Это было умно сказано. Действительно, женщине себя показать трудно. Хотя Вилковский припомнил, что бывали случаи и когда жены замки защищали, и когда стяжали себе славу умом и благочестием, и когда через мужа правили наделом. Да что далеко ходить - вот его собственная жена, если он уезжал на войну, даром что книжки читала, а с хозяйством управлялась не хуже, чем сам пан Болеслав. Но все же это были отдельные примеры, в которых всегда имелись некоторые обстоятельства, способствовавшие тому, что супруга вышла из тени, отбрасываемой мужем. Поэтому спорить он не стал, а вместо этого подумал: "Вот оно что! Это значит тебе самой себе головой быть захотелось! Да уж, таким только и дорога что в такое место, которое общество не приемлет. Иначе перья-то повыдергают. Такие как раз, кому тоже хочется, да колется. Видно, ты из таких, кто скорее на дурную славу согласится, чем на никакую."
Забавно было Вилковскому слушать, как Лидка нахваливает своё заведение. Дескать всё у нас не как у всех, и одна любовь сплошная, и показать себя можно. Ух! Но Пан Болеслав догадывался, что это только половина правды. Не бывает так, чтобы за деньги - и всегда с удовольствием. Работа - она везде работа, даже если ты её любишь, иногда невмоготу становится. И надо чтобы либо у тебя была высшая цель, долг, знамя, за которое себя переламывать стоит, либо чтобы кто-то стоял рядом и мозги на место заправлял. Потом опять же конкуренция. Уж наверняка барышни тут старались друг друга перещеголять, потому что если к тебе паны ходят - то это одно, а если мимо тебя к другим - то совсем другое.
Но видно было, что хозяйка это делает не по привычке, а потому что ей важно так считать. Наверное, сил в это заведение было много вложено - ну и как тут не похвалить? Это было пану Болеславу близко. Считай, та же земля. Ведь так посмотришь: красота! Кметы работают, скот пасется, земля родит, рожь аж по плечо вымахала, у дорог - канавы, поперек ручьев - мостки. А узнай, сколько там на самом деле ругани и зуботычин, сколько споров и препирательств с общинниками, сколько догляда и окриков - уже не так красиво это покажется. Но все равно - твоя земля. А Кульчицкий такой без всяких намёков - возьми да продай! Попробовал бы, скажем, Радкович к ней с таким предложением подкатить - вот бы она зашипела, что твоя сковорода.
Постное лицо у Лидки вышло так правдоподобно, что Болеслав действительно поверил, будто перешел черту. Откуда ему было знать, что тут позволяется, а что нет? Тем более что и правда - он, шляхтич, может, будущий князь, будет блуднице удовольствие доставлять и таким образом! Это как ни крути звучало смешно и нелепо. На мгновение он оторопел, и наверное, смущение, отразившееся у него на лице, так не вязавшееся с его бравым и свирепым видом, выглядело донельзя комично.
- Фух! - сказал он, когда понял, что это была шутка. - Ну ты кого хочешь проведешь! Ну и шутки шутишь! - и хотел добавить "со старым человеком", но отчего-то не добавил. - Ни стыда, ни совести. Хотя ладно, не будем отрицать, совесть есть. Но стыда - вот ни на грош, ни на понюшку!
"Еще и кусается!" - подумал он, качая головой. - "Ну чисто как кошка!"
Открывшееся зрелище, впрочем, захватило его полностью. Можно, конечно, спросить: неужели шляхтич, доживший до такого солидного возраста, мог там чего-нибудь не видеть? А вот мог! Пани Вилковская ложилась спать в такой плотной и длинной сорочке, что рассмотреть через неё что-либо можно было с тем же успехом, как сквозь стальную кирасу, да еще и в темноте. У пана, конечно, когда-то давно, еще до свадьбы, были какие-то девки из деревенских, но он тогда был так молод и горяч, что разглядывать было некогда. А теперь вдруг - вот, все перед тобой.
И пан Болеслав почуял, что там у Лидки, между ног, спрятана какая-то древняя, великая сила. Ведь понятно, что такое место и в разговоре упомянуть не выйдет особо - только если в виде ругательства, или чтобы посмеяться, или же пренебрежительно. Но шутки шутками, а ведь как ни крути, все оттуда появились - и короли, и даже Иисус, и даже пан Костанты как-то там поместился и вылез потом. И одно дело, когда ты просто берешь женщину: там все понятнее и проще - там она как-то вся целиком получается перед тобой, и ничего не трепещет - баба и баба. А другое дело, когда тебя зовут дотуда дотронуться, да еще и как-то особенно, и это не шуточки. Было в этом какое-то греховное таинство, которого не было между ними час назад. И было от чего заробеть - особенно когда ты, в общем, ничего не умеешь и даже в общих чертах не представляешь. А думаешь о том, не будут ли тебе усы мешать?
Но сегодня был, видно, не тот день, когда полагалось отступать перед тайнами мироздания, и Вилковский, решительно придвинувшись к Лидке и не отводя взгляда от завораживающе нежных губ, от всей этой причудливой женской красоты, сказал:
- Ну, командуй, раз на всё согласная!