Голосование за ходы

- Прошу прощения, о мудрости великий дух, обидеть не хотел тебя я.
Но что же сделать можем мы с напастью этой вдруг, что пробудили, о последствиях не зная?
Ужасно, вечность в этом месте проведя, узнать, что все твои труды пропали прахом.
Однако, кто бы мог печать эту сломать, не будь могущественным он жутким магом?
Ведь ты же мудр, ты знаешь наперёд намеренья входящих в это место.
И можем, не задумаясь понять, в основе у кого какое тесто.
Однако ли, не мне тебе давать совет, прошу тебя лишь об одном я позволенье.
Ты дай совет, как надо поступить, чтоб заслужить нам мудреца прощенье?
И на вопрос ответь, мудрец, как может то зверьё от клеток от своих освободиться
Что же ключом является сейчас, что отопрёт златую клетку птице?
Неужто связь между мирами столь тонка, что демон раз один освободит другого
Возможно стоит в нас причины не искать, а обвинить кого-нибудь иного?
Прошу прощения ещё раз добрый дух, прошу не гневаться за то, что мы не знали
Не знали мы, что здесь ты обитаешь и потревожить сон твой не желали. - Антуан решил загладить свою вину и попытался таким своеобразным способом извиниться перед духом, пытаясь говорить как он, однако, помогая себе тем фактом, что на протяжении всей жизни сочинял стихи. Ведь мечта стать бардом у него не отпала, а Кейт когда-то рассказывала, что барды обязаны не только сочинять музыку, но и заниматься "стихоплётством", по её выражению. Разбойнику вспомнилось, что бард советовала ему почаще в этом практиковаться, ибо дворяне любили услаждать не только тело, но и чувства. "Бард должен уметь работать языком... неважно как и где" - примерно так звучал совет шпионки.
Орлесианец сам удивился тому, что смог выдать огромную тираду практически на одном дыхании, но, либо это помогал амулет, либо сама аура духа заставляла просыпаться в барде таланты, к которым он не возвращался несколько месяцев, с момента отплытия из Орлея. Однако, он всё ещё боялся реакции духов. Это была первая встреча с разговорчивым дружелюбным (как показалось авантюристу) обитателем потустороннего мира. И хотя сестра рассказывала ему он своих снах, сам Антуан никогда не верил в то, что духи могут появляться в мире смертных. До этого момента.

Антуана мало что в жизни удивляло, и это место не было большим исключением. Более того, обросшее мхом упавшее древо, в пяти шагах от основания которого он стоял, да и само здание очень понравились орлесианцу, который очень любил сочетание природы и построек: даже дом у него дома порос плющом, а дерево на заднем дворе было одним из самых любимых мест для отдыха. Зачарованный зрелищем, парень сначала и не увидел овраг, через который, собственно говоря, и было перекинуто дерево. Это было отрезляющим фактом для него - опасность никуда не девается. Орлесианец в ужасе отшатнулся от того места где открывался вид на провал. Липкий страх схватил его за горло. Сердце предательски застучало в груди с такой силой, будто хотело выбраться наружу и прыгнуть в тёмный провал. Дыхание парня стало тяжёлым, закружилась голова, и он осел на землю, едва не потеряв сознание.
"Я был прав, всё-таки, Создатель решил меня наказать. Пауки, мертвецы, возможно, а теперь ещё и провал. Эльфы вообще выбирают для жилья места, где нет того, чего я настолько боюсь?" - думал авантюрист. - "Зря я, наверное, согласился на всё это."
Однако, видя, что его спутники уже перебрались через импровизированный мост, орлесианец медленно стал пробираться к ним. Это было самое страшное из того, что ему доводилось переживать. Он пытался смотреть строго на дерево, чтобы его взгляд не попадал на пустоту рядом. Чуть не упав на середине пути, парень, наконец, добрался до другого конца "моста" и рухнул на колени, упершись в землю руками.
"Жив" - была единственная мысль Антуана.

