* * *
Прошла уже неделя, как Кабойо осваивался на новом месте. Шутка ли: здание окружной жандармерии — это не загаженные лачуги и не схроны-землянки в лесу. Три этажа, казарма, арсенал, в общем, чин-чином. Разместил братву на местах, а сам поднял документы о разыскиваемых — с прицелом на то, чтобы поднять рубинов у демократов на их поимке. Он хотел стать военным, сколько себя помнил. Но идти рядовой башкой с автоматом — значит, быть перемолотым жерновами политических интриг одной стороны против другой. А чтобы стать офицером, приходилось копить коэбо, после каждых выборов превращавшиеся в труху и пыль. Бросив эти бессмысленные попытки, Кабойо сделал ставку на рубины. И на людей.
Кто знал и кто вообще мог сказать, что его мечта сбудется? Пусть и косвенно, пусть и не так, как он хотел. Начальник полиции немаленького такого города, но не смиренно преклонивший колено перед знаменем на присяге, а попросту выбивший в его кабинет дверь. Севший в кресло и положивший ноги на стол. Никаких судов, никаких прокуроров, никаких уголовных дел и никаких... Никакой херни этой, короче! Чистая власть, незамутненная и кристаллизованная. Человек мешает? Маслину в бошку и бросить в саванне. Дикое зверье и паразиты доделают остальное.
Когда хунта захватила Кайендо-Чадо, Кабойо одним из первых понял, куда дует ветер. Разбитые лоялисты бросили столичный округ и окопались в провинции, грабя тех, с кого еще недавно собирали вполне легальные поборы и налоги. Волкодав, ранее охранявший стадо от волков, попробовал овечью кровь. Попробовал и уже не смог остановиться.
Гражданская война — всегда бедствие. И бедствие даже для тех, кто ранее грел руки над пожарищами. Она перечеркивает старые правила Большой Игры, а перечеркнув их, начинает перечеркивать и жизни тех, кто отказывается играть по новым. Кабойо понял, что больше не может оставаться простым бандитским бугром, и не только потому, что хочет большего. Это было просто опасно для жизни. Демократы рано или поздно пришли бы в город, и обособленно противостоять этой силе никто на тот момент в состоянии не был. Следовало или договариваться, или потерять все.
Старый начальник жандармерии оказался человеком, каких мало. Хорошим. Принципиальным. Порядочным и достойным. Он вооружил штат и заявил народу, что не допустит грабежей. Вне зависимости от того, под чьим знаменем их будут вершить. Вне зависимости от того, что присягал республике, и именно республика сейчас идет сюда. За это он и поплатился. На третий или четвертый день штурма Мвенгоя силами РДОД он погиб в городских боях.
Или договариваться, или потерять все.
Вот Кабойо и пошел договариваться. Пока остальные банды, пользуясь тем, что силы жандармерии разбиты, рвали друг у друга куски и сводили старые счеты, он заключил важный союз. Энтони Варни, полевой командир РДОД, конечно, немало потребовал, но он и предложить мог тоже соразмерно. Свободные рубины он вкладывал в белых наемников. И с их помощью Кабойо отбил сначала рынок, потом транспортные узлы, а затем занял и рубиновые копи Чьонга-Мако.
Жизнь налаживалась.
Казарма превратилась в притон. Днем его люди расходились на территорию решать проблемы и собирать недоимки, вечером и ночью запасались выпивкой, дурью и зазывали девочек. Сам же он проводил время с телефоном, контролируя своих звеньевых и принимая решения на местах.
* * *
Гудок. Гудок.
— Ну где ты, бл.
Гудок. Гудок. Щелчок.
— The number is not available...
— Сука.
Одним из этих решений был Амад. В прошлый раз, когда он вот так не взял трубку, Кабойо пришел к нему в дом и выстрелил рядом с ногой. И когда тот вскочил, разгоняя остатки цветастых трипов, получил предупреждение:
— Еще раз ты так трубку не поднимешь, когда я звоню, свист в башке услышишь. Понял?
Урок был доходчив. Трубку Амад с той самой поры брал всегда. Всегда. Всегда. Один или с кем-то, трезвым или с бодуна, в соседней комнате или с другого конца города. И если сейчас он почему-то ее не поднял, значит нарисовалась проблема.
Кабойо сделал несколько других звонков. С примерно схожим содержанием:
— Бросайте всю херню, которой щас заняты, и ко мне. Едем за Амадом, что-то стряслось.
* * *
Небольшая колонна автомобилей — пара внедорожников и грузовик — оставили Мвенгой и двинулись по направлению к западу. Сначала ехали недолго — минут десять — и когда уже почти проехали Два Ангара, головной вдруг остановил транспорт. Встала и колонна.
Кабойо, шедший во второй машине, насторожился. Впереди что-то увидели что ли?
— Кабо! Старшой! Эти следы раньше были здесь?
Он вышел из машины. Две относительно свежие, пока еще плохо присыпанные песком колеи тянулись к Двум Ангарам. Что там происходило, Кабойо не просто не помнил — он не знал. Но кому и что могло понадобиться на этом объекте, тоже не представлял. Мародерам что ли? Недавно же оттуда уже все вынесли, что могли.
— Потом разберемся. Щас за Амадом.
