Хрипя, Мел проталкивает слова через пересохшее горло. Каждая короткая фраза тратит драгоценную крупицу энергии, и опустошает девушку морально ещё сильнее. Едва договорив, она замолкает – Сазерленд по-прежнему рядом, по-прежнему требовательно вглядывается в глаза Амелии. Но её взгляд гаснет и стекленеет, словно в одночасье лишившись одухотворенности. Агент встряхивает девушку за плечи, но ей уже всё равно.
– Что это значит, Амелия? Что с тобой?
Девушка слышит его голос, но не понимает сути вопроса, просто не хочет вдумываться и отвечать. Сазерленд говорит ещё что-то, потом помогает ей всё-таки закинуть ногу в салон и захлопывает со злостью дверь. Прислонившись виском к заиндевевшему стеклу, Мел безразлично наблюдает за тем, как снаружи расхаживает из стороны в сторону смутный силуэт Джеймса со смартфоном около уха. В морозном узоре на автомобильном стекле девушке мерещится зубастый оскал одного из астральных младенцев.
Кажется, в какой-то момент она проваливается в полудрему. Несколько раз бьётся виском о стекло, запоздало осознавая, что куда-то едет. Снова проваливается в апатичное забытье.
Не хочется вспоминать. Не хочется думать. Не хочется жить.
В следующий раз Мел приходит в себя, когда её дверь открывается.
– Давай, девочка, помоги мне, – Сазерленд помогает Мел выбраться, перекидывает её руку через свою шею.
Девушка заставляет себя переставлять ноги, но Джеймс, кажется, по большей части просто тащит её на себе.
– Проклятье, Амелия, – слышит она его ворчание у самого уха.
Впереди, в ночной вьюге, виднеется обрамленное декоративными перилами аккуратное заснеженное крыльцо.
– Осторожно.
Сазерленд, придерживаясь ладонью за покрытые слоем снега перила, начинает поднимать её по ступенькам. Мел понимает, что просто висит на нём манекеном, но не может заставить себя ничего с этим сделать.
– Всё будет в порядке, – Сазерленд требовательно колотит кулаком по белой дверце небольшого коттеджа.
На пороге возникает заспанная незнакомая светловолосая женщина. Амелия скользит по её лицу безразличным взглядом, но не запоминает. Все незнакомые лица теперь выглядят одинаково. Слово лица младенцев.
Между Сазерлендом и женщиной вспыхивает короткая перепалка, но Мел не вникает. Она послушно садится на пуфик в прихожей и наблюдает, как Джеймс стягивает с неё покрытые слоем снега сапожки.
– Посмотри в каком она состоянии, Джесс, – в голосе агента Амелии слышится раздражение.
– У тебя всегда состояние. Ори побольше, разбудишь дочь.
Джеймс, так и не закончив со вторым сапогом, рывком поднимается. Мел видит его широкую спину, которая полностью загораживает теперь невысокую женщину.
– Фокс пропал. Люди погибли. Наш стажёр не в себе, на ногах весь отдел, – Джеймс говорит тихо, но с вполне отчётливой злостью. – Если ты правда собираешься закатить сейчас сцену…
Раздраженно цокнув, женщина разворачивается на носках и скрывается внутри дома. Сазерленд заботливо снимает с Амелии ботинки, шапку, помогает расстегнуть куртку.
Потом останавливается и, вздохнув, снова внимательно смотрит на неё.
– Что они с тобой сделали, девочка? – спрашивает и, на этот раз не дожидаясь ответа, помогает ей встать.
Дальше – кухня, по которой разливается тёплый электрический свет. Дымящаяся чашка горячего чая на столе перед Мел, какая-то каша в тарелке. Сазерленд испарился. Вместо него за столом, напротив, сидит светловолосая женщина в ночной рубашке и, подпирая подбородок ладонями, задумчиво разглядывает Амелию. Её блеклые голубые глаза будто бы спрашивают – ты есть-то будешь сегодня?