Судя по сбивчивому и путанному рассказу Сэмми, им предстояло отмахать миль 20-30 и выйти к безлюдной холмистой местности, отделявшей, окружавшую Додж с севера, прерию от Мертвой пустыни. Вот уже позади остались последние фермы самых отчаянных доджеров, рисковавших жить на самом отшибе, и теперь путь их тянулся среди чахлого невзрачного кустарника, растущего на земле небольшими островками грязно серого, почти землистого, цвета и напоминавших Расселу старый дырявый ковер. Кое где пробивались яркими всполохами кустики желтоцвета и мясистые, выделяющейся на фоне общей серости прочей растительности, зеленые листья жгучки.
Им повезло, что не смотря на жаркую погоду на горизонте не виднелось ни струйки дыма. Страшные степные пожары, периодически возникавшие в прерии и оставлявшие за собой огромные черные пространства выжженой земли, еще не начались и фермерам Доджа еще предстоял нелегкий труд борьбы с ними. Обычно, защищая свои дома и поля, они пускали на встречу большому пожару встречный пал, чтобы преградить движение огню, лишив его пищи, это была штука опасная и сложно поддавалась контролю, грозя превратиться в еще большее бедствие, но других доступных способов борьбы с бушующей стихией не было.
Возможно им удалось бы преодолеть свой путь быстрее будь они все верхом на лошадях, но ослик Сэмми, будучи скотиной выносливой, но не быстрой, выдавал от силы мили три в час, так что по всем расчетам на место они должны были прибыть уже глубокой ночью.
"Впрочем - это нам даже наруку. - подумал Рассел,- Соваться в логово мутантов в темноте - чистое безумие, а вот ударить перед самым рассветом, часа в три - четыре утра, когда ночная мгла только - только подернется первыми лучами восходящего солнца и когда сон бывает особенно сладок, вот самое правильное время, - час волка!"
В начале пути Сэмми то и дело тораторил, по поводу и без, прерываемый изредка скупыми репликами Сухого, а мистер Браун посмеивался себе в усы, нарушая свое молчание лишь отвечая на приветствия встреченных ими фермеров. Рассел тоже ехал молча и в болтовню Малыша не вслушивался. Он думал о том, что слишком много времени провел в кабаке и совсем растерял походные навыки. К переходу он подготовился из рук вон плохо, не раздобыв даже флягу с водой и теперь корил себя за это. Да, если бы близнецы поехали с ними, то у них всегда можно было разжится и едой, и куревом, они никогда не выходили налегке. Но они не поехали.
В какой-то момент Рассел уловил что-то знакомое в словесной чехарде, выдаваемой Сэмми, и он прислушался к разговору. Сэмми с упоением рассказывал Сухому очередную небылицу о свинолюдях, о том как они похищают человеческих женщин и что с ними потом делают. Выходило скабрезно и мерзко, а описание было столь изощренно и детально, что понять, где в сказанном Малышом правда, а где плод его юношеских сексуальных фантазий, Рассел бы не взялся.
Разговор шел о недавнем случае, когда некую Мэгги Уотерс, якобы, утащили свинолюди и, судя по раздутому животу, надругались над ней, и как отец, чудом, вырвал ее из лап монстров . Сухой на россказни Сэмми реагировал глупым гы-гыканьем и слегка краснел, видимо представляя описываемое, а Малыш все больше и больше вдохновлялся и добавлял к рассказанному новые детали.
В конце-концов мистеру Брауну это надоело и он резко одернул Малыша, велев тому замолкнуть и смотреть вперед в оба. У Рассела же была иная версия истории произошедшего с Уотерс, но он не счел нужным упоминать о том, что Мэгги жила на соседней от него ферме.
Мэгги была нескладной высокой девчонкой, по всем меркам страшненькой: до крайности полная, с щербатыми, торчащими вперед зубами и копной жидких, соломенного цвета, волос. Окрестные дети девочку все время дразнили, а от
откровенной травли спасали только огромные кулачищи ее отца. Ну а когда она, что называется, вошла в возраст, то о том, чтобы кто-то к ней посватался - не могло быть и речи.
Однажды поздним вечером Рассел шел домой из Кобыльей ноги, пропустив пару стаканчиков пива после возвращения с одним из караванов мистера Хорса. Малая нужда застигла его у забора соседской фермы, а безлюдные сумерки и легкий хмелек в голове подсказали ему, что тащится в нужник далековато и будет быстрее и проще "обновить" соседский забор. Он пристроился к забору укрывшись за небольшим деревцем от случайных взглядов и начал свое грязное дело.
Прохлада и свежесть вечернего воздуха, поднимающаяся над горизонтом, бледная еще, луна и стрекотание цикад настраивали на поэтический лад и Рассел уже было собрался напеть какой-то дурацкий мотивчик, слышанный сегодня в салуне, как вдруг слух его уловил странный звук: не то всхлипы, не то приглушенное порыкивание. Любопытство взяло верх над осторожностью и Рассл, наскоро закончив и едва не намочив сапоги, прислушался и сообразил, что звуки раздаются из соседского амбара, расположенного аккурат, напротив того места где он стоял.
