Она чувствовала, что Галахад до последнего не был уверен.
Быть может, поддался очаровательной томительности момента, быть может, осознание неизбежности грядущей баталии придавало решимости.
Теперь Нитаэль со всей ясностью понимает – он действительно испытывал к ней чувства чертовски давно. Насколько давно, определить оказывается достаточно сложно, но перед глазами сияющей вереницей проносятся десятки упущенных моментов, неверно интерпретированных долгих взглядов, двусмысленно истолкованных слов. Она, впрочем, большую часть времени думала об учёбе – и, кроме того, всегда являлась Искрой, одно упоминание о которой многих заставляло выдерживать подходящую статусную дистанцию.
И Галахад ждал – ждал молча, давно, терпеливо ожидая момента, хотя бы малейшего намёка с её стороны, хоть какого-то знака, который можно было бы трактовать однозначно.
Ждал тщетно.
Но теперь, этой очаровательной упоительной ночью, посреди молчаливого игнийского леса, всё вдруг меняется. Отступают проблемы, теряют значения титулы, забываются предрекающие гибель пророчества, яд и желчь Вивиан.
Остаются лишь тихий доверительный шепот листвы и журчание Лелиан, тёмные воды которой загадочно бликуют серебром в лунном свете.
Галахад подаётся вперёд – на кроткую нежность Нитаэль он отвечает порывистой страстью.
Девушка чувствует его ладонь в собственных волосах, чувствует, как он обнимает её за шею.
Чертовски мешает броня под одеждой – но Галахад дарит ей долгий и приятный удивительно поцелуй. И в момент, когда кажется, что он готов зайти дальше, внезапно для Нитаэль останавливается.
Его пальцы нежно скользят по волосам девушки, с сожалением касаясь на прощание нежной кожи на шее. Он несколько отстраняется – с улыбкой смотрит прямо в глаза Нитаэль, и она понимает, что Галахад остановился нарочно. Решил не форсировать чрезмерно события, сверх необходимого не давить. Не делать в спешке того, о чём кто-то из них мог бы впоследствии пожалеть.
Вместо этого он стоит перед ней и с нежностью улыбается – его глаза в лунном свете горят серебром, в них плещется, переливаясь, искренние радость и обожание, восхищение и желание. Нитаэль понимает, что, наверное, ещё никто и никогда в жизни не смотрел на неё именно так – в какой-то момент кажется, что сейчас Галахад скажет то, чего говорить в подобных обстоятельствах просто не следует, но он с сияющей усмешкой отводит глаза и чуть отступает.
– Почему мы не сделали этого раньше, Нит? – спрашивает негромко.
На несколько мгновений он снова превратился в того самого юношу с восторженным взглядом из Академии, но сейчас перед вновь уверенный в себе воин, мужчина, офицер Игнии.
Галахад поднимает глаза и решает добавить, тихо и абсолютно серьёзно:
– Ты всегда нравилась мне, Нитаэль. Почти с того самого первого дня. Не смей умирать завтра, слышишь? Ты – Искра, и это вовсе не значит, что я тоже жду от тебя великих свершений. Это значит, что ты сама определяешь своё будущее, и только от тебя зависит, чем для тебя закончится завтрашнее сражение.
– Не смей умирать. Пообещай мне.