Начало боя получилось несколько скомканным, но все же кобольдов немного потрепало. Второй выстрел Рику был ужу более удачным - стрела просвистела и воткнулась в грудь шамана. Неглубоко - доспех спас кобольда от мгновенной смерти.
Кобольд закричал что-то на своем языке и поднял руки с зажатым посохом, чтобы сотворить какое-нибудь заклинание.
И сразу же следом за сильвой выстрелила Тамайа. Ее выстрел пришелся в руку, но по всей видимости оказался более удачным. Стрела вошла чуть ниже плеча, но левая рука кобольда сразу повисла плетью и не двигалась. Противник отшатнулся и на долю секунды замер. Если Рику успела скрыться за деревьями, то Тамайю теперь было отлично видно - шаман знал, кто нанес ему раны и теперь вознамерился мстить.
Эрскин и Эд в то время атаковали крупного кобольда, который то ли хотел убить пленника, то ли не понимал, что происходит. Он успел выхватить оружие и щит и теперь рвался в бой, но бросаться, сломя голову на врага не спешил. Было видно, что это далеко не первое сражение врага.
Монах вызвал водяной кнут - впервые в реальном поединке. На лбу сразу же появилась испарина - магия тяжело давалась Эрскину, но было не время жалеть себя. Плеть хлестко ударила кобольда, обвив ему ногу. Толстая кожа не выдержала напряжение и треснула, оросив траву кровью. Эрскин уже потянул плеть на себя, чтобы сбить противника с ног и дезориентировать его, как тот с силой присел и ударил по плети щитом, вогнав его на пяток сантиметров в землю. Плеть перерубилась и, лишенная магической поддержки, исчезла. В тот же момент Эд выпустил магический снаряд, но он прошел над головой врага, не причинив ему никакого вреда. Впрочем, рваные раны на ноге кобольда остались.
Замешательство врагов не длилось долго. Шаман снова выкрикнул что-то и кобольды встрепенулись. Маг кобольдов крепче сжал посох работающей рукой и с силой ударил им об землю. Из набалдашника вылетело три огненных сгустка, которые со скоростью пушечных снарядов полетели к героям. Вернее, к Тамайе. Шаман не собирался размениваться на слабую магию. Три снаряда один за другим ударили Тамайю в грудь и живот. Она не ожидала такого и даже не успела защититься. Доспех немного смягчил удар, но боль была жуткая. Тамайа почуяла запах паленой плоти - ее плоти. И почувствовала, что еще немного и она потеряет сознание. Но битва только началась - нельзя допустить этого, иначе все они обречены.
На задворках сознания Тамайа услышала тот самый раздражающий голос барда:
— Эй-эй, сахарная, не вздумай помереть. Я с тобой еще не наговорился!
Большой кобольд взревел и, прикрываясь щитом, помчался к Эрскину. Именно в нем он видел наибольшую опасность, ведь так больно могут бить только сильные противники. А сильных нужно убивать в первую очередь.
Кобольд махнул копьем как будто мечом, надеясь полоснуть монаха по лицу, но тот сделал одно неуловимое движение и оружие просвистело над его головой. Кобольд взревел и нанес еще один удар, на этот раз прямой, в корпус монаха. И в этот раз копье попало в цель. На груди выступила кровь. Прокол был не слишком большой, но повреждение было очень неприятным.
Остальные кобольды увидели, что их предводители вступили в бой и с гаканьем и улюлюканьем тоже побежали в сторону героев. Правда, не все. Двое решили под шумок справиться с более легкой целью, которой для них выступал еще недавно связанный пленник.
Один из кобольдов ударил Ксеноса кинжалом, и его лезвие отскочило от магической защиты. Но второй все же попал и предплечье обожгло болью.
Остальные же твари ломанулись к более боевитым героям. Но расстояние между ними было довольно значительным, поэтому пока они бежали, приключенцы получили возможность ответного удара.