Он ухватился за ветку дерева, уперся ногами в доски забора и подтянулся, выглянув на полголовы над забором. Двор был пуст и света в окнах хозяйского дома видно не было. Хмель в голове быстро выветрился под воздействием адреналиновой лихорадки, Рассел лихо перемахнул через забор и мягко опустился на землю, стараясь не издавать лишнего шума. Он решил, что должно быть лиса или волк влезли в соседский амбар и чинят там разор, потому, достал револьвер и бесшумно подкрался поближе.
Дверь амбара была чуть приоткрыта и внутри едва виднелся мигающий огонек масляной лампы. Рассел прильнул щекой к двери и всмотрелся в темноту, стараясь определить источник звука и держа револьвер наготове. Лампа светила слабо, но все же ему удалось разглядеть происходящее внутри амбара.
Ни лисы, ни волка внутри он не увидел: Мэгги стояла упершись, согнутыми в локтях руками, о бочку, а над ней нависал массивный торс человека-волка. Рассел узнал его - это был зверолюд по кличке Протагор, перебивавшийся, обычно, временными заработками на подсобных работах у местных фермеров. Юбка платья Мэгги была задрана на спину, а лиф спущен на живот, обнажая полные, висящие и раскачивающиеся в такт движению, груди. Зверолюд ритмично долбил ее сзади, порыкивая от натуги и удовольствия, а девушка, закусив губу, тихонько мычала.
Рассел с трудом сдержал смешок, и потихоньку отступил от двери, не мешая парочке наслаждаться друг-другом. Он отошел обратно к забору и прокрался к калитке, оперся ногой о петли и перелез на другую сторону.
Домой он бежал захлебываясь от смеха, - Вот это парочка, вот это жених и невеста!
Весь следующий день он боролся с желанием разболтать об увиденном своим приятелям, но в конце концов решил, что ситуация скорее трагическая и зачем ему еще больше портить судьбу несчастной девушки, которая нашла себе хоть такое, пусть и странное, но утешение? Да и зверолюдам, если разобраться, очень не сладко живется среди людей, так что, раз они смогли найти немного тепла и любви друг в друге, то это их дело.
На следующий день Протагор куда-то пропал, а месяца через три - четыре, появилась байка об утащенной свинолюдами и едва не замученной ими насмерть Мэгги Уотерс.
Рассел сохранил увиденное в тайне, но с тех самых пор, если ему доводилось увидеть как какая-нибудь одинокая фермерша придирчиво выбирает себе работника зверолюда, не мог сдержать ухмылки, вспоминая эту историю с Мегги.
Она должна была разродится нынешней осенью, но погибла от той же
болезни, от которой ушли отец и мать Рассела, а ферму ее родителей сожгли так же как и его. И теперь, ему было мучительно больно слышать разглагольствования Сэмми, и он был благодарен Брауну, за то, что то заткнул неугомонного Малыша.
Грубо прерванный старым рейнджером, Сэмми надулся и, хотя было заметно как непросто это для его живого нрава, молчал весь остаток дороги. До сих пор им везло, и ни один крупный хищник не попадался у них на пути, лишь однажды они заметили на севере от себя стайку кротокрыс, но оказались с подветренной от тех стороны и мутировавшие грызуны их не учуяли.
Сухой поднял свое ружье и стал выцеливать самого крупного самца, мистер Браун увидел это, развернул к нему своего коня и подъехал ближе. Сердитым голосом он велел Сухому поберечь патроны и не привлекать к себе ненужного внимания, потом вздохнул и уже спокойно произнес: "потерпи, еще настреляетесь!" Неудавшийся снайпер не стал спорить со стариком, молча разрядил оружие и вся процессия поехала прежним порядком.
С каждой пройденной милей, жажда все больше и больше мучила Рассела и как бы стыдно ему не было, пришлось рассказать мистеру Брауну о своей забывчивости. Тот, в свойственной ему манере, "похвалил" Стивенсона за собранность и поинтересовался не забыл ли тот хотя бы боеприпасы, на что юноша похлопал себя по карманам куртки. Старик вздохнул и протянул ему свою фляжку, посоветовав пить медленно и маленькими глотками.
К холмам они выехали ближе к вечеру, и хотя на западе небо еще было освещено закатным солнцем, раскрасившим его напоследок фиолетово-сиреневыми аляповатыми пятнами, а линия горизонта еще сверкала розоватым-багрянцем, в лощинах между холмами уже сгущалась ночная тьма.
Старый Браун ворчал, что негоже подставлять так свету спину и что с холмов они сейчас видны как на ладони, но деваться им было некуда, оставалось надеяться лишь на то, что мутанты уже вернулись в свое логово и не рыщут по округе. Рассел нагнал старика и вполголоса спросил того, не стоит ли им озаботиться поиском воды и места для привала, лошади уже начинали уставать, да и людям отдохнуть перед боем тоже не помешало бы.