– ТРЕВОГА! – отрывистый крик откуда-то сверху.
Георг, в этом не может быть ни малейших сомнений.
Головня вылетает наружу и падает на мёртвую бесплодную землю. Полыхает, освещая небольшое пространство вокруг. Ни Элиас, ни окружившие его люди не видят ничего нового.
Лязг повторяется. Шорох и треск. Из клубящегося мрака мучительно медленно проступает человеческий силуэт. Нога в ржавом деформированном латном ботинке, едва не наступив на тлеющую деревяшку, переступает головню. Ржавый доспех кавалериста, остатки рваного и неузнаваемого теперь почти что сюрко на нагруднике. Открытый шлем, позволяющей насладиться во всей красе видом лица полуночного визитёра. Пустые выеденные глаза, лоскуты гниющей кожи на острых скулах, развороченная и разве что чудом не отвалившаяся нижняя челюсть.
В правой, опущенной вниз руке мертвеца, волочится, оставляя след на земле, зазубренная секира. Левая рука, не защищённая по каким-то причинам латной перчаткой, сжимает голыми костяшками пальцев клочок алой ткани.
Безмолвно, неумолимо, не обращая внимания занявших позиции у пролома защитников, мертвец приближается.
Олицетворяя своим устрашающим видом всё то, что люди так боялись найти в темноте.