Кинжал с удовольствием отвечает на зов. Кольцо света вырывается из зеркального лезвия, озаряет хмурые лица немногословных людей, беспрепятственно выскальзывает за стены храма. Солнечные лучи заливают тела и погрязшие в сумраке души.
Это действительно напоминает рассвет.
Когда самые тёмные часы ночи остаются наконец позади, когда блекло-жёлтый диск солнца показывается над линией горизонта, развеивая и прогоняя кошмары. Солнечный свет возвращает приятные воспоминания, напоминает каждому, ради чего они здесь собрались и с какой целью продолжают сражаться. Он – сама противоположность тьме, ползущей из Бреши. Он дарит надежду, пробуждает воспоминания.
Боль герцога де Труа временно отступает. И речь не только о боли физической, кажется – сама душа будто бы исцеляется на мгновение. Он видит вполне нормальную улыбку Аделаиды, видит на её руках здорового сына, видит своё собственное имение под синим небом – именно то, которое он когда-то себе представлял. Жизнь перестаёт казаться такой уж паскудной и безысходной. Хочется верить, что пламя надежды тлеет всегда.
Фелиция снова дома, с братом и матерью. Нет озёр мрака в глазах, нет уродующих жутких наростов и щупалец. Всё именно так, как было когда-то. И лишь больнее от осознания, что прошлое, что бы они не делали, уже не вернуть.
Дебора видит не прошлое, нет. Она видит будущее – победоносное возвращение отряда после достигнутого успеха, жизнерадостно улыбающихся людей, ступающих по зелёной траве в свете истинного, не иллюзорного, дня. Навстречу героям марширует ровными рядами армия Грегора Орландского – сам герцог впереди всех, в сияющих доспехах, с лучезарной улыбкой на благородном лице. И смотрит он, естественно, именно на неё. С непередаваемым словами восхищением и восторгом.
Илль, ещё не успевшая толком прийти в себя и опомниться после устроенного Элиасом допроса, проникается светом, чувствуя, как восходящее солнце изгоняет из её сердца скрывавшиеся там до поры до времени тени. Она видит то, во что боится теперь даже верить – воссоединение с родными, целыми и невредимыми, почти не изменившимися даже после стольких прожитых лет.
Джон возвращается домой, впервые за последнее десятилетие видя при свете дня дочь и жену. Ему много не надо – хватает осознания факта, что он, несмотря ни на что, преуспел. Защитил родных от опасности, которую не смогли остановить наиболее могущественные и влиятельные люди Империи. Он видит улыбку Мириам, которая, даже при свете дня, не обращает внимания на уродующий лицо наёмника отвратительный шрам. Крошка Ниэль улыбается, одними губами произнося тихое «Папа».
Бедвер грезит о сыне. О том, с каким достоинством отнесётся к нему герцог Орландский после подвига, совершённого в столице храмовником. Ему видится прекрасная Аннабель, дочь герцога, которая с очаровательной улыбкой отвечает согласием на предложение сына. Старый барон улыбается собственным мыслям, напрочь забывая на секунду о том, что их путешествие ещё отнюдь не окончено.
Мечты Виссиль сложнее, не так однозначны. Она безумно хочет обнаружить, после освобождения мира от тьмы, невредимыми мужа и сына. Но даже в радужном ореоле чистой фантазии её мысли будто сковывает цепями чистый рационализм. Слишком часто она думала о том, во что они превратились. Слишком боится этой встречи на самом деле, чтобы самоотверженно и без задней мысли о ней мечтать.
Георга волна света едва не сбивает с ног прямо на лестнице.
Он вдыхает полной грудью запах свежей листвы, рассматривает с удовольствием утреннюю росу на траве, вспоминая о семье, которая дома терпеливо ждёт его возвращения с рейда.
В фантазиях Януса главную роль, как ни странно, играет не свет. Он думает о безбедной жизни в своё удовольствие в условиях, когда одно его имя окутано всеобщей славой и почитанием, а нависшая над целым миром угроза не заставляет пускаться в очередное безнадёжное суицидальное путешествие.
Элиасу в свете видится немое благословение Создателя. Всю жизнь он делал то, что от него требуется, никогда и ни о чём никого не просил. Если будет необходимо, он умрёт ради процветания большинства. Без тени сомнения. Потому что рождён для этого. Потому что, в конце концов, кто-то же должен.
Сверкают загадочно в прорезях шлема глаза Безмолвного. Сталь надёжно скрывает выражение лица отказавшегося от оков мирской речи храмовника – и лишь одному Создателю ведомо, что видится Роберту в лучах солнца, восходящего над миром, возрождающимся после продолжительного затмения.
Когда кольцо проходит сквозь стены храма, задевая скелетов, те цепенеют. В дверных проломах видны застывшие гротескные изваяния, уставившиеся пустыми глазницами на что-то прямо перед собой. Несколько секунд они стоят неподвижно, после чего начинают в гнетущей тишине один за другим рассыпаться на части. Отваливаются конечности, хрустят позвоночники, отделяются от гнилых шей черепа. С металлическим лязгом падают ржавые мечи и доспехи на землю, будто сила, соединявшая эти груды костей воедино, вдруг испарилась.
Свет исчезает. На людей, слепя с непривычки, обрушивается тьма, возвращая к преисполненной страхом и болью реальности.
В абсолютном молчании слышится лишь лязг железа и срежет падающих костей. Павшие солдаты герцога Эдерлинга в конце концов обретают покой. Ветераны разваливаются, уходя в давно и основательно заслуженную отставку.