Двухэтажный особняк пуст. Никаких следов ограбления, взлома, чужого присутствия.
Всё за пределами совмещённой гостиной выглядит невредимым и совершенно нетронутым.
Всё именно так, как должно быть. Как помнит Амелия.
Это напоминает кошмар. Не тот самый кошмар, но кошмар другой, безликий и обособленный. Хаотично перемещаясь по остальным коридорам и комнатам дома, можно почти заставить себя забыть о кровавом ужасе, который остался на кухне. Может показаться, что Амелии это просто привиделось, что сейчас она снова спуститься вниз и обнаружит за праздничным столом всю семью.
Но в глубине души Амелия понимает, что на этот раз рождественского чуда не произойдёт.
Нехорошее тёмное предчувствие чего-то зловещего, пуская метастазы страха под кожу, разрастается и тлеет в груди.
Дрожащий голосок девушки эхом разносится по пустым коридорам.
Бережно расставлены в прихожей пары зимних сапог и ботинок.
Неизменные отцовские ключи от машины на небольшой тумбочке около лестницы.
Идеально заправленная родительская кровать.
Привычный творческий беспорядок в комнате Стива.
Старательно рассаженные полукругом плюшевые игрушки на кровати Фиби.
И никого. Выступающие слёзы щиплют глаза, дыхание перебивается судорожными невольными всхлипами. В памяти снова и снова растекается по паркету, смешиваясь с вездесущей кровью, вода.
Блокировка экрана смартфона снимается не сразу и с неохотой.
Дрожащий палец листает не слишком длинный список контактов.
На горящем в полумраке дисплее – безмятежно улыбающийся в камеру Леонард. Амелия очень хорошо помнит день, когда сделала это фото.
Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети – искусственный голос, сразу после узнаваемого и разбивающего любые надежды звукового сигнала.
Телефон мамы не отвечает.
Мир перед глазами плывёт и дрожит.
Амелия вздрагивает и едва не подрывается с колен в тот момент, когда где-то рядом, в соседней комнате, начинает оглушительно играть знакомый рингтон. Отчаянно вибрируя, мобильник Стива дрожит и ездит из стороны в сторону по его собственному столу.
На экране – одно из наиболее неудачных фото Амелии, которое брат упрямо поставил на вызов несмотря на все возражения. Короткая приписка «А» вместо нормального имени.
Девушке начинает отчего-то казаться, что в целом мире она осталась одна.
Каждый новый провальный телефонный звонок угнетает всё больше, сильнее.
В конце концов дрожащий палец набирает три заветные цифры, которые с самого детства знает каждый ребёнок.
Девять-один-один.
Кажется, что и диспетчер службы спасения не ответит. Кажется, что Амелию снова ждёт вездесущее искусственное сообщение. Однако, после нескольких коротких гудков и щелчка, на той стороне отвечает настоящий живой человек. Приятный и участливый женский голос – голос, который хочет помочь и, самое главное, полностью контролирует ситуацию.
– Девять-один-один. Я вас слушаю.