– Как бы не так, – шепчет Великий Хан, по инерции делая ещё один шаг.
Сошедшие с Чертогов сияющие божественные огни, кружась медленно и завораживающе, опускаются всё ниже и ниже.
Он смотрит вниз, наблюдая вспоротую проклятым лезвием ощерившуюся львиную морду.
Видит собственную горячую кровь, бурным потоком стекающую вниз по броне.
Чувствует тепло, холод, возбуждение, боль.
Ощущения, вот уже много веков как забытые безвозвратно.
Хан, выпуская топор, падает на колени.
Смотрит на капли крови на тёмном песке.
Совсем как много лет назад, когда он впервые сражался на этой арене бесправным рабом из бескрайней пустыни.
Тогда он поднялся и победил.
На этот раз, впрочем, удача распорядилась совершенно иначе.
Один цикл завершается, начинается новый.
Вместе с болью по телу разливается мертвенная усталость.
Мышцы, веками подчинявшиеся безукоризненно, цепенеют.
Снова и снова перед глазами проносится тот единственный судьбоносный рывок.
Он проиграл?
Или, в действительности, неосознанно позволил себе проиграть?
Теперь это уже не имеет никакого значения.
Смотрит в песок, упираясь в землю ладонями.
Проклятый меч пытается захватить его душу, но Хан лишь холодно ухмыляется.
Кровь течёт изо рта, кровь на языке и губах.
По крайней мере, совершенно точно ему известно одно – его душу давно и бесповоротно зарезервировали другие.
Она станет частью того вихря, что, будучи пока ещё невидимым для людей, раскручивается, поднимая песок, по периферии арены.
Он примкнёт к остальным, не станет узником матовой полоски зачарованной стали.
Глаза застилает непривычная пелена, вокруг будто бы стремительно холодает.
– Так вот каково это, – хмыкнув, изрекает Великий Хан и, закашлявшись кровью, грудой падает на песок.