А со стороны площади ехал вороной мерин Буря, названный в честь того, как опрокидывал мощной своею грудью (выхолостили его поздновато) рыцарей в полном вооружении. И в седле был старший из Вилковских шляхтичей, пан Болеслав. А вот по лицу его ничего нельзя было сказать об его, пана Болеслава то есть, настроении. Но уж точно было видно - он не улыбался встречному.
- Ты который из двух? - вместо приветствия спросил пан Болеслав и тоже спешился. Он и правда не помнил, кто из братьев сейчас перед ним, да и ни один гродчанин никогда не мог этого наверное назвать. Кто этих выскочек Юхновичей разберет?
Вот уж кого-кого, а выскочек пан Вилковский не любил.
Вообще обождать-то было можно: Юхнович зря сюда нос свой сунул. Можно было задержаться да посмеяться над тем, как люди Константы выведут под белы (хотя какие белы?) ручки этого коневода, который поперек Кабана пролез в кандидаты на княженье, а теперь еще и рядится в дорогие наряды, да дадут ему хорошего пинка. Это если собак не спустят.
Но теперь он норовил еще и вперед него, Вилковского, пролезть. Нет, этого стерпеть было никак не можно.
- Пан Вилковский решит напомнить сему юноше, что старших надобно пропускать вперед. Особливо если они и по своим годам, и по годам родового имени старше, - ответил пан Болеслав с большим достоинством, и первым двинулся к дому пана Боровца.
Его пес, недобро, но пока что молча посмотрев на Якуба, пошел за хозяином.