Полковник Корнуэлл изучает снующих вокруг и стремительно разбирающих снаряжение рекрутов. Кажется, ему не очень нравится то, насколько мало он и другие офицеры принимают участия в руководстве. Переговаривается о чём-то вполголоса с Уилсоном, то и дело поглядывая на зависшие на орбите дредноуты. О’Коннор, кажется, полностью теряет интерес к подчинённым. Вместо этого он подходит к медикам и молча наблюдает за их действиями, не задавая лишних вопросов.
Стокман отвечает на вопрос Джея достаточно лаконично:
– Держи щит включённым, мало что может быть глупее, чем умереть до его активации. Отмечай цели при помощи умного наведения – тогда другие будут иметь представление о местоположении противника, даже если он находится за пределами их собственной видимости и смогут помочь. Не подставляйся. Что из себя представляет наша броня в местных реалиях ты, я думаю, уже понял.
– Полный порядок, - даже не поворачиваясь, отвечает Юне сосредоточенно изучающий сенсорную панель модуля связи техник. – Хороший сигнал, прямой канал связи с орбитой.
Кажется, они поглощены работой и не сильно заинтересованы в дальнейшем общении.
Следующее предложение Джея привлекает внимание самого полковника Корнуэлла, который явно не находит себе места и нервничает в ожидании эвакуации.
– Кто это сказал? Представься, солдат! – полковник срывается с места и идёт прямо к Салливану. – Может ты думаешь, что самый умный? Что я и все остальные здесь для того…
Для чего здесь полковник Корнуэлл и остальные на самом деле прояснить окончательно не выходит. Тот осекается, когда относительную тишину вновь разрывает низкий гул стационарный турелей. Задирает голову, смотрит вверх – на стремительно опускающуюся к земле металлическую коробку, по периметру которой переливаются зелёные индикационные линии. Она на проверку оказывается гораздо больше истребителей и даже бомбардировщиков – тень от внушительной конструкции распространяется едва ли не по всей поверхности плаца.
Обе уцелевшие турели бьют в днище устрашающего воздушного судна, однако их мощные сдвоенные лучи без видимого труда поглощает силовой щит НОД. Очень скоро сомнений не остаётся – объектом внимания монструозного летательного аппарата становится именно учебная база.
– Что мать вашу… – голос Корнуэлла на главном канале, уже не такой чопорный и самодовольный. Почему гораздо сильнее напоминает теперь не бас, но фальцет.
– Харвестер, – единственное обронённое Стокманом слово предваряет волну статики и помех.
Из днища корабля синтетов выезжает несколько установок, каждая из которых выпускает целую серию ракет. Оставляя позади себя дымные шлейфы, боеголовки с бешеной скоростью мчатся к поверхности, порождая единственно верную мысль прижаться к земле и прикрыть голову руками. Те немногие смельчаки, в число которых невольно входит и выпавший в прострацию Корнуэлл, которые не падают лицом в асфальт, но продолжают смотреть, могут увидеть, как по полусфере энергетического щита базы распространяются похожие на молнии всполохи. Как щит вспыхивает и исчезает, как остальные ракеты беспрепятственно прорываются к цели. Здание штаба взрывается будто бы изнутри, расшвыривая по плацу на манер шрапнели искорёженные куски металла и элементы отделки. Детонирует по цепочке топливо обоих транспортников – словно в замедленной съёмке полыхают объятые пламенем грузовики. Один из связистов в чёрной униформе по инерции шагает вперёд – чем-то ему с практически хирургической точностью срезало по диагонали и плечо, и всю правую руку.
Мимо проносятся, смешно дёргаясь, горящие заживо люди. Ещё один взрыв переворачивает мир с ног на голову, отшвыривает в сторону и заставляет беспомощно скользить куда-то в броне по асфальту. Мимо скользят ошмётки менее везучих человеческих тел. Всё происходит в гротескной тишине, чудовищно сильно контрастирующей с творящейся вокруг вакханалией. То ли G-8 предусмотрительно глушит все внешние звуки, то ли аудиосистема костюма просто вышла из строя, то ли во всём виноват вызванный лёгкой контузией гул в ушах. Сквозь поднявшийся дым с трудом можно разглядеть огрызающиеся турели – вот одна из ракет заставляет вздуться первую, вот превращается в столп пламени и другая.
Солнечный день на райской планетке в рекордные сроки превратился в филиал ада. На асфальте вокруг – кровь и чёрные пятна, обломки и трупы. Вместо неба над головой – безжалостное серое днище монструозного аппарата, вместо чистого воздуха – дым, гарь и оседающий пепел.
Парниша на чудом уцелевшем джипе с противовоздушной установкой на корме как-то исключительно запоздало приходит в себя. Его лицо искривляется от страха и ненависти, все четыре ствола начинают с бешеной скоростью выплёвывать в небо лучи, совершенно неспособные повредить металлическому чудовищу. Мгновением позже на месте джипа вырастает ещё один огненный столп, покончив, тем самым, с последней попыткой сопротивления.
Нет, не последней. Многие из солдат по-прежнему живы. Мерцнув, восстанавливается купол щита. На плацу начинают копошиться разбросанные повсеместно тела. Призывно моргает зелёный диод на корпусе чудом уцелевшего модуля связи, вокруг которого уже почему-то не осталось ни единого техника. Зелёный диод естественно означает только одно – входящий сигнал. Сигнал, на который кто-то должен ответить.