Тедди всегда просыпается за полчаса до рассвета. Вне зависимости от того, насколько он пьян, в какое время он лёг и насколько удобна кровать. Это утро не становится исключением – вот только этой ночью Уайтта не преследуют привычные обрывочные кошмары, а пробуждение не сопровождается резким отрезвляющим толчком и сиплым отрывистым вдохом. Вопреки обыкновению, он не подрывается сразу. Лежит на кровати, смотрит задумчиво в потолок и прогоняет в памяти события прошедшего дня. Сооружённую на скорую руку могилу Маленького Поста, невзрачный и непримечательный городок, Макбрайта с его тростинкой и, конечно же, Мэри. Последняя кажется чем-то необыкновенным, невероятным – такая девушка здесь, на фронтире, среди бесконечных пыльных прерий и жалких городов длинной всего в одну улочку. Словно не веря собственной памяти, Тедди проводит рукой по кровати, мягко касаясь растрёпанных по соседней подушке шелковистых волос. Неделя, что ни говори, начинается замечательно.
Уайатт резко встаёт, спрыгивает с кровати и натягивает в практически кромешном полумраке рубашку. Не самая паршивая комната в не самом паршивом трактире кажется богомерзкой дырой в сравнении с девушкой. Он всегда думал, что такие, настолько опрятные и ухоженные, остались лишь в Англии. Он ошибался. Тедди застёгивает методично одну за другой пуговицы, всовывает ноги в штанины, затягивает ремень. Долго и старательно натягивает ботинки, попутно озираясь в поисках шляпы. Всю свою жизнь Уайатт предпочитает уходить по-английски – не оглядываться назад, никогда не возвращаться, даже если обещает вернуться. Сейчас же Тедди полон решимости изменить своим принципам – Мэри, по меньшей мере, заслуживает того, чтобы провести с ней ещё одну ночь. Но даже такая девушка не способна отвлечь его от основной цели, даже она не в состоянии надолго сбить ковбоя с намеченного пути. И Уайатт, усмехнувшись проникающим в комнату первым лучам восходящего солнца, надевает шляпу эффектным отточенным за долгие годы движением.
Она просыпается. В неразборчивом сонном мычании слышатся вопрос и укор. Некоторое время Тедди любуется горящей золотом на солнце алебастровой кожей, опускается в кресло, подтягивая к себе из угла комнаты за ремень карабин.
– Дела не ждут, детка, – сообщает негромко, протирая тряпкой оружие и с оглушительным щелчком передёргивая смазанный безупречно затвор. – Ты ведь слышала о Чёрном Билле, принцесса? Тот самый тип, который злобно смотрит с каждого плаката «разыскивается» в этой части Дикого Запада? Практически живая легенда, настоящий головорез, давно и основательно засевший в печёнках у каждого законника на многие мили вокруг? Наверняка слышала.
Тедди не дожидается подтверждения. Убедившись, что верный винчестер в полном порядке и не подведёт в наиболее важный момент, поднимается.
– Чёрный Билл не чудовище. Не неуловимый призрак, не мистический дух. Он просто человек. Человек из плоти и крови. Чертовски удачливый и жестокий, но, тем не менее, человек. А любой человек, как бы хорош он ни был, крайне плохо переносит лобовое столкновение с пулей.
Уайатт рывком переводит карабин за плечо. Каблуки сапог стучат по старым перекрытиям пола.
Он останавливается в дверях – силуэт на фоне ведущего в коридор дверного проёма.
– Я прикончу Чёрного Билла до конца этой недели, принцесса, – произносит Уайатт, не оборачиваясь. – И вернусь сюда. Как минимум, за наградой.
Коснувшись поля шляпы двумя пальцами, Тедди выходит из комнаты, жизнерадостно усмехнувшись.