Сир Бэрримор устало вздохнул. Не предпринимая каких бы то ни было попыток помочь Сабелле, старый рыцарь просто ждал, прислонившись плечом к дверному косяку спальни принцессы. Даже шёпот девочки разносился гулким эхом по пустынному коридору, заставляя девочку вздрагивать от повторения собственных слов.
– Мортеганы, – тихо ответил Бэрримор, стиснув зубы.
В одно это слово он вложил столько ненависти, ярости, гнева, что Белле сделалось ещё сильнее по себе. Разобравшись с сапожками, девочка более внимательно посмотрела на рыцаря и наконец увидела то, что тот тщательно старался скрыть, будто бы небрежно прикрываясь полой плаща. Расцветающее у него на боку кровавое пятно, разорванные звенья кольчуги, некогда белоснежную, а теперь багровеющую стремительно ткань. Белле вспомнился кинжал Даркшайна и то, как вздрогнул сир Бэрримор сразу после того, как она увидела впервые блеск предательской стали.
Не чувствуя в себе достаточно сил для того, чтобы ответить на сыплющиеся один за другим вопросы принцессы, рыцарь, пересиливая боль, опустился около девочки на колено. Он накинул охотничий плащ с капюшоном на её плечики, застёгивая декоративную застёжку на шее. Поправил волосы Беллы, заботливо пряча золотистые пряди в тень капюшона. Ледяная перчатка сира Бэрримора коснулась свежих дорожек слёз на щеках девочки. Старик улыбнулся.
– Пожалуйста, принцесса, не плачь, – тихо попросил он.
Его улыбка была одновременно и любящей, и заботливой, и невыносимо печальной.
– У нас очень мало времени. Предательство. Заговор. Твой отец приказал мне в первую очередь вывести тебя в безопасное место. За Тристаном тоже были отправлены люди. Нужно идти, принцесса.
Сир Бэрримор выпрямился, но от внимательного взгляда Беллы не укрылась гримаса боли, исказившая на мгновение его мужественное лицо.
Рыцарь протянул принцессе сперва дракончика, а следом – руку в латной перчатке, предлагая ей следовать за собой.