Золотой обруч короны загадочно мерцал в лучах проникавшего в бальный зал солнца. Повинуясь какому-то непонятному и неведомому порыву, Кристиан игнорировал всё происходящее вокруг кроме этого символа власти, ещё совсем недавно оставлявшего его равнодушным. Его не заботили ни звучавшие где-то далеко на фоне приказы Вейлонского, ни наступавшие на живых мертвецы – будто всё в мире в одночасье перестало существовать, кроме древней драгоценной реликвии Нисалона.
Покрутив корону в руках, Кристиан любовался отражением собственного лица в золотистых глубинах, когда звонкий окрик почти у самого уха заставил Ветрана поднять затуманенный взгляд.
Знакомая девушка. Сквозь растерянность и непонимание на её лице очаровательным образом проступала решимость. Так сложно вновь вспомнить имя сквозь заполонившую голову туманную дымку. Он танцевал с ней совсем недавно. Дочь графа… Гвинивел?
Но о чём она говорит? Измена? Вернуть на место корону?
Ветран нахмурился, сфокусировав взгляд на кончике клинка, указывавшего ему в грудь словно обвинительный перст. Апатичная злость колыхнулась где-то внутри – он, Кристиан Вертран, наследник одного из наиболее влиятельных людей в королевстве. Как она вообще смеет?
На смену злости, впрочем, заторможенно пришло понимание. Кристиан опустил глаза, ещё в большем недоумении, чем немногим ранее Гвинивел, изучая корону. Вопросы без ответов плескались, переливаясь, в серых глазах поражённого герцога. Со всей возможной почтительностью он водрузил бремя власти обратно на голову безмятежно спавшего короля, с каждым мгновением ощущая, как возвращается привычная ясность мышления.
– Ведьмовство, – произнёс вполголоса так, чтобы расслышать его оправдания смогла лишь стоявшая в нескольких шагах Гвинивел. – Чёрная магия.
И обернулся, преображаясь. Вокруг разворачивалась полноценная битва – мёртвые восставали против живых, в то время как принц Вейлонский пытался выстроить из последних не слишком стройные оборонительные редуты. Ладонь Кристиана вновь легла на рукоять именно меча – сверкнув зеркалом стали в солнечном свете, фамильный клинок со свистом выскользнул из изукрашенных серебряным орнаментом ножен. Прорываться к «строю» Вейлонского казалось непростительно поздно – они с Гвинивел теперь были отрезаны.
Кристиан с мечом наперевес отважно шагнул вперёд, занимая позицию около девушки и готовясь дать отпор каждому, кто попытается к ним приблизиться.