Джилл вздрагивает от неожиданности.
По всей видимости, она ожидала чего угодно, но только не прямого вопроса. Отводит взгляд, смотрит в сторону из-под длинных, подведённых тушью, ресниц.
Сомнение на лице Харпер сходит на нет в тот момент, когда снова фокусируется на придвинувшейся Амелии. И что-то – приподнявшиеся в полуулыбке уголки губ, или ледяной блеск в глубинах глаз, помогают Мел заранее осознать, что ответ совершенно точно не будет приятным.
– А почему ты должна мне нравиться? – осведомляется Харпер холодно, откладывая на стойку смартфон. – Только потому, что так нравишься всем остальным, да? Ты, наверное, так привыкла к всеобщему обожанию – образцовая отличница, любимая дочка, которой в жизни легко даётся сразу и всё?
Джилл усмехается.
– И здесь ты тоже ожидала того же. Может даже думала, что мы станем лучшими подругами, или что-нибудь в этом роде? Так вот, – она нарочито медленно потягивает коктейль через трубочку. – Я тебя вижу насквозь. За всеми твоими улыбками и ужимками. Лучшие подружки – это точно не про меня, и лучше тебе сразу это усвоить.
Мел понимает, что Харпер говорит достаточно громко – значительно громче, чем звучал адресованный ей первоначальный вопрос.
На плечо опускается чья-то ладонь – подняв голову, Амелия видит подошедшего Итана. Внешне Макрейвен сохраняет спокойствие, но в глазах плещется какая-то личная ожесточённая злоба. Он смотрит на Харпер, по-особенному разочарованно мотнув головой.
– Она просто стерва, Амелия, – произносит Итан достаточно жестко. – Лучше тебе сразу это усвоить.