Странное ощущение. Вживую видеть легендарную крепость, которую с самого детства привык представлять, слушая сказки бабушки. Брести вперёд по зеленой равнине, осознавая, что это – Дал Фиатах, те самые оставленные предками земли, о возвращении на которые руады мечтали веками. Несколько рассеянно кивнув Седьмому, Андре невольно переходит на ускоренный шаг, нагоняя оторвавшихся спутников.
Приближаясь к донжону, Андре, заметив движение светловолосой охотницы, задирает голову и тоже устремляет взор вверх. Там, на головокружительной высоте, каменные зубья сливаются с по-осеннему серым небом. Так и не поняв толком, на что именно смотрела Люсиль, он, качнув головой, собирается отвернуться. Выпущенные стрелы выдаёт характерный свист, с которым те прорезают пространство – свист, который Андре приходилось слышать неоднократно, и который он никогда в жизни не перепутает с завыванием ветра. В такие моменты способна не раз спасти жизнь вырабатываемая на поле боя привычка сперва действовать, полагаясь на инстинкты, и только после обдумывать.
Мужчина, отскочив назад, смещается в сторону – и отмечает, как совсем рядом с ногами в землю уже успело вонзиться несколько стрел. Андре продолжает отходить, высматривая позиции лучников и прикидывая ближайшую от него мёртвую зону – пальцы ласкают рукояти скимитаров в ножнах на бедрах, но атака заканчивается настолько же внезапно, насколько и начиналась. Выдохнув, Андре, тем не менее, рывком преодолевает оставшееся до ворот расстояние и, вместе с Седьмым, налегает на массивные створки.
Только после этого он оглядывается, проверяя – все ли в порядке и не нужна ли кому-нибудь помощь? Услышав обращение жрицы, впрочем, сразу оставляет это дело профессионалам и направляется к главной башне. Внутри бардак. Разбросанные свитки, табуреты столы – хаос даже не столько торопливых сборов или ожесточенной борьбы, сколько хаос чистый и бессистемный. Андре замечает горящие факелы, но даже не задумывается о том, что это может значить на деле. Проходит мимо стеллажей с брошенным и уцелевшим оружием, безразлично минует мечи и доспехи, и останавливается только около треугольного щита, на котором изображен пустивший ветвистые корни меч. Если менять свои скимитары, которые служат ему верой и правдой долгие годы, Андре совершенно точно не собирается, то щит…
Немного повозившись, Андре снимает со спины собственный деревянный щит и водружает на его место руадский. Деревянный он прислоняет назад к стеллажу и, даже не оглянувшись на спутников, продолжает исследовать помещение. Ходят слухи, что руадские щиты зачарованы против магии, и Андре не имеет ни малейшего желания рисковать жизнью из-за возможных разногласий в вопросах этики и морали.
Он почти добирается до Рейнольда, который сосредоточенно изучает какой-то листок на стене, когда вниманием завладевает громогласный крик жрицы. С первых же слов почувствовав предостережение, Андре оборачивается – ладонь вновь соскальзывает к рукояти правого скимитара, и интуиция шепчет, что на этот раз, вполне возможно, не обойдётся без боя.
Руад успевает преодолеть большую часть зала, а жрица всё продолжает раздавать указания. Остановившись в дверях, он смотрит, как мертвецы во внутреннем дворе форпоста медленно поднимаются на ноги. Едва заметно качнув головой, без слов соглашается – дело дрянь.