Каменный мост перекинут через столичную реку, до тёмных вод которой не дотягивается магический свет. Мир размывается, теряет чёткость, реальность отступает перед клубящимся чёрным туманом. Шёпот не замолкает, в то время как голоса соратников доносятся издалека, будто пробиваясь сквозь толщу воды. Если продолжать идти вперёд, то это закончится. Если не унывать и не сдаваться, то всё должно быть в порядке.
Смутные образы и знакомые лица. Невозможно понять, где наваждение, а где реальность.
Роберт безмолвно сворачивает в сторону, отколовшись от остальных. Голова храмовника опущена вниз, молот падает с глухим лязгом на мостовую. Морок ли? Очередной нелепый обман?
Сердца пронизывает апатичное безразличие. Толпа расступается, освобождая храмовнику путь. И, едва впустив его, с восхитительной синхронностью смыкается снова. И нет больше Роберта. Растворился во мраке. Не возвышается его могучий силуэт среди других мертвецов.
Следующие по пятам за людьми поглощённые осторожно переступают брошенный молот.
По ту сторону моста уже ожидает сопровождение.
Сотни и тысячи плетутся на почтительном расстоянии следом, в то время как мрак застилает взоры живых новым видением.
Крылатые твари, одновременно похожие на огромных мохнатых нетопырей и парящих над землёй человекоподобных волков. Извивающиеся огромные змеи, кольцами огибающие горы изувеченных трупов.
Броня искорёжена, порваны и втоптаны в грязь знамена.
Чей-то отчаянный полный ужаса вопль гулким эхом разносится над равниной.
Один из летающих монстров пикирует вниз, серповидными когтями пронзая на скорости спину ползущего по земле человека. Словно пушинку поднимает вверх рыцаря в полном латном доспехе, кромсая и разделывая трепещущего в его хватке человека не замедляя полёта.
Бесформенные кровавые сгустки слизи наползают на груды тел и продолжают плыть дальше, оставляя позади себя лишь обглоданные белесые кости и ржавую сталь.
Скорчившись в жидкой грязи, лежит, сотрясаемый рыданиями, чародей круга. Несколько последних уцелевших солдат образовали вокруг герцога жиденькое кольцо, с ужасом разглядывая морды и силуэты, проступающие вокруг уцелевших во мраке.
Нога Грегора, практически оторванная чуть выше щиколотки, с неимоверным трудом продолжает цепляться за тело остатками сухожилий. Сам герцог стоит внутри кольца на коленях, вогнав остриё фамильного меча в рыхлую землю и всем своим весом навалившись на гарду. Веки опущены и дрожат, губы повторяют глухим шёпотом монотонный речитатив.
Крылатые твари с горящими глазами обступают людей. Перепонки крыльев исходят мраком и едва заметно подрагивают, кровь тонкими струйками стекает с изогнутых когтей и клыков. Тихая молитва герцога становится громче, настойчивее – чудовища медлят, будто бы слушают.
А потом разом устремляются вперёд нечеловеческими прыжками, опрокидывая и потроша последних защитников, перерубая шею герцога на лету. Они бросают Орландского на спину, вскрывают броню и жадно впиваются зубами в горячую плоть.
И вдруг замирают. Все как один поднимаются, синхронно поворачивая морды в определённую сторону. Скорее ощущают, чем видят солнечную полоску стали, гордо поднятую к тёмному безразличному небу.
Эвелинн чувствует на себе их голодные злобные взгляды.
Крылья оглушительно хлопают – одна за другой мохнатые твари поднимаются в небо, оставляя в покое бездыханную добычу.
Рассвет развеивает наваждение, отгоняет тёмный туман. Идти вперёд становится значительно проще, приятнее. Остаётся позади мост, следом – новый квартал. Решётка дворцовых ворот поднята, створки – гостеприимно распахнуты. Брешь там, внутри. Совсем уже близко.
Илль играет имперский матч на свирели, выступая перед неблагодарной достаточно публикой.
Чёрные пустые глаза взирают на исполнительницу безразлично, ни единого выкрика одобрения ожидаемо не доносится из толпы.
Глаза Орсо затягивает тёмная пелена, ладонь герцога ложится на рукоять Латифьера. Когда Виссиль напрыгивает на де Труа сзади, тот резким рывком подаётся вперёд, перебрасывая женщину через голову. Чародейка, восстанавливая дыхание, остаётся лежать на земле, в то время как герцог стремительно разворачивается. Тьма переливается в глазах, меч в руке излучает мягкий волнительный свет. Орсо отворачивается и начинает тоже шагать навстречу расступающейся гостеприимно толпе.