В клане Антуан вёл себя на удивление тихо. Видимо, события последних дней заставили его пересмотреть часть взглядов на жизнь. Даже несмотря на то, что благополучно погибнуть от когтей Эльгарханлена не получилось, сам факт гибели стольких людей оставил на парней неизгладимое впечатление. В особенности смерть прежнего кузнеца деревни. Он сожалел, что так и не вернулся посмотреть на похороны, пусть это были и совершенно незнакомые ему люди. Орлесианец был в несколько шоковом состоянии, хотя изначально этого не было - осознание пришло чуть позже, уже после повторной встречи с долийцами и вручению памятных вещиц.
Первой мыслью было удариться в религию и уйти в Церковь, но эту мысль авантюрист отбросил уже через пару минут - жизнь в смирении и ограничении была бы не для него. Следующая мысль - раздеться и с криками убежать в лес, сойти там с ума и до конца жизни поедать белок - обрадовала орлесианца. Но факт оставался фактом: после насколько опасного первого приключения Антуан понял, что ему необходима цель. Простое путешествие по Ферелдену не было таковой. Вернуться в Орлей? Вкусив свободы, парню всё меньше и меньше хотелось возвращаться в ближайшее время. Остаться в Ферелдене? Это было бы ещё более странным решением. Третий вариант - продолжить путешествие с эльфами - аристократ отбросил почти сразу же, думая, что клан его до сих пор терпит только потому, что он пришёл с эльфами и недолго участвовал в "крестовом походе" на одержимых.
Расслабляли его только рассказы хагрена клана, а также разговоры с парой охотников, наиболее дружелюбно относящихся к чужеземцу. Из них он узнал чуть больше о тварях, водящихся в лесах, а также о травах и кореньях, там же и произрастающих. Но это не мешало тому факту, что Антуану приходилось делать выбор: клан вскоре отправлялся, и он должен был решить, попроситься ли он отправиться вместе с ними.
Однако, в тот день, когда клан заканчивал свои приготовления к отбытию, случились необычайные события для самого Антуана. Самым значимым из них было то, что он заснул у костра днём, несмотря на то, что планировал прогуляться недалеко от стоянки клана. Сон не был глубоким, и постепенно разум орлесианца стал разбирать разговоры неподалеку. Голоса были знакомы: это был хранитель и магесса Шеннон. Вскоре к ним подключился и второй эльф, с которым он путешествовал: Ремин. Разговор зашёл о каких-то таинственных руинах. Этот разговор постепенно приводил парня в чувство, ибо интерес к происходящему всё увеличивался. Антуан проснулся, когда к эльфам подошла Эшара вместе со странного вида парнем. Антуан приоткрыл глаза и, вглядываясь в лицо незнакомца, стал прислушиваться к разговору. Парень выглядел... несколько экстравагантно, на взгляд орлесианца.
"Он очень хрупкий даже для эльфа. Скорей всего, он никогда не держал в руках оружия, тяжелее кинжала." - недавнее общение с долийскими лучниками помогло Антуану догадаться, что перед ним точно не охотник. - "Хотя кто поймёт эльфов?"
Эльфы говорили о каких-то древних руинах. Антуан втайне надеялся, что это были не те руины, которые не так давно повстречались в лесу. Насколько понял авантюрист, Шеннон реила обследовать их до того, как клан сожгёт к ним мост, из-за чего и собирает группу. Он подумал, что это было бы неплохим развлечением, чтобы занять себя на ближайшее время. Пусть и несколько опасное. - "Зато, не придётся сидеть на месте"
Антуан немного приподнялся и, сев, поджав ноги, сказал шутливым тоном:
- Обследовать руины? Возьмите и меня с собой. Будет кому прятаться от скелетов.

Антуан был рад, что Камаэль взял на себя заботу о девочке. Орлесианец как раз собирался выдвинуть свою кандидатуру, но ему мало хотелось быть ответственным на жизнь маленького ребёнка, когда он нормально не может позаботиться и о своей. Шеннон и Ремин побежали за эльфами, и Антуан остался вместе с разбойником, Тэей и девочкой. Пока Камаэль показывал приёмы Лиззи (как позже выяснилось), парень наблюдал за этим действом.
"А это довольно мило выглядит" - мысленно улыбнулся орлесианец. - "Однако, было бы неплохо догнать остальных"
В этот момент, девочка как раз побежала... правда, в лес. Её стал догонят опешивший Камаэль. Антуан тоже бросился за ней, однако мужчина уже успел поймать её. Парень успокоенно вздохнул.