Сморчок смотрел на действо, которое разворачивалось перед его глазами и искренне восхищался. Шаман вообще казался каким-то божеством, что ворочает судьбами гоблинскими и не только. Кстати, почему Сморчок? Имя Плюм, данное мелкому барабанщику при рождении, было красивым. На гоблинском означало "пловец". Одна беда только - оно не подходило Сморчку никак. Он плавал не лучше, чем топор, был хилым и мелким даже для гоблина. А когда был еще совсем мелким, часто простужался и ходил с соплями, сморкаясь на каждом углу. Так и прилипло прозвище, и очень скоро никто его иначе как Сморчок не называл.
Плюм искренне веселился, наслаждаясь зрелищем. Вот выбирают чемпионов, которые или покроют свои имена гоблинской славой, или сдохнут где-нибудь в канаве. Но все веселье закончилось, когда шаман схватил его самого за руку. Сначала мелкий подумал, что в чем-то провинился и его публично накажут. Но когда шаман назвал его имя, у гоблина приключилась истерика. Как? Что? Зачем? Чемпионам нужен гоблин для битья? Не хочу! Нет! В мыслях Плюм уже прокручивал, как половчее убежать, но вот вырваться из хватки шамана так и не получилось.
Страшно было - жуть. И если честно, от сковывающего члены ужаса Сморчок бы просто обделался, если бы заблаговременно не сходил в лесок. А уж когда шаман притянул его к себе, тот и вовсе застыл словно каменное изваяние, боясь, что шаман просто сейчас выпьет его душу.
Наконец, посеревщий от страха, Плюм стал чуть осторонь остальных чемпионов. Здоровые они были... и страшные. Пришибут и не заметят. Это чуть не сыграло с ним дурную шутку. Когда охотник вел их через болота, никто даже и не смотрел, где там мелкий. А тот не успевал и отстал. За секунду он успел испугаться еще больше, подумав, что сделает с ним шаман, если он потеряется и вернется назад. Вскрикнув, гоблин кинулся со всех ног по тропке и, слава богам, догнал остальных, чуть не врезавшись в задницу багбира.
Наконец, от длительного бега у гоблина стали болеть ноги. И когда казалось, что через лес они идут уже вечность, то они наконец пришли. Куда - было абсолютно непонятно. Охотник сунул какую-то бумагу в руки хобгоблинам и скрылся. Плюм даже и не пытался что-то рассмотреть, потому что остальные были вдвое, а то и втрое выше. И нужно было вылезать на дерево, чтобы быть с ними одного роста. Один из них представился, второй тоже. И прежде чем Плюм сообразил, что к чему, из его рта вырвалось:
— Сморчок. Не знаю, зачем я тута. Я на барабане стукать умею.