Покручивая в пальцах трофейный зазубренный метательный нож, Андре размышляет. Усилием воли он изгоняет из головы так некстати заглянувший на огонёк призраков прошлого. Всматривается в трепещущие на ветру языки пламени в костре Мерехайна. Волшебник был здесь, его костер – наиболее верное тому доказательство. И, тем не менее, отряд обшарил все сколь-нибудь заметные места в городе, так нигде и не обнаружив заветной руны. Странно. Либо руады исходили из неверных предпосылок первоначально, либо отсутствие путеводной руны означает ошибочность направления. Начинает разбирать злость – на себя, на крыс, на Мерехайна. Право слово, если старик оставляет чёртовы руны, значит исходит из того, что кто-то может пойти по следу. Если он оставляет эти засечки для потенциальных союзников, то мог бы оставлять что-то менее неочевидное и более внятное. Вместо выстраивания наиболее прямого и безопасного маршрута к конечной цели, руады вынуждены постоянно рисковать жизнью и почти вслепую брести куда-то по затянутым туманной дымкой просторам.
Преследование превращается в поиски, а найти одного человека в этих призрачных землях не легче, чем иголку в вечнозеленом хвойном лесу.