Окровавленный меч маршала лежит совсем рядом с ним, подминая своей внушительной массой траву. Игнийцы останавливаются в нескольких шагах, обступают. Внимательные серые глаза маршала горят огнём воли на обожжённом и грязном лице. Он смотри на неё снизу вверх. Изучает, приценивается. Не на Эллиота, не на второго солдата, именно на неё.
– Лунная Роса, полагаю? – спрашивает хрипло на игнийском.
Его произношение оставляет желать значительно лучшего – языку, привыкшему к лающему и грубому эскалонскому не так просто перестроиться на протяжную и мелодичную игнийскую речь. Тем не менее, за исключением моментально выдающей иностранца фонетики, маршал не допускает ни единой ошибки.
Он усмехается, запрокидывая голову и касаясь затылком морщинистой коры дуба.
Кровь толчками выплескивается из раны на животе, кровь выступает в уголках губ.
– Знамя – всего лишь символ, который позволяет армии видеть что-то, за что можно сражаться. Знамя без армии – всего лишь разноцветная тряпка.
– Закрой пасть, – бросает, сплюнув в сторону маршала, старый солдат, однако тот продолжает.
– Один из твоих людей, предводитель лазутчиков, Меллидан… Он довольно высоко отзывался о тебе. Твердил до последнего, что ничто не в силах загасить разгорающуюся искру.
Маршал кашляет кровью на собственное запястье.
– Сегодня вы победили. Сложно сражаться с тварями, которые видят будущее. Осадные орудия, дисциплина, безукоризненная тактика и стратегия, боевая подготовка и преданность – всё это меркнет в сравнении с вашей грязной магией и армиями избранных, которые точно знают, когда именно и в каком месте нанести финальный удар. Будь на то моя воля, я никогда бы не зашёл без должной подготовки настолько глубоко в этот лес.
– Не спеши торжествовать, Нитаэль. Быть может, вы разбили лучшую армию мира, но истинная сила Эскалона не в его легионах. Не в фанатизме, не в единстве, не в Канцлере. Совсем скоро наступит день, и ты осознаешь. Когда они покажут себя, когда выйдут из тени. Когда то, что заставляет нас всех дрожать в ужасе и безукоризненно исполнять их приказы, явит всему миру своё истинное лицо.
Голос маршала дрожит от напряжения, но он упрямо продолжает свой монолог.
– Я не боюсь умереть. Истинный путь настоящего воина есть окончательное и бесповоротное принятие смерти. Но они держат в заложниках мою жену. Дочь. Орден и Канцлера. Они держат в заложниках всю страну. Посмотрим, как вы запоёте со своими пророчествами, когда встретитесь с теми, кто древнее самого времени. Когда вы столкнётесь в конце концов с тем, чему даже мы безоговорочно подчинились. Они добьются своего. И если они хотят видеть Игнию в огне и разрушенной, то Игния очень скоро будет задыхаться в смраде пожарищ. Вот тебе моё пророчество, Нитаэль. Жаль, что лишь один из нас сможет воочию убедиться в его исполнении.
Железный маршал ухмыляется, демонстрируя покрасневшие зубы.
– Убей меня, Нитаэль. Я всё равно едва ли протяну ещё хотя бы десять минут.
Он откидывается назад, серые глаза переливаются сталью не неузнаваемом изнеможенном лице.
– Железо внутри – железо снаружи.