– Мы называем это внедрением, – поясняет Скотт и замедляется, подстраиваясь под комфортную скорость Амелии. – Редкая штука, но вполне нормальная для твоего индекса. Во всём отделе такое бывает только у Фокса и, наверное, шефа. Природа явления… Выяснена не до конца. Ты, вроде как, улавливаешь астральные образы. Обычно из прошлого, иногда из настоящего. Бывает, даже из будущего. Они возникают под воздействием сильных эмоций, люди с высоким индексом стрейда иногда способны их считывать. Если ты неосознанно тянешься к источнику образа, или источник к тебе. Управлять этим почти невозможно, не беспокойся. Вряд ли такое будет происходить с тобой часто.
Объяснения Арчера звучат несколько сбивчиво – судя по всему, сам он ни разу сталкивался с этим самым «внедрением». Стиллвел был предельно откровенен, когда назвал результаты тестирования Мел выдающимися.
Кровотечение останавливается только в салоне машины. Платок пропитался кровью, побагровел. Зеркало заднего вида отражает на секунду взгляд Арчера, в котором Амелия различает сочувствие.
«Старбакс», на парковке возле заправки. Скотт возвращается в машину с двумя одноразовыми стаканами латте, протягивает один Амелии.
– За счёт организации, – сообщает, подмигивая.
Вытаскивает из кармана несколько одноразовых пакетиков с сахаром и небрежно бросает на лобовую панель.
– Такое бывало прежде? – проницательно спрашивает Скотт, апеллируя, по всей видимости, к предыдущему разговору.
Он достаёт из нагрудного кармана блокнот в твёрдой обложке с эмблемой полицейского департамента, передаёт его Амелии вместе с карандашом.
– Рисуй, – предлагает. – Может быть пригодится.
Какое-то время молчит, флегматично потягивая из стаканчика кофе.
– Со мной связался один старый знакомый. Из числа «посвященных», предпочёл отделу блокирование. Сейчас работает психотерапевтом при школе, иногда обращается за консультацией на предмет спорных случаев. Вчера к нему привели девочку из младших классов. Ребёнок устроил на уроке истерику, учитель нашёл на теле несколько синяков. Она провела час в кабинете моего друга – он сомневается. Попросил нас нанести визит домой к девочке, прежде чем натравливать соцработников и службу опеки на мать, – Скотт пожимает плечами. – Зачаточные обострения стрейда у детей не такая уж редкость. Подумал, что проверить лично не помешает.
Амелия смотрит на раскрытый блокнот перед ней. Звон в ушах, белые листы перед глазами плывут. Пытаясь разобраться, что происходит, девушка интуитивно закрывает глаза.
Открывает глаза уже Фокс. По лицу стекают капли холодной воды, обе ладони агента упираются в бортики раковины. Он поднимает голову и встречается взглядом с собственным отражением в глубине широкого зеркала. Амелия видит позади несколько закрытых кабинок, серая плитка на стенах и полу намекает на то, что это санузел. Рядом – ещё несколько пустующих раковин, зеркало проходит над каждой единым фронтом.
Фокс тяжело дышит, снова зачерпывая ладонями холодную воду и с силой размазывая её по лицу. Снова поднимает глаза, вздрагивая всем телом. В отражении, прямо за его левым плечом, стоит молодая женщина в подвенечном платье с распущенными чёрными волосами. Её кожа бледна, лицо холодно и красиво, губы посерели и обескровлены. Горло вскрыто почти от уха до уха, вместо слов изо рта вырывается только сдавленный хрип. Кровь бурным потоком стекает вниз, превращая белое платье в грязную тряпку. Она смотрит прямо на Фокса.
Эйдан порывисто оборачивается, однако позади никого. Смотрит в зеркало – и опять видит женщину в полушаге. Фокс бьёт несколько раз, разбивая фрагмент зеркала вдребезги. Окровавленные осколки ссыпаются вниз, рассечённые костяшки ноют. Эйдан подставляет тыльную сторону ладони под струю холодной воды, наблюдая, как та стекает вниз вперемешку с его собственной кровью.
– О чём думаешь? – спрашивает Арчер, как ни в чём ни бывало.
Мел открывает глаза. Звон в ушах пропадает.