Сияющее лезвие кинжала снова и снова впивается в плоть, потоки хлещущей крови вплетаются в сияющий водоворот окутывающего заклинательницу лучистого света. Ярко-алые капли блестят и переливаются, неуловимо напоминая рассыпанные в пространстве жемчужины и алмазы – с каждым мгновением всё больше жизненной силы Эвелинн принимает в себя сверкающий вихрь, и рваная рана на ткани реальности начинает медленно и с неохотой срастаться.
Девушка видит омерзительную безразмерную тварь, тянущуюся к ней сквозь пространство и время. Видит океан чудовищной пустоты – кажется, последнее, что ей суждено лицезреть в этой жизни. Ритуал начат и пути назад уже нет – все они здесь ради единственной цели. Цели, в сравнении с которой меркнут крошечные незначительные огоньки жизней отдельно взятых членов отряда. Эвелинн чувствует, как ритуал её убивает. Становится холоднее, сердце вхолостую пытается перегонять кровь по пустеющим венам. Всё закончится совсем скоро.
И, быть может, по крайней мере для её друзей в скором времени взойдёт солнце.
Тварь, тем временем, кажется, даже не понимает. С тупым апатичным упорством продолжает плыть к свету, будто бы даже не осознавая, что не успеет.
Силы оставляют Эвелинн – чародейка падает на колени, с мрачным удовлетворением наблюдая, как уменьшается на глазах ведущее в бездну окно. И там, во тьме, в безлунном мире вечного мрака, пляшут и переливаются колоссальными багровыми огнями глаза…
Попавший в окружение волк сопротивляется яростно. Взмах обсидановых серповидный когтей располовинивает по диагонали одного из солдат, вторая лапа буквально отделяет от шеи голову следующего.
Но место павшего воина тотчас же занимают другие.
Сверкает тусклым серебром некогда величественная броня, трепещут на ветру некогда белоснежные крылья на шлемах. Взмах первого меча отсекает монстру крыло, тычок второго пронзает насквозь бугристую шею, размашистый удар третьего перерубает оскаленную тёмную пасть. И волк, извиваясь в конвульсиях, замирает. Искромсанных и изрубленный, в окружении изувеченных тел поверженных им же солдат ныне мёртвого императора.
Янус добирается до ближайшего порождения прежде, чем бестия прекращают заунывно и угнетающе выть. Чудовище медленно поворачивается, оказываясь едва ли не на две головы выше рослого Януса – кожистые крылья угрожающе растопырены, с когтей стекает кровь разодранных жертв, багровые глаза кошмарного существа сияют тупорылой неистовой ненавистью.
И, тем не менее, наёмник не отступает. Молот с размаху обрушивается на мерзкую морду, кроша с хрустом зубы и кости, выбивая фонтан неестественно тёмной и густой крови. Волк пошатывается, припадает к земле – исключительно удачное положение для того, чтобы Янус обрушил сверху вниз ещё раз молот на треснувший череп. Кости хрустят, кости деформируются и вминаются, тёмная кровь хлещет из глаз и распахнутой пасти. Окрашиваются в угрожающий багрянец клыки.
Янусу достоверно известно – ни одно живое существо не способно пережить эту сокрушительную атаку.
Но волк поднимается. Кровь тонкими струйками течёт из ушей, оскаленная искривлённая морда напоминает образ из самых тёмных полузабытых кошмаров, но тварь по-прежнему остаётся в сознании. Янус пытается покончить с чудовищем новым ударом, но когтистая лапа перехватывает молот за рукоять – и оскаленная зловонная пасть щёлкает в дюйме от лица замешкавшегося наёмника.
На бреющем полёте два волка пролетают над рядами хладнокровно перезаряжающих арбалеты гвардейцев. Изогнутые когти собирают кровавую дань – срезают, не встретив ни малейшего сопротивления от брони, сразу несколько склонённых голов.
Ещё один пикирует на Фелицию – своевременно отскочив, наёмница оставляет на теле твари изогнутую продолговатую рану. Не обнаружив добычи, волк взмывает с протяжным воплем к своду тронного зала – в его тушу впивается вторая ледяная стрела Илль, и тварь, каменея, падает вниз, подминая под себя нескольких непоколебимых гвардейцев. Кольцо воинов смыкается вокруг поверженной жертвы – сверкают тускло мечи и лезвия алебард, отсекая крылья, конечности и кромсая жилистую мощную шею.
Однако, Фелиция не успевает восторжествовать – второе чудовище нападает на наёмницу со спины, пронзая насквозь тело женщины своими когтями. Вместе с ней волк взмывает прочь от земли – когти прямо в воздухе кромсают беззащитную плоть, челюсть чудовища смыкается на открытой трепещущей шее.
Ещё одна тварь падает грузно на пол, сражённая новым арбалетным залпом гвардейцев. Крылатые рыцари подступают к обескураженному и лишённому возможности для манёвра созданию…
Закрывается брешь.
Сияющий водоворот света вспыхивает и навсегда пропадает – обескровленная фигурка Эвелинн в засаленной мантии лежит на полу, у подножия того места, где совсем недавно зияла рваная рана на ткани реальности.
Уцелевшие гвардейцы с лязгом падают на пол один за другим. Будто марионетки, в одночасье лишившиеся своего кукловода. Клубящийся мрак отступает рывками. Теперь снаружи – скорее безлунная тёмная ночь, чем непроглядная первозданная тьма.
Всё кончено, ритуал проведён? Уцелевшие волки, кажется, полагают иначе.