Приключенцы шмыгнули мимо рынка, попутно прикупив четыре комплекта дорожной одежды. С удовольствием переодевшись, они продолжили путь вдоль реки, которая разделяла дорог на две почти ровные половины, и оказались возле кузницы.
Кузница представляла собой открытый двор с огромным горном, который кочегарило мехами двое ребятишек лет 10-12. Рядом стоял черноволосый мужчина лет сорока, одетый в грубые плотные штаны и толстенный кузнечий фартук, который закрывал грудь почти до шеи. Впрочем, было видно, что рубашки на кузнеце нет - да и правильно, Тама и так чувствовала жар, исходящий от горна, а возле него должно быть совсем пекло. Кузнец смотрел на работу мальчишек и одобрительно кивал.
— Раздувай, не жалей. Чем гуще жар, тем легче работа.
Рядом с горном стояла огромная наковальня, на которой уже лежала заготовка меча, зажатая в клещи.
Кузнец взял клещи и в этот момент заметил Тамайю. После чего быстренько засунул заготовку в самое жерло, сказал ребятам:
— Давай, мальцы, все правильно.
И, вытирая руки о фартук, подошел ближе к паладинше.
— Приветствую! Я Бойко, коваль. Что-нибудь нужно или просто полюбопытствовать да познакомиться?
*Бойко:
Предупредив товарищей заранее, Тамайа выступила вперед, прижимая покоившийся в ножнах клинок к груди, точно сокровище. Резко остановившись, когда крепкий, как и подобает представителю подобной профессии, кузнец обратился к ней сам, не дожидаясь пока посетительница заговорит сама. Изобразив обеспокоенное лицо, эльфийка покосилась обратно, на ожидавших ее в отдалении товарищей, после чего вновь перевела взгляд на Бойко:
- Я хочу… - паладин Иллесира запнулась на полуслове, закусив губу, точно пыталась справиться с накатившими на нее эмоциями, и с болью в глазах вытянула короткий меч вперед, торопливо промолвив: - Мне надо продать этот меч.
Слегка потянув за рукоять, она вытащила часть клинка в ладонь шириной из ножен, демонстрируя качество товара.
- Нашему другу… ему он больше не пригодится, - голосом, полным сожаления, сообщила Тама. – Не довелось Нэрину своими глазами увидеть Жемчужину Севера...
— Сочувствую.
Правда, в голове кузнеца сочувствия было совсем немного. Скорее, это было сказано из вежливости.
Бойко взял меч из рук Тамайи и достал его из ножен, разочарованно хмыкнув.
— Оружие часто предает, если за ним не следить как следует.
Кузнец провел загрубелой подушечкой пальца по лезвию, совершенно не боясь порезаться. Далее сделал несколько шагов назад и сделал несколько широких замахов от самого плеча.
— Баланс так себе.
А затем началось настоящее священнодействие, как мог подумать человек далекий от кузнечного ремесла. Сначала мужчина взялся за разные концы меча и с силой согнул их - меч застонал, но выдержал. Затем Бойко взялся за рукоять и стал яростно перебирать пальцами, сжимая меч. А после этого и вовсе поднес лезвие к уху и ударил щелчком пальцев по кончику, вслушиваясь в звон клинка.
— Меч довольно среднего качества. К тому же за ним явно плохо ухаживали. Дам за него два золотых - не больше. Его мне еще править придется. Надеюсь, ваш друг не был воином...
К чему была последняя фраза - непонятно. Но выражение лица кузнеца при этом было странное.
«Вот же деревенщина толстолобая!» - внутренне возмутилась Тамайа, получив столь низкую оценку своим актерским талантам. Это негодование проступило и на ее лице в виде плотно сжатых губ и осуждающего взгляда, но эльфийка умудрилась и это превратить в оружие переговоров:
- Не стоит говорить о людях плохого. Особенно, когда они уже не могут вам возразить… Нэрин был хорошим воином и отличным человеком. Если бы не он, то вон тот парень позади меня – житель вашего славного города! – она указала на стоявшего невдалеке Ксеноса. – Лишился бы своей жизни. Мой друг не смог пройти мимо человека в беде, и теперь его нет. Этот клинок был с ним в пути два года и за это время ни разу его не подвел. Даже в той последней схватке… Это был выбор Нэра рискнуть своей жизнью, чтобы защитить другого, и вовсе не вина этого славного меча!
Когда же кузнец принялся проверять клинок на крепость, Ветерок едва не вскрикнула, прекрасно понимая, какого именно качества был предъявленный ею товар. К ее счастью, сталь выдержала все эти пытки, не сломавшись, что было ее наибольшим опасением, однако вердикт мастера был еще более суров, чем паладин ожидала.
