Нарцисс как раз придумывал начало новой баллады, но вот что-то не заладилось. Рифмы не шли совсем, а те, что складывались, были такими пресными, что было впору отдать их повару, чтобы добавил соли и каких-нибудь специй. Уже час трубадур изводил чернила, но на бумаге появилось только множество зачеркнутых строчек, но ни одна не показалась достойной стать началом новой песенной саги.
В дверь покоев постучали и в проеме показалось личико Мии, служанки барона. Эх, добрая душа, девушка миловидная, но простоватая. Так вот она и сказала, что у барона сейчас гости, и он очень хотел бы, чтобы уважаемый бард спел для них.
Нарцисс благодарной публике всегда рад, поэтому посмотрелся в зеркало, одобрительно хмыкнул, признав себя неотразимым, взял свою лютню и отправился в зал приемов, не забыв улыбнуться Мии. И вот, двери распахнулись и бард увидел стол с яствами, барона, который, несомненно, сидел во главе стола, и гостей, которые оказалась довольно пестрая компания. Впрочем, Нарциссу приходилось видеть в своей жизни и не такие диковинки, так что на его лице не проступило даже и тени удивления.
– А, вот и ты, Нарцисс! Заходи, присаживайся! Мы тут как раз делимся историями из своей жизни, может и ты нам что расскажешь или сыграешь? А то некоторые за столом обвиняют меня в плохом гостеприимстве!
- Приветствую, барон, господа и дама.
Каждое приветствие Нарцисс отметил неглубоким кивком головы. Но формальностей решил не придерживаться. Сам барон их не уважает, а гости довольно сильно похожи на искателей приключений, так что и им они не нужны. Поэтому сразу поспешил ответить на вопрос хозяина крепости.
- Есть у меня одна история, в которой я сам принимал самое непосредственное участие. Это произошло во время традиционного зимнего праздника на острове Чалт.
Звук лютни заполнил каждый уголок церемонного зала. Было видно, что Нарцисс наслаждается игрой и возможностью спеть пред новыми людьми. Он жил выступлениями, и это было заметно.
После недлинного вступления трубадур запел красивый и чистым тенором. Он рассказывал историю о человеческой доблести перед лицом опасности, как три отважных героя сразились с чудовищным совомедведем, который напал аккурат во время праздника. Бард пел о безрассудстве перед лицом страха и о смелости. Как мускулистый монах молотил кулаками тварь, в десяток раз тяжелее себя самого, а железный конструкт своим щитом защищал и его, и простой люд. Не забыл вспомнить и о себе, как песни Нарцисса воодушевляли героев на бой, придавали им сил и залечивали раны.
Но еще Нарцисс пел о милосердии. Ведь после славной победы герои не убили животное, а приручили его, еще раз показав силу своего духа. Баллада была долгой, но Нарцисс умело менял тональности, даже модулировал голоса героев и крики животного - не впервой ему было держать внимание публики.
Только все хорошее непременно кончается, так кончилась и баллада. Последние ноты отзвучали в тишине, и бард, выдержав небольшую паузу, нарочито медленно поклонился слушателям, склонив голову и прижав правую руку к груди.