Прошло 7 дней.
В каком-то портовом городе.
Нарцисс варился в огромном медном чане и только охал от жарищи, что обжигала ему пяты. Он не знал, кто придумал такой способ купания, но он ему определенно нравился. Еще пару минуточек - и можно будет опрокинуть на себя ушат с ледяной водой. Потом после купания как будто на свет заново родился - кожа мягкая, бархатная, даже высокородные девушки завидуют - что уж говорить о простых мужланах, которые и пудры-то в жизни не видели.
А пока можно расслабиться и насладиться массажем плеч, который делала та прелестная эльфийка, с которой, собственно, Нарцисс познакомился в крепости во время своего триумфа. Естественно, слава раненного героя еще больше подняла барда в глазах жителей, для него были открыты все двери, в том числе и Энна захотела приютить артиста. Нарцисс не отказался от предложения, поэтому еще несколько дней провел в крепости, преимущественно в постели. Правда, не как больной, а как любовник. Благодаря стараниям местной целительницы раны заживали быстро и сейчас о них напоминало только четыре длинных и еще воспаленно-красных шрама на боку от когтей совомедведицы.
Сказать по правде, Нарцисс втайне гордился этими отметинами, ведь это был первый по-настоящему серьезный бой в его жизни и по мнению самого барда он показал себя на высшем уровне. Если сравнивать драку на шпагах с аристократом и бой с совомедведицой, то разницы почти не было. Разница только в том, что аристократ может провертеть в тебе ма-а-аленькую дырочку, а тварь в десяток раз тяжелее может и сожрать ненароком.
Стоит рассказать немного про Энну. Когда Нарцисс собирался отплывать на материк, эльфийка попросилась вместе с ним. А бард взял и согласился. Вот так сразу, и даже не пытался отвлечь ее от этой мысли сладкими речами и обещаниями, сбежав под шумок. Все же компания прелестной эльфийки с чудесными жемчужными волосами была совсем не в тягость, да и оказалась девушка куда умнее, чем показалась на первый взгляд. К тому же любовницей она оказалась очень жаркой. В кои-то веки Нарциссу хотелось просто насладиться покоем, без беготни, разбивания сердец и драк с рогатыми мужьями.
Трубадур легонько стиснул руку Энны и поднялся из чана, сделав пару шагов к большой дубовой бадье. Не успел еще пар сойти с плечей барда, как он перекинул на себя наполовину наполненное ведро и глухо засипел:
- Ух-х-х, хорошо.
А затем взял пеньковое банное полотенце и начал растирать тело. Нарцисс видел, что Энна еще не собиралась вылезать из горячей ванны, поэтому перевязал влажное полотенце на поясе и через небольшую дверь юркнул в соседнюю комнату. Там на столе лежала кипа бумаг. Кто-то мог подумать, что они разбросаны в жутком беспорядке, но бард считал это творческим процессом.
На листах был уже написал текст новой баллады, которая повествует о настоящей доблести и храбрости перед лицом опасности. Естественно, в главной роли был сам Нарцисс, но бард иносказательно упомянул также и монаха, в которым распрощался на хорошей ноте и выпил пару рюмок крепкой настойки, и кенку, сражающегося с пчелами и даже железного конструкта.
Бард сел на тахту и взял лютню. Во время купания родилась прелестная мелодия, на которую отлично ложились слова баллады. Он провел руками по струнам, проверяя строй. И мир наблюдал рождение новой баллады, еще одной на пути к бардовскому бессмертию. Еще одной, но далеко не последней.