- Бойко… Вы ведь давно не выходили за стены Невервинтера? Люди снаружи, как и те, кто эти стены охраняет, в эти тяжелые времена не слишком-то рады повстречать незнакомцев. Тем более, оказать им какую-то помощь… Правда! Этот меч давно не бывал в руках умелого кузнеца, вроде вас, но то вовсе не потому, что его хозяин был неумел или же ленив, но лишь в силу обстоятельств, закрывавших двери деревенских домов перед самым нашим носом. Эта болезнь… Чума… Она калечит даже тех, до кого не может добраться. Не уподобляйтесь этим несчастным, ожесточаясь сердцем и душой. Множество стычек за прошедшие годы, несколько спасенных жизней… и даже после всего этого, при минимальном уходе, сей клинок все еще цел и способен разить врага! Разве это не говорит о том, что у этого оружия, как и у всякого человека, есть «стержень»? И стержень тот прочен до сих пор!
— Хе, этот меч выглядит так, как будто пролежал в погребе пару месяцев. Если вы говорите правду, то я не могу уважить воина, который так не уважает свое оружие.
Кузнец мозолистой рукой почесал затылок. И продолжил:
— Ладно, я дам за него четыре монеты. Ровно в два раза больше, чем стоило бы. Отдам сыновьям, пусть учатся.
Бойко махнул лапищей в сторону ребятишек, которые с неугасимым энтузиазмом раздували меха. Жар внутри светил почти так же, как солнце, а его тепло доходило и до Тамы, которая стояла в добрых десяти метрах от него.
«Все-таки мало… Ну что за скряга попался?!» - подумала эладринка, закусив губу и переводя взгляд в сторону детишек Бойко. После чего, всхлипнув, отвернулась, протягивая кузнецу возвращенный в ножны меч одной рукой, а второй прикрывая лицо.
- Берите… - глухо пробормотала Тамайа, вполне натурально пустив слезу (по ускользавшим из рук денежкам), но не глядя на мускулистого кузнеца и продолжая делать вид, что тихонько плачет. – Может хоть вашим детям пригодится… Нам с Нэрином своими обзавестись уже не суждено. Берите, пока я не передумала…
Она наконец-то обернулась к Бойко, демонстрируя одинокую слезу, стекавшую по щеке. «Ха! Как тебе такое, мужлан? Женские слезы!» - восхищаясь собственной хитростью, мысленно возликовала Тама. Девушка осторожно разжала ладонь, позволяя ножнам медленно выскользнуть из ее хватки.
- Вы выглядите честным человеком… с такими милыми ребятишками, - эльфийка печально улыбнулась. – Уверена, вы бы не стали обманывать девушку, потерявшую своего возлюбленного. Если вы говорите, что его клинок большего и не стоит, значит так оно и есть…
Когда слеза потекла по лице Тамайи, что-то во взгляде кузнеца надломилось. Видимо, тот не понаслышке знал, что такое потерять любимого человека.
— Ну... чего ты... Все образуется... Время вылечит... Я вон тоже жену потерял, лет пять уж как...
Кузнец сделал шаг вперед и широкая ладонь легла на плечо Тамы. Актерство Тамайи било по самому больному. За фасадом крепкого кузнеца скрывался человек, на сердце которого остались глубокие шрамы от утраты любимой. И сейчас они снова начали кровоточить. Пусть не так сильно как раньше, но от рабочей сосредоточенности не осталось и следа. Карие глаза Бойка смотрели уже без огонька, в них плескалась грусть.
— На...
В руке Тамайи звякнул полотняной маленький мешочек, который кузнец выудил из кармана.
— ...Помяни своего друга... И Лею мою тоже помяни... А меч я сам поправлю...
Кузнец забрал оружие из рук Тамайи, развернулся и, будто шатаясь, пошел назад к кузнице.
— Ну, молодцы! Раскочегарили не хуже дракона!
Голос кузнеца вернул свою громогласность, но в душе у кузнеца сейчас был раздрай. Но главное, чтобы дети этого не заметили, поэтому он взял заготовку, которая уже раскалилась добела и подозвал ребятишек:
— Билл, держи клещи. Йож, возьми малый молот и несильными стежками вот так.
Раздался дробный перестук - кузнец показывал мальчику, как работать молотком. Парень пытался повторить, но выходило не очень - для рук десятилетнего паренька даже малый молот был слишком тяжелый.
— Не сгибай локти... Ровнее держи... Вот... Так лучше...
Наконец, негромкие фразы кузнеца потонули в перестуке молота и Тама подошла к своим товарищам. Паладинша уже не видела, как уста кузнеца тронула слабая улыбка, отдающая грустью и надеждой.