- Как можно! - пан Вилковский даже удивился, что такое может кому-то прийти в голову. - Да дураку - и то ясно, что ты про другое. То бабы, а то крулевна! Королевская, значит, особа, то совсем другое дело. Да не бойся, брат, у нас тут такое не передают паны, разве что из совсем новых какие, да и то сомнительно.
Пан Вилковский был тут совершенно искренен: одно дело планировать набег на соседа, чтобы своею рукою ему натолкать в пузо, или даже хулить его, перед другими, по своему мнению, а другое - наушничать и перевирать его слова. Это в его понимании были вещи совершенно разные, как день и ночь.
- Считай, я ничего и не слыхал. А что до супруги, то это, брат, мне чаша знакомая. Были у меня сыновья, и нету. Ну, один, положим, младенцем помер - это легче, говорят, они сразу на небо и ангелами становятся. А второй на войне погиб с тевтонами проклятыми. Эх! - сказал он с тоской. - Кабы мне сына воротить! Есть дочка, но это ж не то. Что дочка? Выдашь её замуж - и почитай как не было. Будет жить там с мужем где-нибудь, в чужом доме, разве когда в гости приедешь. А сын был у меня красавец! До чего крепкий шляхтич! Ты, конечно, брат, тоже потерял, и оно правильно, что больно, но ты молодой ещё. Как было уж не будет, а глядишь, по-другому как-то будет. К тому же и сын есть - всё память! А у меня-то уж детей, наверное, не будет. Есть вот брат, Анджей, он у меня младший, тринадцать годков разницы. Почитай как племянник больше. Оно вроде и хорошо - помрёшь, а есть мужчина в доме, есть на кого оставить. А все же не то. Родной сын, брат - это большое дело. Только там, - он показал пальцем наверх, - не особо, видно, смотрят, кто чей сын. Настала пора - прибирают. Я вот иногда думаю, вот помру - вот не надо мне ничего, а дай ответ: кто это решает!? Почему!? Кто решает, что вот этого сейчас забрать, а вот этому дать ещё пожить!? По какому такому высшему разумению!? Хотя, может, и правильно, что не знаем. Говорят, эт самое, во многой мудрости - много печали, или как-то эдак. Может, и правильно.
Пан Болеслав замолчал было, уставившись в угол, но потом очнулся.
- Что это я как чернец да о смерти всё? Не годится так! Ещё скажешь, люди в Гродно кислые. Нет! Я горевать не люблю. Выпьем что ли за упокой дорогих людей, да и сменим тему!