Пока Артур говорит, позади него на помост, пошатываясь и тяжело дыша, взбирается Терри. В руках Уоллеса по-прежнему находится окровавленный меч. Краем глаза Массак отмечает, что Лоррейн медленно и осторожно обходит помост, но останавливается около тела Анджея, осознав, что Преподобный смотрит именно на него.
Корбут так и стоит, безвольно опустив голову, с топором в повисшей плетью руке.
В тот момент, когда Артур отпускает рукоять и отправляет клинок в короткий полёт, наёмник поднимает голову и встречается взглядами со жрецом. На губах Преподобного – мимолётная сухая ухмылка. Он успевает сделать скользящее движение кистью вдоль горла Лины и даже отвести в сторону руку – лишь затем в его тщедушное тело впивается на лету массивный двуручный клинок.
Преподобного отбрасывает назад – он тяжело опускается на помост, выглядывающее аккурат меж лопаток острие выступает в качестве дополнительной точки опоры. Пронзённый насквозь старик вздрагивает, его и без того алая мантия начинает быстро темнеть.
Жрец улыбается кровавой улыбкой, захлёбываясь. Артур снова смотрит на Лину – и с изумлением видит, что на горле девушки не осталось не единой царапины. Преподобный мог убить её. Совершенно точно – он знал заранее, успевал.
И, тем не менее, не стал делать этого.
– Взойдёт красная луна, – булькая и хрипя пробитыми насквозь лёгкими, изрекает мучительно медленно Преподобный. – Сразу после заката, что окрасится кровью. Настанет ночь… Равновесия. Ночь единения, когда сплетутся воедино мир живых и мир мёртвых.
Лина испугана и изумлена произошедшим не меньше, чем Артур.
– Духи воспрянут сияющими огнями над первобытными лесами и гиблыми топями, – Преподобный кажется умиротворённым, почти что счастливым. – И лица мёртвых будут бледнеть в непроглядных озёрах тёмной воды… Тогда они придут снова. Старые Боги. Великие Боги. Очнувшись от спячки, те, что были погребены и забыты, вновь они войдут в мир живых…
Корбут отворачивается и понуро бредёт к сидящему Преподобному.
– То час Единства. Время возмездия, – кровавая улыбка жреца становится шире. – И горе тем, у кого хватит глупости оказаться у них на пути.
Старейшина приближается вплотную к пророку и поднимает топор.
Глаза Преподобного мутнеют, неизменно ясный взгляд теряет осмысленность. Жрец задирает голову и смотрит в непроглядно тёмное небо.
– Так вот, каково это… – выдыхает он за мгновение до того, как лезвие топора Корбута с размаху входит в старческий череп.
Тучи быстро бегут по тёмному небосводу. Огромный шар налитой кровью луны, зловеще сияя, проступает на мгновение в одном из наиболее крупных просветов.
– Лина! – опомнившись и будто только что очнувшись от спячки, Терри бросается к распятой на кресте девушке.