Сияющий шарик срывается с пальцев и взмывает над плечом Эвелинн, озаряя мягким золотистым светом болото.
В этом свете особенно отчётливо виднеется изломанное и выгнутое неестественно тело Илль, которое оттаскивают назад. Мёртвая девушка кажется неуместной, очаровательно хрупкой и беззащитной. Тем сильнее гнетёт осознание, что её путь завершен. Что она присоединилась к числу тех, кто уже отдал жизнь ради высшей цели в этом походе.
В тушу хлюпающей твари врезается, меся жирную склизкую плоть, полукруглое лезвие. Та, кажется, лишь становится злее – будто бы увеличивается в размерах и, нависая над людьми, выпускает из себя всё большее количество щупалец.
В магическом свете Роберт видит распахнутую в нескольких футах от его лицао круглую пасть, чувствует, как затягиваются цепями тентакли, выкручивая суставы. Сразу несколько хитиновых жал молниеносно выстреливают прямо в Безмолвного – с неистовой силой они пробивают насквозь и плоть, и броню, вонзаются со скрежетом и хлюпаньем в живот и оба предплечья, играючи поднимая массивного храмовника над водой, будто невесомую тряпичную марионетку на ниточках. Вытаращенные глаза обгладывают истекающего кровью Роберта, в то время как щупальца отшвыривают, словно игрушку, воина в сторону. Тот с плеском падает в воду мешком плоти и стали, и, вздрогнув несколько раз, замолкает.
Горло Януса перехвачено, горящие лёгкие агонизируют, прося кислорода. Ещё одно щупальце с размаху обрушивается на плечо, ломая ключицу, сминая наплечник и отправляя наёмника в воду.
Тварь надвигается, разрастаясь. На её пути оказывается Фелиция, в руках которой мрачно поблёскивает сталью изукрашенное искусно копьё. Тварь не кажется хоть сколь-нибудь этим фактом обеспокоенной – десятки отростков хищно тянутся к наёмнице с разных сторон, когда та делает быстрый подшаг и выбрасывает вперёд, вложив все свои немалые силы в удар, копьё лорда Годрика.
Того, что происходит дальше, не ожидала ни тварь, ни Фелиция.
Женщина видела, как вспыхивает лазурной ослепительной синевой стальной наконечник. Как мчится вперёд, навстречу очередному огромному глазу, прорезая удушливый клубящийся мрак. Как глаз взрывается слизью, в то время как железо глубоко уходит в безразмерную тушу. И, наконец, как призрачное синее пламя распространяется по лоснящемуся гнилью бесформенному уродливому телу.
Болото пенится, щупальца бьются в агонии.
Желеобразная туша извивается в конвульсиях и дрожит.
Несколько мгновений жуткого предсмертного танца – и почерневшая тварь оседает. Становится меньше, скукоживается, будто кто-то выкачал из неё воздух.
Фелиция стоит в полный рост над поверженным порождением, в недоумении рассматривая внезапно для всех переломивший исход сражения артефакт.