С отчужденным недоверием Шарлотта посматривала на Хэла, пока тот умышленно вилял словами, тем самым проверяя наверное прочность нервного пучка современной аристократки. И, видимо сделав для себя какие-то выводы, мужчина помиловал любопытный нос фантазерки, да принялся зачитывать с листа.
Шарлотте не удавалось сохранить равнодушный вид – пусть ее интерес к персоне Декарта и сводился к минимуму ранее, но не теперь. С оттенком горечи промчалась в памяти их несуразная последняя встреча. Прием, который Шери не могла пропустить – юбилей директора главной столичной галереи. Разумеется, долю своего внимания она получила на празднике: рядышком терлись почитатели ее творчества, соратники по «профессии» здесь тоже собрались – обсуждался большой совместный проект для местного благотворительного фонда, который намеревался поднять виновник торжества. Именно здесь Джеймс почему-то решил, что пора открыть Шарлотте глаза на то, какие чувства она в нем пробудила. Это было задачей непростой – поймать «фею за хвост», добиться уединения, собраться с духом… Виллоу же, вовлеченная всеми мыслями в горячие обсуждения проекта, не желала сегодня замечать молодого аристократа, хотя бывали ведь и такие эпизоды в их «сложных отношениях», когда она сама была не прочь его компании, в особо суетливые, или наполненные серой тоской дни. Декарт казался девушке универсальным человеком, таким, который знал, что и когда сказать, как себя повести, а главное его преимущество заключалось в исключительном умении появляться рядом именно тогда, когда это было уместнее и нужнее всего. Но в этот вечер ухаживания Джеймса впервые показались Шарлотте невообразимо навязчивыми. Словно бы он должен был существовать лишь в нужное и удобное время, а в остальное растворяться призраком…
Горящие глаза Виллоу раздраженно полыхали в те мгновения, когда Джим пытался умыкнуть минуточку ее драгоценного внимания, которым она охотнее делилась со всеми вокруг. Еще бы! В конце вечера должен был решиться основной волнующий здесь многих вопрос – кто из творцов возглавит сей проект! Разумеется для Шери это была задача вечера! А тут он, со своими «позвольте украсть вас на минуточку», или «разрешите пригласить вас на танец»…
- Простите Джеймс, но сегодня мне абсолютно не до вас. – на эмоциях, совершенно случайно выпалила девушка чистую на тот момент правду.
Это было некрасиво, демонстрация недостойного потребительского отношения отринула Декарта, он больше не появлялся в ее поле зрения, а у Шери не хватало смелости принести ему свои извинения. Но вскоре она и вовсе о нем забыла, прямо вот до этого момента, со статьей. И те слова теперь торчали костью в горле, дыхание сбилось и краска подступила к лицу. Она была на грани слез, так сильно тронул художницу самоотверженный, хотя и бессмысленный уже, поступок отвергнутого Джеймса. А о нависшей над ним угрозой за это заступничество Шери догадалась и без подсказки коменданта.
Накалявшуюся драму сопровождала симфония шторма, грозно гремящая за надежными стенами административного корпуса. В груди у Шарлотты сейчас творилось приблизительно то же, что и за окном – хаос, эмоциональные всплески. Все это Рейнарт обрубил снова совершенно бестактно, перепрыгнув на другой разговор. Будто проверял ее, раскачивал, пытался раскусить на линии стресса ее способность к лукавству и наглому вранью. Увы, но все треснуло в одночасье – и хитрая уловка Хэла, и попытка Шарлотты сгладить утренний инцидент, чтобы по шапке не получил Уэсли, оставивший тогда ее в одиночестве.
Алые губки дрогнули, испуганный взгляд, который только что отлип от созерцания природного гнева, «вцепился» в чуть расширенные зрачки коменданта. Похолодевшая ручонка коснулась царапины и по наитию принялась заслонять «страшную рану» воротником рубашки. Глупо было бы уже юлить и извиваться, все на лице написано! В разведку с Виллоу точно ходить не стоит…
- Так там… Там, ну... – заклокотала Шери, силясь проглотить ком в горле,- Да ерунда в сущности же, царапина! Больше скажу! Этого следовало ожидать! Мне теперь жить среди таких… А я что? Я не умею, как они! В жестокость, в угрозы. Ну не мне вам рассказывать, какое там за стеной общество. Если бы не вы и Уэсли, меня бы затравили здесь уже к утру.
И Шарлотта повесила голову. Как-то все неудачно и в одночасье накинулось на нее, нахлынуло. Как ни старалась она, а глаза непослушно принялись ронять на колени прозрачные крупные бусины, расходящиеся в складках юбки темными пятнами-призраками.