* * *
Увиденное в рабочем поселке никого не ужаснуло и ничье воображение не поразило. Разбрелись по округе даже без оружия наизготовку — слишком очевидно было, что здесь уже никого и ничего нет. Никаких ценностей — все забрали, все вынесли и вряд ли ждут у моря погоды.
— ...ну и мясо.
— ...ага.
— ...бля, я ж с Амадом Лиамбу отпустил. Хоть бы его тут не было, а.
— ...братишка твой что ли? А нахуя отпустил-то? Он же совсем салабон еще.
— ...терпил пасти — дело не такое и пыльное. Тут и салабон бы справился.
— ...сука, пиздец, зацени, какие дырки.
— ...нихера. А че это?
— ...пулемет, наверное, какой.
— ...Ката, курево осталось?
— ...две последние.
— ...тогда не.
— ...да бери, че ты.
— ...слышь, как думаешь, кто это был?
— ...комми. Или пираты.
— ...а хули им так далеко от реки делать? И куда тачки они дели бы?
— ...ну тогда точно комми.
— ...почему? Самый пиздорез на юге же. Зачем им сюда-то лезть?
— ...тогда не знаю.
— ...ебаный в рот.
— ...че такое?
— ...Лиамба.
Кабойо, в отличии от прочих, не просто шатался, а осматривал произошедшее. Амада он нашел довольно быстро — ему чудовищным ударом разнесло плечо, чуть ли не разорвав пополам. Что ж, прощай. Господь лучших прибирает. Посмотрев на вагончик, Кабойо увидел не просто большое, а ОГРОМНОЕ отверстие. Сунул мизинец. Мизинец свободно прошел до второго сустава.
— Слышьте. Метнитесь кто-нить во-о-он туда и поищите там большую гильзу.
— Прям большую?
— Да. Как от станка.
— Понял тебя.
Далее он подошел к двум другим телам у самого подступа к лесной чаще. И порыскав там около получаса, нашел россыпь пулеметных гильз. Когда все осталось позади, и он, и его люди уже пропотели и вымотались.
Гильзу, впрочем, так и не нашли.
* * *
Уже через несколько часов Кабойо был у Варни. Энтони — пусть и крепкий, но больше сухопарый бородач-брюнет — особого впечатления не производил. И в облике помимо небольшого шрама на нижней челюсти ничего героического не имел. Волосы до плеч собирал в тугой пучок на затылке и всецело берег их, чего Кабойо никогда не понимал. Почему не состричь? Жарко, и условий для ухода никаких.
Бек, Рэймонд и Алонзо находились здесь же и перебрасывались в картишки. Белые. Варни окружал себя ими. Вывозил рубины — одно из немногих богатств страны — а возвращался с вооруженными до зубов людьми, преследующими странные мотивы. Людьми, чью верность даже рубины не были в силах обеспечить.
Кабойо слышал поступь смерти, однако не боялся. Сам под ней ходил лет тридцать. Вот как от мамки отняли, так и начал.
Рэймонд обыскал его и изъял оружие. Боятся белые. Ясен хрен. Воячку воевать — это одно, а земля здесь все равно не их. Злая земля. Того и гляди под ногами вспыхнет.
— Что у тебя, Кабо?
— Моих людей покрошили.
— Правила знаешь. Нужна помощь — неси камни.
— Камней не будет. Сейчас втянуться в вопрос и в твоих интересах тоже.
Услышав "камней не будет", белые даже карты отложили. Кабойо рассказал об отверстии под 12,7.
— Не знаю, что это за пушка, но какая-то здоровая. Пулемет, наверное. Или ружье, которое по броне. Но у местных саванных макак такого быть не может. Я знаю одного бандита, у которого есть М2. Это пират Мгабве. И я готов поставить сто камней против бычьего говна, что он не стал бы снимать пулемет с лодки и куда-то чесать с ним через лес.
Алонзо со значением покивал:
— Спецназ какой, наверное. А еще нашел что-нибудь?
— Ну вот, — Кабойо передал гильзы. Бек, приняв их, оживился:
— О-о-о, вот эту херню знаю. Прямиком из Красной Армии. Под снайперку русскую. Драгуновку.
— Не, Бек. Там в пацанов прямо очереди прилетели. Не снайперка это была.
— Значит, калаш. Или дегтярев. Рэймонд, дегтярев же под этот патрон идет?
— Откуда я знаю?
— Ты ж два месяца с русскими бухал. Ты в русских понимаешь больше меня.
— Дай сюда.
Рэймонд повертел гильзу в руках и ответил размыто:
— Русский пулемет, в общем. Любой.
Чем дальше заходило обсуждение, тем неприятнее становился его градус. Советский патрон. Русский пулемет. Коммунисты, здесь? Уже?
— Кабо, — сказал Энтони. — Возвращайся в Мвенгой и там пока приземлись на жопу и жди. Мужики пробьют по своим наймитским каналам. Может, это кто из белых нам тут калибр от "Команча" через границу протащил. Я тебе дозвон скину.
— Годится.
* * *
Возвращаясь в город, Кабойо думал, что делать с Двумя Ангарами. Сейчас надо собирать рубины с должников Амада, а на это пока не хватает людей.
— Читу, найди мне пару пацанов из стремящихся. Скажи, что места освободились. Пусть они сныкаются на бархане где-нибудь рядом с Двумя Ангарами и последят, что там происходит. Денька два. Скажи, если что увидят, Кабойо пожрать подгонит.
— Понял тебя, старшой.