Фил внимательно слушал Марикаель. С явным раздражением он поглядывал на Назира, раскурившего трубку прямо у постели обессиленной эльфийки. На словах о Леоне Клеринеле парень резко повернул голову в сторону девушки и, казалось, забыл на время о вредном гноме, такое изумление читалось на его лице. "Надо же, а у отца была интересная жизнь. А которой он, правда, никогда никому не рассказывал". Нет, конечно, то, что лорд Кайсера весьма много путешествовал в молодости, было хорошо известно. Но Фил всегда думал, что отец скорее связан с Альянсом Лордов. Молодой повеса не интересовался делами отца, и, видно, зря.
Отойдя от внезапно захватившего его чувства, Фил фсё же сконцентрировал своё внимание на том, что говорила эльфийка после воспоминаний о молодости Леона Второго. И когда она договорила и снова уснула, молодой человек вновь вспомнил о причинах своего раздражения.
- Назир, потуши свою трубку! Не видишь, ей же плохо, - парень прикрикнул на гнома.
Тут же Фил направился к сумке Марикаели и достаточно быстро достал оттуда всё перечисленное эльфийкой.
- Здесь пятьдесят золотых, зелье лечения и карта города, а также грамота на вход в город. Предлагаю разделить деньги поровну, нас как раз пятеро, выходит каждому по десять монет. Карту отдать Назиру, как самому компетентному в вопросах хранения бумаг. А грамоту возьму, пожалуй, я, так как являюсь представителем знати и имею опыт переговоров со стражей. Зелье, если никто не возражает, предлагаю отдать Амали, в случае тяжёлого ранения одного из нас она сможет быстро позаботиться о раненном, да и самой ей не помешает. Что думаете, господа?
Уитфилд держал в руках извлечённые из сумки арфистки предметы, ожидая ответа соратников.