Конрад поморщился, перехватывая сподручнее аркебузу. Коллеги по цеху вели себя слишком… Громко. Одно дело сыпать пошлыми шуточками и подбадривать друг друга в лагере перед битвой, и совсем другое – хохотать и обмениваться репликами в полный голос в лесу, где одно некстати сказанное слово может привлечь внимание неприятеля.
Сказать по правде, он бы давно уже ретировался из этого странного королевства и двинул дальше на юг, без тени сожаления покинув разношерстную братию, если бы не их гауптманн.
Томас Конраду нравился – он занял место тогда, когда самого Рихтера тоже выдвигали на должность и, признаться, последний об этом ни разу не пожалел. Конрад никогда не был лидером, предпочитая заботиться скорее о собственной шкуре, чем о целом подразделении подчинённых. Так или иначе, он бы уже давно покинул Унгарию, если бы не новый гауптман… И не Меридит.
То, как быстро Герман оказался вновь на ногах, заставило Конрада невесело усмехнуться. Не иначе как снова не обошлось без грёбаной магии. Ландскнехт не понаслышке знал о медвежьих капканах, как и том, что они способны сделать с ногой человека в такой ситуации. А Герман целехонький, будто просто споткнулся.
Отряд двинулся дальше, выбираясь на небольшую поляну, посреди которой застыло в странной позе необычное дерево. Некоторое время Конрад задумчиво вглядывался в алую древесную кору, не слишком искусно имитировавшую мундир. Один из этих, значит.
К дезертирству среди дуболомов ландскнехт относился достаточно однозначно. Конрад считал, что если дерево просто хочет быть деревом, то никто не вправе за это его осуждать.
Он понимал необходимость в показательных казнях, дабы повысить боевой дух и преданность королю подчинённых, но сам без лишней необходимости не усердствовал. Не его это дело, не его совершенно война.
Совсем другое – случай с Зигфридом четыре года назад. Конрад помнил ту, другую, поляну. Помнил перекинутую через ветвь раскидистого дуба верёвку с петлёй на конце. Помнил вытаращенные от ужаса глаза бывшего собрата по цеху. Тогда они сделали то, что должно, с мрачным удовлетворением. Никто не принуждал Зигфрида к вступлению в компанию, никто не заставлял его брать золото и шагать на войну, обвешиваясь всевозможным оружием. Это был его выбор. Выбор, за который пришлось заплатить в полной мере.
Конрад ещё раз посмотрел на расставившего ветви-лапища дуболома, с тоской подумав – как бы парни не вознамерились его выкорчёвывать. Возни много, шума достаточно, выгоды никакой. Не успел взгрустнуть, как Томас отрезал – не наше дело, не трогаем. Усмехнулся в бороду Конрад. Хороший гауптманн, правильный.