Светлячки кружат и танцуют, отгоняя тревогу – бесконечно красивые и чужеродные в этом жестоком мире абсолютного мрака.
Они предстают перед изнеможенными путниками тем, о чём каждый из них мечтает, они дарят умиротворение и уверенность в завтрашнем дне – лишь у немногих хватает сил противостоять предательскому и коварному наваждению.
Неведомое утаскивает Бедвера в болото – голова храмовника время от времени появляется над водой, слышны издаваемые им проклятья и крики. Сперва натягиваются верёвки, и, перерезанными, почти сразу же опадают. Вздымается, вспыхивая во тьме несколько раз, меч храмовника – перекованный из фамильного оружия Ко’Драпов клинок тщетно месит грязную воду. Последнее слово – и Бедвер пропадает.
Остаются лишь круги на воде.
Джона будто не слышат. Завороженные огнями люди продолжают шагать с идиотскими улыбками навстречу неминуемой смерти – ясность ума, по всей видимости, сохраняют лишь оставшиеся храмовники. Наёмник в несколько неуклюжих шагов настигает бредущую проводницу, сбивает девушку с ног, вынуждая с головой погрузиться в холодную воду. Почти сразу Илль начинает брыкаться и вырываться – выныривает из болота тяжело дыша, упираясь обеими ладонями в мглистое дно. Грязная вода стекает по лицу и свисающим волосам, девушка соображает и реагирует по-прежнему медленно, но самое главное Джон уже видит – морок развеян.
Щит Роберта поднимается, закрывая от взора Эвелинн предательские огни. Девушка вяло сопротивляется, но оказывается не в силах противостоять стальной хватке и почти звериной силе храмовника. Мужчина держит её, пытливо вглядываясь в бледное одурманенное лицо. Держит вплоть до тех пор, пока в глубинах затянутых туманом голубых глаз не начинает смутными огнями проявляться осмысленность.
Отрывистые крики Элиаса тонут в сольной арии скрипки – возвышенное и безупречное исполнение неизвестного музыканта воистину достойно лучшего из имперских балов. Творящаяся вокруг суета не имеет значения, оставшиеся от Бедвера круги на воде совершенно не внушают тревоги.
Огни величественный и прекрасны. Огни не способы предавать и обманывать. Огни не настаивают, они вежливо просят – и перед этой просьбой не остаётся сил устоять.
Элиас стряхивает остатки морока, стараясь не натыкаться взглядом на порхающих светлячков.
Он хватает за руку Виссиль, удерживая девушку против её воли на месте. Во взгляде, брошенном на командира через плечо – непонимание и обида. Она изо всех сил стремится к огням, она не понимает, какое Элиас имеет право её останавливать.