Горечь разочарования.
Изучая трибуны, Ями отчётливо видит побледневшие искажённые гримасами гнева лица людей, стиснутые зубы и сжатые кулаки.
Видит нескольких надрывно рыдающих женщин, многих из которых кто-то успокаивающе обнимает за плечи.
Видит немолодого бородатого мужчину в лазурной тоге, лицо которого на первый взгляд может показаться совершенно бесстрастным, но более внимательный наблюдатель без труда различит на нём тень отчаяния, отпечаток рухнувших с небес в одночасье несбывшихся мечтаний. Курио взмыл вместе со своим гладиатором в финальном прыжке, вместе с ним рухнул ошеломлённым на землю, оказавшись не в силах полностью поверить в случившееся.
Ями видит проступившую осторожность в поведении глашатая – в том, как он держится теперь, как несколько опасливо озирается. Ториуса Раммеля явно не слишком радует мысль о том, что в любую секунду его может пронзить вылетевшее из ниоткуда копьё.
Они все ненавидят её.
Рыдают вместе с фанатками Максимуса.
Практически все.
Хан улыбается – и Ями понимает, что он оценил. Не остался разочарован, увидел по меньшей мере в одном из претендентов СОПЕРНИКА.
Она удивила полубога, который топчет эту землю вот уже много столетий. Кое-чего это всё-таки стоит.
Попрощавшись, девушка легко и непринуждённо возвращается в сумрак. Обжигающие лучи яркого солнца Арены сменяет холод потусторонней вечной луны. Её мир – мир теней, фантомов и мрака.
Зрители сливаются в сплошную багрово-серую массу.
Призраки, давя и сбивая друг друга, обступили тело поверженного гладиатора жадной ордой. Льдисто-синяя аура Максимуса немного поблекла – каждая жадно слизываемая голодными душами с песка капля крови гладиатора горит в полумраке рубиновым светом.
Ями поднимает голову и смотрит в сторону пьедестала – там, на троне, восседает могучий силуэт, объятый зловещим багровым пламенем воли.
Что-то не так. Девушке приходилось путешествовать сквозь поля легендарных сражений, сталкиваясь там с несколькими десятками потерянных духов. Однажды ей довелось посетить мимоходом окутанную зловещими легендами аквитанскую аллею самоубийц – и даже там она видела максимум сотню.
Здесь их – тысячи, хорошо если не десятки тысяч. Так много, что некоторые сливаются друг с другом, сплетаясь в уродливые гротескные силуэты.
Эта арена не отпускает убитых, становится для душ павших чемпионов темницей.
Но почему..?