и могущественнее демон, тем больше его тянет к простым субстанциям, таким как железо, камень. Бесы и другие пресмыкающиеся создания находятся почти в абсолютном рабстве перед драгоценностями. В этом демоны удивительно похожи на человеческую расу. Сильнейшие из нас также ведут уединенный образ жизни, огораживая себя от излишков. Но есть и одно существенное отличие: маги почти никогда не используют металл или камень, чтобы заменить утраченную руку или скажем глаз. Демоны же напротив, часто специально уродуют свое земное тело. Видимо, они не различают живую плоть творца и суррогаты, такие как железо или мрамор. Более заманчиво выглядит привязанность всех рангов служителей подземного царства к механизмам, которые получили широкое распространение в последнее время, благодаря техномагам …
Глаза Халиба стали черными. Они смотрели сквозь огонь и дым. Они видели все грехи и ошибки этого мира. Бледная кожа местами покрылась роговыми пластинами. Ногти свернулись, и стали походить на когти хищной птицы. Облик демона еще не был завершен, но маг уже чувствовал клокочущую и кипящую, бурлящую энергию. Халиб выпрямил руку и указал в сторону соперника. Стальные нити со свистом разрезали воздух. Они беспрепятственно проходили сквозь огонь, не причиняя вреда ифриту. Но плоть они резали и душили жадно. Халиб знал это очень хорошо, ведь нити обвивали и его. Только демоническая природа мага, не давала разрезать хрупкое тело на бесформенные куски. В молодости Халиб часто задавался вопросом: как некоторые демоны вообще могут существовать, ведь бывает, что их тело пожирает само себя. Но маг вырос, и вот он уже упиваясь хаосом, используют те силы, что раньше заточил бы в самый дальний ящик своего разума.

Халиб взмахнул руками и резко опустил ладони, они остановились на уровне пояса. Еще взмах и еще удар по воздуху. Взмах и удар. Взмах и удар. Все чаще и чаще. Пара мгновений и клич был услышан. Из под земли послышались барабаны и трубы, лязг мечей и грохот щитов. Легион демонов трудился, чтобы разжечь огромную печь. Она проглатывала целиком души и изрыгала адский огонь и пепел. Фонтаны серы, гари, копоти и черной вязкой жидкости вырвались на арену. Лишь горючая смесь касалась крыльев ифрита, она вспыхивала ярким колючим огнем. Демон покрылся языками пламени, словно оброс огненными шипами. Ифрит купался в огне, наслаждаясь родной стихией. Его черные, как сажа глаза скрывали ликование и восторг от огненной схватки.
Взмах и удар. Взмах и удар. Халиб продолжать бить в набат, раскаляя сердца демонов. Из под ладоней вылетал пепел, который уже толстым слоем покрыл его сапоги, плащ и руки по локоть. Казалось, суть подземного царства проникла в мага, и наполняет его силой довести заклинание до конца. Наконец, подземные меха были раздуты, и печь разогрелась, выбрасывая все новые порции серы и огня. Стало трудно дышать, и Халиб снова немного поменял положение. Пепельный серный смог окутал арену. Он врывался в ноздри резким запахом гари, навивающим воспоминания о мире демонов …
Халиб сидел на мраморном широком парапете, искусно украшенным резьбой. Внизу на террасе между яблонь бегали девушки. Их красные шелковые, почти невесомые платья беззаботно развивались под легким утренним ветерком. Наставника не было видно, но он витал во дворце, каждая ступень, каждый камень подчинялись его воле. Свод, высоко, над головой Халиба, был покрыт росписью сцен «благородных» казней. Вот, дворянину отрубают голову фамильным мечом, а там принца проводят через коридор мечей. Халиба не особо интересовало искусство демонов, и он с любопытством стал разглядывать хорошеньких девушек, в ожидании очередного урока по колдовству. Они пели дивными голосами, хотя слов не было, скорее это был свист. Вот одна сорвала яблоко и надкусила. Спелое наливное красное яблоко брызнуло Розовым соком. Девушка захохотала, и ее щеки зарумянились.
Кто они? – Халиб обратился к наставнику. Здесь в царстве демонов, он всегда услышит своего подопечного.
Сад стал растворяться. Деревья скрючились и распухли. Яблоки почернели, их кожура полопалась и облезла. Девушки побледнели и вскоре совсем исчезли в складках платьев. Цветущий сад превратился в пепелище деревни, на котором резвятся последние языки пламени, пожирая остатки домов, заборов, телег, людей. На холме поодаль стоит священник и проклинает демонов, что огнем забрали все, а ведь в другом мире это всего лишь чудесный сад с сочными плодами, а девушки всего лишь лакомились фруктами…
Халиб снял с пояса железный куб и прошептал заклинания, касаясь металлической грани, ссохшимися от пепла губами. Ящик отшвырнуло в сторону, и он с грохотом упал на мраморную плиту. Металл распух и заскрежетал. БАХ, ящик подскочил и в стенке сосуда, сдерживающего демона, появилась грыжа. БАХ, БАХ, еще два удара изнутри. Одна из стенок куба открылась и демон, наконец, нашел выход…
Когда на небе еще светило два солнца, возле гор, чьи названия стерлись вместе с пиками, раскинулся город ни то людей, ни то животных. Черные, покрытые шерстю с маленькими глазами бусинами, они копались в земле. Войн не вели, магию толком не изучали. В те времена жизнь была суровая – пережить зиму, да не подхватить хвори, вот все на что надеялся этот народ. Сейчас многие маги стали гордецами, без покровителей и наставников. Тогда же без демона, духа или иной силы прожить было сложно. Но подгорный народ был не интересен богам. Пережив шесть страшных зим, они обратились к своему королю, Ше. Больше ста дней, тот искал выход. Наконец, решил, что народ под горами достоин собственного бога, и повелел каждому отдать часть своей силы для нового бога. Для этого кузнецы сковали тысячи железных коробов, в которых умельцы заточили силы: торговцев, художников, воинов, мудрецов.
Огромная пирамида из железа и магии выросла на главной площади. Тогда боги ужаснулись новой силе, рожденной отвергнутым народом, и разрушили пирамиду, а кубы наполненные силой не рожденного бога поделили как трофеи. Один из таких железных артефактов достался демону безумия, который однажды в припадке заточил сам себя в эту темницу.
Халиб иногда выпускал из куба сумасшедшего, просто чтобы поговорить о минувших днях, но сегодня на арене был жестокий бой. И им предстояла безумная схватка…