Янус матерясь выходит вперёд – одновременно подступает синхронно на шаг строй безмолвных гвардейцев. В глазных прорезях крылатых шлемов угрожающе плещется чистая тьма.
Годрик наступает на Джона.
Наёмник отпрыгивает, уклоняясь от первого размашистого взмаха клинка. Новый удар наотмашь – и наёмник, не решившись парировать эту чудовищную мощь, вновь отступает. Сжимая обеими руками древко копья, Джон делает то, что научился за годы скитаний делать лучше всего.
Выживает.
Мчится навстречу щит, едва не врезаясь верхней гранью в подбородок наёмника.
Вздымается снова не ведающий устали меч – и Джон понимает, что Годрик ошибся.
Единственный момент для атаки, единственный шанс.
Испещрённое рунами лезвие вспыхивает лазурным огнём – Джон исполняет прямой выпад в грудь оппонента с быстрым подшагом.
При обычных обстоятельствах Джон едва ли поцарапал бы подобным ударом серебристый нагрудник. Но объятый ярко-синим пламенем наконечник с силой входит в тело падшего лорда, заставляя того прервать начатый было смертоносный удар.
Пляшущая на лезвии меча тьма испаряется. С глухим стуком падает на ведущую к трону дорожку треугольный щит со звездой. На бледном лице лорда сумеречным призраком отражается удивление. Тьма, клубящаяся в единственной уцелевшей глазнице, пульсирует – и развеивается, изгоняемая рвущимся изнутри свирепым огнём. Ещё мгновение – и Годрик вспыхивает, выжигаемый синим магическим пламенем. Грузно падает на колено, а после – и на пол, замирая среди тел сражённых им совсем недавно людей.
Тишина вновь становится оглушительной.
Строй гвардейцев возвышается за спиной поверженного командующего.
Кажется – вот-вот потеряют терпение и перейдут в наступление.
Стучат по полу древка их алебард.
Джон стоит перед строем – в руках его копьё Годрика, некогда сверкавшее лезвие которого теперь потускнело и едва заметно дымится. На покрытой пеплом обугленной стали медленно угасают пылавшие синевой древние руны.
Мгновение неопределённости разрешается.
Первый гвардеец медленно преклоняет перед Джоном колено – его примеру с запозданием следуют остальные. Четыре десятка элитных солдат почти синхронно опускаются на пол, склоняя голову в знак признания победителя.
Так и застывают величественными статуями в этой позе смирения.
Может статься, что теперь уже навсегда.